— У меня нет детей, — выкрикнул Алехандро, с его рта летела слюна, у него был безумный взгляд. — За что ты меня проклял? Я даже не могу зачать ребенка.

— Не понимаю, — спокойно произнес Херардо. — Еще совсем недавно ты кричал о том, чтобы я признал твоих детей. Сейчас ты говоришь, что бездетен.

— Ты меня проклял. Ты не сможешь меня остановить.

— Оставь всех в покое. Тебе нужен я — вот я. Я нахожусь в твоем доме. В своей комнате. Что ты еще хочешь? Оставь Августу в покое. Дай ей развод.

— Почему ты так ее защищаешь?

— Я давал слово ее отцу. Я обязан.

— Ты должен был заботиться обо мне, когда умерла мама, однако ты привел в дом чужую женщину, да еще и с ребенком. А потом ушел к ней, мне было всего семнадцать лет. Я нуждался в тебе. Сейчас же ты заботишься о взрослых людях.

— Августа не сможет противостоять тебе.

— Может. Ты даже не представляешь, какой удар она нанесла мне.

— Оставь всех в покое. Забудь Кристину и ее детей. Ты уже и так достаточно принес им боли.

— Нет. Они все заплатят за мои унижения. За то, что посмеялись надо мной. Все до единого. Первым заплатит Винсенте. Это он просмотрел, что Кристина была беременна, когда я привел ее в дом. Он заставил меня думать о том, что это мои дети. Она их нагуляла. Я принял ее детей. Я, который никогда не считал Николаса своим сводным братом. Я воспитывал чужого ребенка двадцать пять лет. Я спрашиваю тебя — за что ты меня проклял?

— Значит Карлос и Даниэль не твои дети, — Херардо вздохнул с облегчением.

— Не мои, но они за это ответят. За то, что сделали из меня дурака.

— Алехандро, — Херардо подошел к нему. — Остановись. Все кончено. Ты все потерял.

— Нет, — он рассмеялся ему в лицо. — Они заплатят за все. И в первую очередь ты сам. За то, что заставил меня плясать под твою дудку. За что же ты так меня возненавидел?

— Я видел, как ты ее убил. Как вытащил из ее руки капельницу. Ты убил мою жену. Ты убил свою мачеху. Я никому об этом не сказал. Я молчал все эти годы. Я не позволял тебе жить спокойно, так как ты лишил меня покоя.

Алехандро отшатнулся от отца. Он нахмурился, словно не понимая в чем тот его обвиняет.

— Что? О чем ты говоришь? Ты считаешь, что способен был ее убить? Ты в своем уме? Я никого не убивал. Я вошел в комнату и увидел, что она задыхается. Ей было плохо от лекарства. Она пыталась вытащить капельницу, я просто ей помог. Я ее не убивал.

Херардо побледнел и сел на кровать. Новость сбила его с ног. Его сын не убивал его жену. Он сам разбудил в нем чудовище. Виноват во всем только он — Херардо…

Херардо схватился за грудь, сердце готово было разорваться на кусочки. Что же он натворил? Как мог позволить себе думать, что его сын убил его жену.

— Ты правда считал, что я ее убил? — спросил Алехандро, он облокотился о косяк двери. — Ты молодец, — он подошел к нему и присел перед ним на корточки. — То, кем ты меня считал всю жизнь — я теперь им стану. Теперь я готов на убийство. Ты сделал меня таким. Ты убил все хорошее, что во мне было. И знаешь, я не буду делать тебе никаких уколов — ты мне нужен в трезвом уме и при светлой памяти. Я хочу, чтобы ты все видел и все знал, что и с кем я сделаю. Это все будет на твоей совести. За это я тебя никогда не прощу, — Алехандро встал. — Мне теперь нечего больше терять. Я способен на все.

Алехандро вышел из комнаты и закрыл дверь на ключ.

Херардо достал лекарство и принял его. Он пытался успокоиться. Но реальность была слишком убийственна для него. Зачем господь сохранил ему жизнь. Зачем позволил увидеть все это? Херардо хотелось плакать — как он мог так ошибаться в собственном сыне. А вдруг он сказал неправду? Вдруг он все-таки ее убил? Хотя нет, он сказал правду — слишком сильно он был ошарашен услышанным. Как же Херардо ошибался. Теперь из-за его ошибки могут пострадать невинные люди…

Даниэль потер висок. У него начала нестерпимо болеть голова. Похмелье стало помаленьку проходить.

— Сабрина. Почему ты ничего не говоришь? — он первым нарушил молчание. — ТЫ тоже оправдываешь мать?

— Даниэль, перестань говорить гадости, — она обернулась к нему. — Ты не понимаешь, о чем говоришь. Потом ты будешь жалеть.

— О чем? — Даниэль встал. — Она скрывала от нас правду. Она заставила отца думать, что я его сын.

— Папа все знал, — сказала Сабрина. — Это он предложил маме пожениться, чтобы вместе воспитывать тебя и меня. У него была дочь — я. У Кристины — сын, ты. Вот они и приняли такое решение — воспитывать нас вместе, подальше от этого ужасного города.

— О чем ты говоришь? Папа все знал? — Даниэль нахмурился.

— Хватит, — громко сказал Роберто. — Хватит копаться в нашем прошлом. Вы уже и так достаточно узнали. Каждый подумал о чем только мог. Хватит.

— Роберто, — Рамона сделала шаг к нему.

— Не надо, — остановил ее Роберто. — Сейчас не время. Ты тоже достаточно натворила, теперь мы все это расхлебываем.

— Я не понимаю вас, Роберто, — начала Даниэль, — как вы все это терпите? Ее измены? Ее обман?

Роберто подошел к сыну.

— Послушай Сабрину и помолчи, — посоветовал ему Роберто, в его голосе слышались жесткие нотки.

Виктория наконец-то стала узнавать отца. Он уже пришел в себя. Таким он был дома. Жестким. Неприступным. Она не хотела, чтобы он вновь становился таким. Ей это не нравилось.

Роберто посмотрел на Кристину — как она могла скрыть от него правду? Почему ничего не сказала о Карлосе? Он понимал, что Карлос его сын. Его.

— Роберто, вы не должны обвинять маму, не должны, — он подошел к Роберто. — Она ни в чем не виновата, если бы вы только знали, через что ей пришлось пройти. Он насиловал ее. Она не по доброй воле пошла к нему. Он силой увез ее.

Роберто обнял Карлос, чем смутил его.

— Карлос, — Роберто посмотрел ему в глаза. Почему раньше он не замечал этих глаз. Они ведь так похожи на глаза Кристины. Тот же взгляд, та же глубина. — Я все знал, — успокоил он своего сына. Он впервые обнял его. Своего второго сына. — Только я не знал о тебе. Это стало для меня открытием.

Кристина качала головой. По ее щекам катились слезы. Она не верила в то, что все происходит. Она много думала о том, как же она скажет Роберто о Карлосе, и все произошло слишком быстро, она не была готова. Да и возможно ли было подготовится к этому?

— Вы не понимаете, — Карлос не отходил от Роберто, заглядывая ему в глаза. — Вы не слышали — она ничего не знала обо мне.

Даниэль фыркнул, но Сабрина грозно взглянула на него. Виктория подошла к Даниэлю. Рамона молчала. Что она натворила? Как ей удалось разрушить жизнь сына и его детей. Она уже не сомневалась в том, что Карлос и Даниэль — дети Роберто. Они его дети. Ее внуки. Она собственными руками разрушила их счастье. Заставила их всех так страдать.

Роберто посмотрел на Кристину. Он хотел верить, но почему она не сказала о Карлосе? Кристина молчала.

— Ей даже нечего сказать, — хмыкнул Даниэль, Виктория ударила его по плечу, второй тумак он получил от Сабрины.

— А как бы вы поступили? — закричал Карлос. — Когда вас девять месяцев держали взаперти. Ничем не помогая при родах. Если бы сейчас здесь был Рафаэль — он бы подтвердил, что ее еле спасли. Он нашел ее еле живой с тобой на руках. Благодари бога, Даниэль, что мама спасла тебя. Ты жил обласканный, купался в ее заботе. Она ничего не говорила, не потому что боялась. Ей было стыдно признаться. Вы забыли, как она кричала, тогда в кабинете? — Карлос посмотрел на всех. — Ведь вы, Роберто, обвинили тогда Рафаэля в насилии.

Роберто положил руку на плечо Карлос.

— Тише, успокойся.

— Нет. Маме через столько пришлось пройти. Как вы можете ее обвинять. Вы считаете, что это мог бы делать я, но я знаю то, что рассказала Августа. Она сказала, что мама потеряла сознание, потом родился я. Никто ею не занимался. Ее бросили и уехали со мной в больницу. Это счастье, что Даниэля оставили. Кто-нибудь из вас смог бы найти в себе силы, после таких родов, с кровотечением сбежать. Да еще с ребенком на руках.