— Да я не устала. Всё в порядке.

— Здесь главный я. Пять минут, девочки.

— Хорошо-хорошо. — Улыбается Зорину мой Ленусик.

Она у меня ласкуша. В кого только такая? У меня самой довольно жёсткий и принципиальный характер. Отец девочки — сплошное разочарование. А вот дочка получилась нежная и кроткая девочка.

— Ленусь, ты до отца дозвонилась? Он заберёт тебя до моей выписки?

— М-м-м… папа сейчас в командировке. Только послезавтра вернётся. Меня Лев Олегович к себе забирает на это время.

— То есть? Как это?

— Очень просто. Вы же сказали, Лена готовить не умеет, надо спасать. Я всё организовал. Несколько дней побудет со мной и Нютой.

Аня активно кивает:

— Вы не переживайте, Ирина Сергеевна. Мы позаботимся о Лене. С ней всё хорошо будет.

— Неудобно как-то. К чужим людям поедет. А вдруг ваша жена будет против?

— Я разведён. Живу с дочерью. А она, как видите, не против.

Ах, да. Он же говорил что-то подобное перед операцией…

— Мамуль, да мы уже всё решили. — Гладит меня по руке Леночек. — Не волнуйся. Завтра я после школы опять забегу. Отдыхай.

И не дожидаясь моих последующих протестов, уходят.

Я растеряна, но в своём положении не могу ничего изменить. Это меня удручает.

За девять лет я так привыкла «рулить» сама, что новый поворот оставляет внутри неприятный осадок.

Не люблю быть слабой. И должной кому-то тоже. А сейчас, как ни крути, именно такой я и оказываюсь.

Как-то неожиданно моя жизнь понеслась по наклонной. Без тормозов.

И без машиниста… которого старательно пытается заменить доктор ЗЛО.

Ай-яй, Морозова! Не порядок! Скорее вставай на ноги!

Не надо нам псевдо-машинистов. Мы сами с усами.

На следующий день рано утром первого кого я вижу в своей одиночной палате, конечно же ЗЛО. Ну куда теперь в моих новых реалиях без него? Правильно, никуда.

— Как тут у нас дела? Ничего не беспокоит?

— Вы же меня отдали другому врачу. — Замечаю строго я.

— Обиделась? — Как ни в чём не бывало, просматривает мою карту Зорин.

— Мы взрослые люди, Лев Олегович. К тому же юристы не обижаются, а делают выводы. Просто непонятно, почему именно вы каждый день продолжаете проверять все мои анализы и назначения?

— Потому что ты куратор моей дочери, и от этого зависит, сдаст ли она практику.

Что? Неслыханно!

Если бы можно было убивать взглядом, ЗЛО бы было уже повержено.

— Ты меня сейчас заморозишь взглядом, Морозова. — Ухмыляется врач. — Это была шутка юмора. Расслабься. Я же тебя оперировал. Кишочки твои перебирал своими нежными руками. После такого интима ты мне теперь ближе, чем дочь родная.

Демонстративно закрываю глаза. Даже не пытаюсь улыбнуться.

Острит так, что можно порезаться.

— Сдача практики вашей дочери напрямую зависит от её знаний, а не от того, будете ли вы в курсе моего здоровья или нет. — Строго выпаливаю я.

— С тобой не поспоришь. Но я всё же предпочитаю перестраховаться. — Замечает между тем доктор, а потом уже самому себе совсем тихо. — Беда с юмором, да? Ну ничего. Поднатаскаем.

От наглости врача никак не могу сложить слова в предложения. Я, конечно, всяких мужиков встречала в зале суда, но чтобы вот так… беспардонно и бессовестно протиснуться в мою зону комфорта без спроса…

— А мы уже на ты?

— А чего тянуть? Мы с тобой не в том возрасте, чтобы ходить вокруг да около.

Собираюсь с силами от возмущения. Подбираю вежливые слова. Всё же он меня спас. Да и является отцом моей практикантки. Не хотелось бы уходить в конфликт.

— Мне кажется, Лев Олегович, вы там что-то для себя втихаря решили, а меня в известность поставить забыли.

— Хм. Вот как. Ну что же, тогда, раз ты такая недогадливая, заявляю прямо — ты мне нравишься, Ирина. И я собираюсь пригласить тебя на свидание. Именно поэтому я отдал тебя другому врачу. Неправильно в нашем деле лечить близких людей. Экстренную операцию в расчёт не берём. Учти, протесты и отказы не рассматриваются.

— Боже упаси! Я педантичный, сварливый и совершенно скучный человек, который с утра до ночи читает законы, применяет их на практике и «рушит» семьи.

— Не переживай. Моего веселья хватит на нас двоих.

Ну вот как от него теперь избавиться?

Пока я хлопаю своими красивыми глазами, мой ЗЛОбный врач надевает на руки медицинские перчатки и нахальным образом откидывает одеяло, задирая мою больничную ночнушку.

Отклеивает край большого лейкопластыря, осматривая рубцы от проколов.

Я с запозданием пытаюсь от него прикрыться, так как остаюсь ниже пояса в одних трусах. Брендовых, ажурных… но трусах!

— А ну прочь грязные руки. — Рычит ЗЛО, отпихивая мои ладони. — Не порти мой шедевр. Тут всё стерильно. Повязку тебе сегодня поменяют и рубцы обработают.

Как только он приклеивает пластырь обратно. Натягиваю ночнушку до колен и накрываюсь одеялом.

Не то чтобы мне было стыдно. Уже не двадцать, чтоб от такого краснеть. Но мужик-то посторонний. Ещё и пытается протиснуться в самый близкий круг.

Вот только я против! Хотя я не заметила, чтобы меня особо спрашивали.

Ладно, и не таких на место ставили.

И только я набираю в лёгкие побольше воздуха, чтобы словами прибить этого наглеца к плинтусу, как он разворачивается, и уже на выходе кидает через плечо.

— Выздоравливай, я к тебе позже зайду.

И вперившись ядовитым взглядом в захлопнувшуюся дверь, я сдуваюсь… словно шарик…

Весь кайф обломал! Сволочь!

Обидно до слёз.

Никогда я ещё не испытывала такого разочарования.

Целый день внутри всё бурлит от злости и протеста. Безделье в больничных белых стенах только сильнее обостряет мои чувства.

Прокручиваю в голове то один, то другой вариант диалога со ЗЛОм. Вот только он так и не появляется у меня больше. Ещё один брехун на мою голову.

Давно я стала сама себе хозяйкой. И с отцом Ленуси развелась, потому что толку от него было, как от быка молока… никакого. Воздушные замки, которые он для меня строил никогда не превращались в реальность.

На диване после работы я и сама могу полежать. Да и к слову сказать, слабака рядом с собой я бы в итоге сломала… задавила. Вот поэтому и отпустила бывшего на все четыре стороны.

И нисколько об этом не жалею. Потому что, когда рассчитываешь только на себя, силы и возможности берутся словно сами из ниоткуда. Не смотря на маленького ребёнка, карьера строилась, квартира ремонтировалась, еда готовилась, машина покупалась.

Сейчас оглянувшись назад, даже удивляюсь самой себе, когда только всё успевала, откуда брала деньги, которых вечно в то время не хватало.

На алименты от раза к разу надеяться не приходилось. Бывший муж то работал, то без работы бил баклуши и доставал своим нытьём, что хочет попробовать возродить семью.

А я уже остыла. Отвыкла. Да и, как выяснилось, отношения с ним меня тяготили и тянули вниз.

Всё же, как ни крути, а когда женщина остаётся одна, она матереет и обрастает непробиваемой чешуёй.

Душа становится настолько привередливой, что невольно бракуешь всех уже в начале подката.

Поэтому «оставь надежду, всяк сюда входящий»!

И с высоты своего опыта, не могу сказать, что в одиночестве есть что-то плохое.

Никто на тебя не орёт, никто не высказывает своё «фи», никто ничего не требует. Живёшь в своё удовольствие.

Хочешь баранки ешь, хочешь — халву. А хочешь — пиццу закажешь и с дочерью с аппетитом полакомишься за просмотром семейного доброго кино.

Дочка у меня просто ангел. Мы с ней как половинки одного целого. Везде вместе. Всегда по-доброму и по любви.

Денег на наши нужды я зарабатываю достаточно.

Не жизнь, а сказка.

Ну и спрашивается, зачем в наш мирный оазис впускать ЗЛО?

Никого нам не надо!

Пусть идёт, куда шёл… мимо…

Сегодня последний день моего нахождения в этой «пыточной». А как ещё назвать место, куда мне запретили проносить ноутбук (по личному указу Его Величества, заведующего клиникой Зорина Льва Олеговича) и где меня кормят какой-то пресной невкусняшкой?