— Спасибо, что помогаешь Арине, я благодарен, — кивнул я Мелиору, который явно ждал от меня этих слов, — знаешь, все сложно…

— Вот-вот, — с насмешливой интонацией произнес Мелиор после затянувшейся паузы. — У вас все сложно, а мне приходится отдуваться.

— Как она? — задал я вопрос, который назревал уже давно. Мне бы самому удостовериться, что с Ариной все в порядке, но я боялся лишнего внимания Уно. Она пригрозила мне разбирательством, и она же послала запрос на Олимп, в чем мы с Робусом и Мелиором уверились, едва закончился обед. Этого стоило ожидать.

— На мои вопросы в лоб не ответила, — пожал Мелиор плечами, — но выглядит так, словно родилась с крыльями, а об остальном я не спрашивал.

Робус хищно улыбнулся, но я молча покачал головой. Посвящать друзей в подробности своей интимной жизни я не собирался.

После лекций у меня не хватило времени даже на то, чтобы заглянуть к Арине в спальню и предупредить, что ночует она у меня. Боюсь, я даже не показал ей дорогу до своих покоев, а одна она вряд ли осмелиться ее разыскивать.

— Кажется, кто-то отвык от ухаживаний за девушкой, — хмыкнул Робус, поднимаясь на ноги. — Но сейчас нам бы не отвлекаться и разгрести этот хлам. Знаете, не у вас одних имеется личная жизнь.

— Да-да, — я посмотрел на Мелиора и крепко пожал другу руку. — Спасибо тебе.

— К тени в зад, — повторил Мелиор, — вашу благодарность, уважаемый ректор.

Но его открытая улыбка и насмешливый взгляд говорили о том, что какое-то время он прикроет мое отсутствие и заступиться за меня перед Ариной.

Разбирая хлам, я снова погрузился в воспоминания о собственном детстве. Отец все меньше времени оставался дома, когда правда обо мне открылась соседям. Он пытаясь отыскать причину ошибки моего рождения на дне кубка, запивая горечь и позор сладким нектаром, а мать утешалась в объятиях воинов из приближенной армии Загорна. Архангелов я любил, встречал их с улыбками на лице и с трепетом в сердце, пока не понял, почему они с такой завидной регулярностью появляются на пороге маминой спальни. И, когда прозрел, решил последовать за одним из них и убить. Мальчишка, что я тогда понимал?

Преследуемый мной архангел возглавлял отряд самых сильных и отчаянных воинов, которых Загорн отправлял в земли мертвых, чтобы показать Дарко его место. Падшие обосновались в столице нейтральных земель под названием Турпиф, где отстроили целый город, а архангелы хулиганили на границе, в отместку Дарко выстроив стену и укрепления, в которых постоянно пребывали отряды, готовые к битвам. В этом отряде я и закрепился позднее, получив пинок под зад от самого Загорна.

Тогда-то я и узнал цену Свету и Тьме, понял, как одно незаметно вытесняет другое с каждым неблаговидным поступком или же с каждым добрым делом. Примеров последнего среди высших я едва насчитал столько, сколько пальцев на руках и ногах, а вот пример того, как Тьма разъедала души богов, делая их Падшими — сотни. Загорн ссылал неугодных, но я видел, кто отправлялся в изгнание — наполненные светом высшие. Олимп и Турпиф поменялись местами, и там, где раньше царил Свет, поселилась Тьма.

В землях мертвых я пробыл недолго, прослужив в отряде несколько лет. Я не планировал возвращаться на Олимп, тем более, меня никто не звал обратно, поэтому на долгие годы воинский монастырь стал моим прибежищем. Именно в воинском монастыре меня и застала Ирида, рассказав о дочери Загорна, наполненной одной лишь тьмой. Загорн отослал свое единственное дитя в долину, которую назвал Поднебесной, и я преодолел преграду из цепи гор, чтобы обрести счастье. Увы, недолгое.

Стоя у широко проема в стене, где когда-то давно красовались цветные витрины, я смотрел в сад. В полной темноте ничего не разглядеть, зато освещенные окна Стрельной видны, как на ладони, и на самой верхотуре, где любили собираться крылатые, сегодня лишь две застывшие фигурки — Майкл Гавр и моя Арина.

— Твоя идея? — хмуро спросил меня Робус, отряхивая мантию от пыли и распахивая ставни настежь. — Не боишься, что ее чувства к тебе плавно перетекут на более молодого и перспективного?

— Нет, — уверенно ответил я Робусу, и хранитель хмыкнул.

— Твое дело, но я бы не отпускал от себя Арину, пока не убедился бы, что она не натворит бед. Объединять ее в тандем с Гавром — верх глупости.

— Или удачной ход в шахматной партии, — выдохнул я, до сих пор ощущая лишь запах пыли. — Арина способна выведать у Майкла все, что тот затевает, будь уверен. Я до сих пор не знаю, кто виновен в отравлении Ахорна и поджоге тайной секции библиотеки. У нас под носом творят беспредел, а мы даже не предполагаем, какие из адептов виновны в случившемся. В любом случае, я уверен, что Майкл Гавр замешан в произошедшем.

— А Арина и не подозревает, что ты ее используешь, — снова хмыкнул Робус, а у меня появилось желание выпить.

— Нет, но это во благо, — зачем-то начал я оправдываться, и Робус отмахнулся.

— Ты явно подзабыл, как ухаживать за девушками. На-ка, — он с силой ткнул мне в грудь какой-то тонкой книжицей.

— Что… черт… — ругнулся я, потеряв от неожиданности равновесия и оступаясь. — Какого…

— Десять способов сказать своей второй половинке о собственных чувствах, — процитировал Робус, хрюкая от сдерживаемого смеха. — Почитай на досуге, пока Арине не прознала, какой ты изворотливый тип. Знаешь, она еще не сталкивалась с истинными высшими, а мне ее уже жаль.

Я не послал Робуса только потому, что статус не позволял, а друг уже широким шагом отдалялся от архива. Мы снова уходили ни с чем.

Ожидание неизбежного

(Арина)

Вот уже вторую неделю по Храму расползались зловещие слухи о том, что высшие во главе с Загорном нагрянут в долину. Никто точно не знал, откуда эти слухи взялись, но шепотки, огромные испуганные глаза адептов первой и второй ступеней, волнительное переглядывание старших — все говорило о тревожном ожидании.

Хранители говорили о появления в Храме высших с затаенным восторгом, им-то никогда не приходилось видеть Загорна и матерых воинов, коими казались им архангелы, но мрачное настроение наставником постепенно передалось и нашей группе. Занятия во фруктовом саду превратились в изощренную пытку, потому что Робус все чаще хмурился и заменил практику нудными лекциями, которые на промозглом холоде едва ли воспринимались с энтузиазмом. Мелиор восседал на своем троне чернее тучи, и любое упоминание слухов или намек на них приводил его в бешенство. Однажды он вскочил посреди занятия и покинул оранжерею, заявив, что все мы — неблагодарные сволочи. У него явно сдавали нервы.

Ахорн и Медея на общем фоне выглядели не так удрученно, а вот Уно торжествовала, сияя улыбками на каждой общей трапезе. Ее светлый лик омрачало лишь мое присутствие или отказ Аврелиана сесть рядом и выслушать речи Уно. Я догадывалась, что служило причиной злобного ликования наставницы архангелов — она окажется в центре внимания, если в Храме объявятся ее бывшие ученики, ставшие закаленные в боях архангелами. И Загорн вряд ли обратит свой гнев на сказочно-прекрасную Уно, которая во всем следовала его заветам, никогда их не нарушая.

В один из вечеров Аврелиан собрал всех адептов, находящихся в Храме, чтобы выступить с заявлением. Я сидела среди хранителей и едва ли дышала, устремив взгляд на осунувшийся профиль любимого высшего, который за последние две недели не перекинулся со мной и парой слов.

Согласитесь, странное поведение для того, кто предложил мне проводить ночи в его постели, но, пусть уж лучше Загорн уничтожит долину, чем я первой подойду к Аврелиану в роли жалкой побитой собачонки.

— Доброй ночи, дети Олимпа, — начал свою речь Аврелиан приглушенным голосом, лишенным былой торжественности. Его белоснежная мантия, покрытая серебром и золотом, сегодня сменилась на простое одеяние наставника, но обод в волосах остался. Я старалась сосредоточиться на словах, и не думать о том, каковы эти длинные белоснежные пряди на ощупь. — Я собрал вас здесь только для того, чтобы официально подтвердить слухи, давно гуляющие по коридорам Храма семи ступеней.