— Мы сбежим, Нобис, — твердым голосом ответил Майкл. — Пройдем через Межмирье — владения Ириды и Драко. Я слышал, что даже адептов первого курса посылают туда на практику под чутким контролем наставников.

Майкл скривился, а Нобис вдруг мягко улыбнулась.

— Твоя наставница красива. С нее не сводили глаз все хранители, не привыкшие к подобной красоте, — сказала Нобис, а Майкл лишь скривил в ответ губы. В отличие от хранителей, он родился и вырос на Олимпе и знал, что за красивой внешностью порой скрываются самые темные пороки личности.

— За нами пристально следят, Нобис, — покачал он головой, — не тешь себя надеждой, что в Храме нет шпионов, это не так. Среди архангелов раскол, и неясно, на чьей стороне Уно. Мы можем попробовать найти лазейку в Межмирье, но должны остерегаться каждого.

— Не надо, — взмолилась Нобис, — иначе я стану подозревать первого встречного. Жизнь в Храме уже отравлена всем случившимся, я не вынесу, если в наставниках, в ректоре, в соседях по парте начну видеть своих врагов.

Она снова шептала с таким жаром, что в ее глазах вспыхивало недоброе пламя, и Майкл понимал девушку, принимал ее чувства, как свои собственные.

— Помнишь, как мы мечтали попасть сюда? — спросил он Нобис, и девушка печально кивнула.

— Детские мечты так наивны и прекрасны, — согласилась она, натягивая на голову капюшон. — Но, подрастая, ты понимаешь, что боги — жестоки, что высшие эгоистичны и порочны…

Ладонь Майкла легла на ее губы и крепко прижалась ко рту.

— Тише, Нобис, — сурово сказал он девушке, нахмурив брови. — Даже стены в Храме имеют уши.

— Я не стану молчать, — сердито дернулась Нобис, сжимая кулаки. — Загорн сослал родного брата в Межмирье, выгнал единственную дочь из дома только за то, что она родилась под светом Темной звезды. Думаешь, кто-то еще помнит о печальной судьбе Златы, кроме ее матери? Никто не печалится о ней, кроме нашего ректора.

— А это идея, — довольно ухмыльнулся Майкл. — Мне нравится ход твоих мыслей, Нобис. На индивидуальных уроках с Аврелианом я могу прощупать почву, намекая на то, что не согласен с участью, постигшей его любимую.

— Нет, — в ужасе округлила глаза Нобис. — Я не думала о таком.

— А я думал, — жестко закончил Майкл, первым хватая факел. — Против высших нужно играть по их правилам, Нобис. Загорн презрел древние законы, ради собственной выгоды, он держит архангелов в страхе, а престолов — за рабов. Уверен, он не пожалеет и наших родителей. Если мы хотим помочь, то должны действовать решительно, но не выбиваться из общей массы. Сможешь?

Нобис кивнула, прячась в складках мантии. Она опасливо выглянула в коридор и тенью скользнула в сторону Сумрачного холла.

«И почему у него такое странное название, от которого становится не по себе?»

Уно, спускавшаяся из башни ректора, шагала решительно и споро, совсем не так, как это полагается делать богине. Подол ее платья развивался шлейфом, рукава надулись от быстрого бега, лицо раскраснелось. Только что она узнала, что Аврелиан согласился поделиться искрой с земной девчонкой — сестрой Златы, и ее негодование не знало предела. Мало того, Аврелиан выгнал ее из кабинета, намекая на то, что в чисто мужской компании Уно явно лишняя.

«Стыд, какой же стыд!»

Наглые глаза Мелиора скользили по ее фигуре, а этот подпевала — Робус, открыто насмехался над ее внезапным появлением.

Но она застанет Аврелиана одного. И тогда…

Однажды Уно уже простилась со своими матримониальными планами, решив, что Аврелиан уходит из ее рук, но девочка с божественной искрой его возлюбленной выбрала себе в мужья демона, и Уно снова ринулась в бой. Она не отпустит от себя Аврелиана, что бы он сам не думал на этот счет, и она готова биться до конца.

Тени, скользнувшие по Сумрачному холлу, напугали Уно и заставили замереть и притаиться. Она не услышала, о чем шепчутся дети, нарушившие правила и покинувшие пределы собственных спален в общежитии, но ее острый взгляд выцепил главные детали — хрупкую фигурку девушки и мужественный разворот плеч парня.

«Я обязательно узнаю имена нарушителей, — хищно улыбнулась Уно, мысленно потирая ладошки. — И сделаю это лишним поводом, чтобы наведаться на Олимп. А там-то обязательно найдутся внимательные слушатели!»

Уно любила сплетни и умела выгодно подавать информацию, выгодно для нее, разумеется, и сейчас в ее красивой головке зрел хитрый план, а в мечтах она спускалась по хрустальным ступеням Храма под руку с Аврелианом.

И вспыхнула искра, и погасла

(Арина)

Перешептывания в коридоре становились все громче, но я упорно делала вид, что меня это никоим образом не касается. В приоткрытой двери показался чей-то любопытный носик, мелькнуло встревоженное лицо, но, поймав мой взгляд, девушка быстро ретировалась.

— Все хорошо? — спросил кто-то громким шепотом.

— Она… не спит, — с заминкой и так же шепотом ответила девушка, осмелившаяся заглянуть в мою спальню, и голоса разом стихли. Ненадолго.

С первого дня появления в общежитии хранителей, я сделала все для того, чтобы заслужить свою репутацию. Однажды даже полезла в драку, решив проучить девицу, которая захотела разделить со мной спальню. Бедная хранительница не ожидала подобного и рыдала, размазывая по лицу слезы, пока я рвалась из рук Мелиора, желая на ком угодно сорвать свои злость и обиду.

Стыдно вспоминать, но, чего было, того уже не вернуть.

Через какое-то время мне показалось, что под дверью моей спальни собрались все адепты первого курса, и я с ухмылкой на лице гадала, чего же они все ждут. Неужели я настолько запугала девушек своими криками, что никто из них не решается войти и напомнить мне, что гонг, созывающий к завтраку, уже отзвучал? И по правилам, мы должны чинно спуститься в Сумрачный холл, поражая глаза наставником своим благочестивым видом.

«Правила, правила, правила!»

Мелиор позаботился о каждом из хранителей, снабдив нас красивыми брошюрками в золоченых переплетах — сводом законов Храма. Накануне я ознакомилась с некоторыми и захлопнула книжицу, не дочитав оставшуюся сотню-другую.

— Мы же опоздаем, — чуть громче раздался взвинченный голос за дверью.

— У нас первая лекция по изучению законов Олимпа, — испуганно пискнула еще одна хранительница.

Когда гомон стал таким, что игнорировать его не получилось бы и у глубоко спящего человека, я демонстративно уселась на кровати, сложив на груди руки.

«Один упертый ректор пообещал мне божественную искру, но все, чего я получила — тщетное ожидание до глубокой ночи. Где моя искра?! Без нее и шагу не ступлю!» — думала я, накручивая саму себя неприятными мыслями. Ранним утром я проснулась от собственного крика, и образ Стаса стоял перед глазами, как живой, только слез не осталось. Я выплакала все, устав и морально, и физически.

В дверь постучали, и Мелиор возник на пороге. Как всегда заспанный, помятый и при этом безумно обаятельный, он нашел меня взглядом и недовольно поджал пухлые губы. Херувимный образ наставника испортила глубокая морщина, прочертившая лоб, а его скорбное закатывание глаз вызвало у меня приступ глухого раздражения.

— Арина, ты готова, — не спрашивал, а утверждал Мелиор, глубоко и тоскливо вздыхая, словно мое присутствие его тоже не особо радовало. — Пора спускаться.

Мне захотелось надерзить в ответ, сказать что-то настолько ядовитое, чтобы красивое лицо Мелиора перекосило, но я лишь опустила голову, разглаживая на коленях шелк юбки.

«Где моя искра?» — вертелось в голове на репите, а в голову закралась мысль, что я бы с удовольствием сейчас лицезрела на пороге своей спальни ректора, чтобы высказать ему все о высших, которые не выполняют данного им обещания.

— Своим поведением ты добьешься только одного: еще большей неприязни со стороны других хранителей. С этими ребятами тебе учиться на протяжении семи лет, — Мелиор говорил тихо, прикрыв дверь и стоя к ней спиной. В его взгляде сквозило что-то такое, отчего мне вдруг захотелось ударить себя по щекам — сильно. Я никогда не позволяла себе подобного обращения с людьми, по званию и положению стоящими выше меня, но с каждым днем, проведенным в Храме, внутри рос протест, толкая на необдуманные поступки и упрямое сопротивление.