Подойдя, она увидела, что дверь была приоткрыта, это заставило ее насторожиться. Неужели Роберто, уезжая, не закрыл дом. Она зашла в дом, огляделась, вроде бы все было в порядке, хотя для воров здесь нечем было поживиться. Она подошла к дивану. Роберто все убрал, даже бокалы, из которых они пили вино, которое он взял у хозяев. Надо будет купить такое же и поставить на место. Женщина была спокойна. Ей было так легко в этом доме.

— Почему ты это сделала? — раздалось за ее спиной.

Испугавшись, Кристина резко повернулась. Перед ней стоял Карлос. Он был очень бледный.

— Карлос. Слава богу, я так испугалась, думала, что сюда кто-то забрался. Почему ты встал, зачем приехал сюда. Как ты себя чувствуешь?

— Хватит, — он практически выкрикнул это. — Хватит притворятся.

— Не понимаю, что с тобой? Иди сюда, присядь, — она протянула к нему руку, но он отшатнулся от нее, как от прокаженной. — Карлос?

— Как ты могла? Как же я тебя ненавижу. Ты мне только скажи — за что? Зачем ты вернулась?

— Я не понимаю тебя, — она хотела подойти к нему, но он отошел в сторону.

— Не трогай меня. Не прикасайся ко мне.

— Да что с тобой такое?

— Со мной? Ты продолжаешь надо мной насмехаться? За что? За что ты так меня ненавидишь?

— Карлос, родной…

— Родной? Это Даниэль твой родной. Как и отца. Вы оба хотели только его. Не меня…

— Карлос, — Кристина зажала рот рукой. Неужели Алехандро сказал ему о Даниэле. — Ты все… подожди.

— За что? Просто скажи мне за что? Почему ты выбрала его? Почему ты оставила меня? Я что лицом не вышел?

Кристина сделала шаг назад. Она побледнела.

— Что ты говоришь? Я не понимаю, — ее начало трясти.

— Хватит притворяться, — закричал на нее Карлос. — Хватит изображать несчастную. Ты чудовище. Я плакал, я рассказывал тебе. Даже тогда ты притворялась. За чем? Для чего? Что теперь ты скажешь Сабрине? Как ей все это пережить?

Кристина качала головой. Она не понимала. Она действительно не понимала, о чем идет речь.

— Карлос, прошу тебя, успокойся. Присядь, расскажи, что случилось. В чем ты меня обвиняешь. Я не понимаю. Богом клянусь, я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Кто ты? Как ты смеешь давать такие клятвы после всего, что натворила. Позволила мне и Сабрине… Как ты смотришь людям в глаза?

— Карлос, прошу тебя, мне страшно, что с тобой происходит? — Кристина не знала, что ей делать, как успокоить Карлоса.

— Страшно? Тебе? — он усмехнулся. — Какая же ты актриса, только не надо сейчас передо мной разыгрывать роли. Все кончено. Я все знаю.

— Господи. Да о чем ты говоришь? — ее голос сошелся на хрип.

— Как ты можешь поминать бога в суе? Тебе никогда не вымолить у него прощения. Или ты думала, что сможешь его вымолить у меня? Мне ничего от тебя не надо, моя жизнь кончена. Просто скажи — почему ты это сделала? Я должен знать. Я имею право знать — почему родная мать меня бросила. Ты родила меня и отказалась. Вычеркнула из своей жизни. Кто ты такая?

Кристина зажала рот рукой, ее глаза раскрылись от ужаса, она не верила в то, слышала. Она мать Карлоса? Как такое возможно? Что еще задумал Алехандро?

— Молчишь? Нечего сказать? Все твои маски пали?

— Это Алехандро тебе сказал? — наконец-то она смогла произнести что-то.

— Он хотя бы имел смелость это сделать, хотя все время предупреждал, чтобы я держался от тебя подальше. От родной матери. Разве тебя можно так назвать?..

Кристина покачнулась, она пыталась собраться с мыслями.

— Карлос, прошу тебя, успокойся. Ты неправильно все понял. Ты, наверное, под действием лекарств. Я всегда относилась к тебе как к сыну.

— Ты что издеваешься надо мной? — Карлос был очень зол.

— Я оставила тебя в больнице вместе с Сабриной.

— При чем тут больница и Сабрина? Я говорю о тебе, почему ты меня бросила, когда родила? Почему оставила с ними? Почему забрала Даниэля?

— Карлос, ты говоришь страшные вещи. Посмотри на меня — разве я бы такое сделала? Я бы жизнь отдала за своего ребенка.

— За Даниэля? Он твой сын? — усмехнулся Карлос, поражаясь тому, что она до сих пор отказывалась от него. — Ты продолжаешь от меня отказываться. Ты скажешь, что у нас с Даниэлем не один отец?

— Карлос, все не так, как представил тебе Алехандро. Да, отец Даниэля — Алехандро.

— Вот и нашелся мой брат. Как ты могла допустить мои отношения с Сабриной? Ты подумала о том, как ей жить дальше. Она ведь спала со своим сводным братом.

— Карлос, почему ты считаешь, что я твоя мама? — Кристина прижала руку к груди.

— А кто еще? Когда родился Даниэль?

— 25 ноября, — прошептала Кристина.

— Как и я.

Кристина побледнела. Разве это возможно? Как так получилось, что она не знает.

— Херардо, — она подняла на него глаза. — Он все понял. Он все знал, — у нее на глазах выступили слезы. Они все знали. Господи, — она закричала, — за что ты так со мной? — она искусала губы в кровь. — Карлос, милый, — она протянула руки к нему, но он вновь от нее отшатнулся.

— Ты гениальная актриса. Почему он, а не я? Почему ты оставила меня в их семье?

— Карлос, — ее голос сорвался, — я не знала. Клянусь богом, я не знала.

Карлос смотрел на нее, как на сумасшедшую.

— Если бы ты только знала, как же я тебя ненавижу.

Кристину трясло. Она вдруг поняла, почему тогда, когда очнулась, в комнате никого не было — они уехали со вторым ребенком, которого она родила в тот день, и котором до сегодняшнего дня ничего не знала.

— Не надо. Не говори так. Ты ничего не знаешь.

— Ты права. Я ничего не знаю. И знать не желаю, — он вытащил нож из кармана. — Мне не зачем больше жить, зная, что родная мать предала меня, зная, что она допустила кровосмешение. Нет. Живи с этим сама, — он направил нож себе в живот. Каким образом Кристине удалось до него в мгновение ока добраться, но это был чистый инстинкт — защитить своего ребенка, она схватилась за лезвие, раня руки, сдавила его, не давая возможности ему поранить себя. Карлосу становится плохо, он сгибается в приступе кашля, Кристина, пользуясь этим, выхватывает нож и отбрасывает его в сторону.

— Зачем ты это сделала? Зачем продлеваешь мои муки? — пошатываясь, спросил Карлос.

Кристина не обращала внимание на то, что кровь бежит по рукам, сложила их, как в мольбе, упала перед ним на колени.

— Прости меня, прости меня если сможешь. Я не знала, пока ты мне не сказал, я ничего не знала о тебе, — слезы бежали по ее щекам.

Карлос сделал шаг назад от нее.

— Как может женщина родить и не знать?

— Женщина, потерявшее сознание, которой никто не хотел оказывать помощь и помогать, которую держали взаперти. Как она могла знать?

Карлос чуть наклонил голову.

— Что ты говоришь? Где ты рожала? Кто держал тебя взаперти?

— Твой отец, он изнасиловал меня. Ему нужен был ребенок, Августа не могла забеременеть. Я не знала Карлос, клянусь богом, я ничего не знала. Когда я пришла в себя, — она стояла перед ним на коленях, — я истекала кровью. Одна мысль, что я должна спасти своего ребенка, придала мне сил. Я ударила Бруно. У него есть шрам. Он от моей руки. Я схватила Даниэля и побежала в ночь. В тот день была страшная гроза. Я всегда удивлялась, почему Алехандро тогда не было.

— Как ты можешь утверждать, что ты ничего не знала обо мне? Разве это возможно?

— Меня никто не обследовал. Винсенте не делал никаких анализов. Им нужен был только ребенок. Роды были очень трудными. Алехандро сказал, что это им на руку, чтобы я умерла, родив. Я не знала. Господи, как же мне убедить тебя?

— В это сложно поверить, — Карлос сбавил немного тон. У него появилось маленькое сомнение, а если она говорит правду.

— Я долго брела по дороге. Если бы я знала, разве я не вернулась бы за тобой? Как бы я смогла жить вдали от тебя, зная, что ты остался у них. Рафаэль, он врач. Он подобрал меня в тот день. Даже он не понял, что у меня была двойня.