— Он на Таньку, новенькую из параллельной группы, запал. Говнюк.

Ира успокаивающе гладит её по голове.

— Вот сволочь. — Поддерживает королевна.

— Губу тоже он разбил? — Зло спрашиваю я, готовый уже идти бить этому мудаку морду.

— Нет. Это я на тротуар неудачно заходила. Промахнулась.

И я шумно выдыхаю. Осталось как-то замедлить взбесившееся сердце.

— Истребитель, блин… — Тихо шепчу я, закидывая голову вверх и закрывая глаза.

Мне надо успокоиться. Я себе уже такого в воображении накрутил, что меня можно легко записывать в ряды маньяков.

Делаю медленные вдохи и выдохи.

— Он точно тебя не тронул? — Тихо спрашивает Ира.

А я уже как ястреб весь подобрался и вглядываюсь в лицо дочери, чтобы увидеть малейшие признаки вранья.

— Неее, из нас двоих только я могла ему накостылять. У него кишка тонка.

И снова выдох. Облегчение такое, что в висках давит.

Не врёт.

— Ты же уже расставалась с ним. Зачем надо было опять сходиться? — Ворчу я.

— Я думала, он осознал и искренне пожалел.

— Ах, ну да. Как же я сам не додумался: чему бы грабли не учили, а сердце верит в чудеса.

Нюта опять ударяется в слёзы. А я получаю кулаком под рёбра.

Ну не могу я по-другому. Хоть тресни.

Ну не хвалить же её за эту глупость.

— Успокойся. Твой папа просто забыл на минуту, что дети — это цветы жизни. — Замечает Ира.

Вот явно на меня намёк.

И выразительно начинает жестикулировать мне:

— Обними. — Тихо шипит моя королевна.

А дочь уже навострила уши и с любопытством смотрит на меня, повернув своё заплаканное лицо панды.

У нас с ней это как бы не принято. И мне приходится пересиливать себя. С Ленкой как-то проще. Она сама няшка. Первая лезет нежничать.

Но глаза королевны говорят «Надо!». Сдаюсь под этим двойным прессингом, признавая себя каблуком.

— Ну иди сюда, сорняк. — Выдаю я, раскрывая руки. Или какие-то другие цветы подразумевались?

И снова получаю втык под рёбра, и шмыгающую Нюту в объятия.

Да, что ж опять не так-то?!

— Какие твои годы. Ещё столько у тебя этих парней будет. — Гладит по спине драчливая королевна.

— Одной оставаться — это полный зашквар. Даже у попы есть своя половинка.

Хмыкаю в ответ.

— Ну тут ты меня уела. Что правда, то правда. Так и быть, поплачь — легче станет.

Развели тут женское царство. Надо срочно разбавить пацаном.

Осталось дело за малым — убедить его мамочку-королевну, что нам обоим это надо.

Можно было бы, конечно, схитрить. На данном этапе за предохранением слежу я. Но боюсь, при таком раскладе мне просто откусят голову. А пацана без отца оставлять противоестественно. Пропадёт в этом малиннике.

Отпаиваем Нюту чаем с коньяком.

Я, если что, был против. Это всё королевна.

Ира помогает дочери привести себя в порядок перед сном.

А я, дожидаясь женщину в постели, уже просчитал всю нашу будущую жизнь. И так красиво всё сложилось в моей голове, что не терпится приступить к реализации.

Ира заходит в спальню и устраивается рядом. Сгребаю её к себе поближе и выкладываю свои грандиозные планы.

— Давай поженимся.

— Зачем? — Недоумённо спрашивает эта неправильная буквоедка закона.

Обычно женский пол на такое предложение реагирует совсем по-другому.

— А зачем люди женятся?

— Чтобы было кому есть готовить да рубашки гладить?

— Готовишь ты неплохо. Соглашусь. Но не лучше меня. А рубашки я предпочитаю сам себе гладить. Пока вас женщин дождёшься… Ещё варианты?

— Ну не знаю…

Серьёзно? Ни одной идеи больше?

— Чтобы создать семью? Чтобы вместе состариться? Потому что вместе хорошо, и с годами будет ещё лучше? — Подкидываю свои варианты.

Ира смотрит на меня удивлённо и настороженно, как будто ждёт, что вот сейчас я засмеюсь и объявлю всё шуткой.

Но нет. Не объявлю.

Я уже распределил задачи по мере важности.

— Да ладно…

— Прохладно! — Недовольно рычу, раздражаясь от неправильной реакции своей королевны.

— Я уже была по тому адресу, куда ты меня зазываешь. Скажу тебе честно — нафиг надо! Одной лучше!

— Так туда ходить с правильными мужиками надо, а не с покемоном без батарейки.

— Не вижу разницы.

Щипаю её за аппетитную попу.

— Ой, больно же.

— Будешь так шутить, ещё отхватишь. Не видит она разницы!

— Поначалу вы все соловьём поёте. — Злится она. — А потом на диване отлёживаетесь пузом кверху и только приказы раздаёте: жена подай, жена отнеси, жена постирай, жена накорми. А спросишь денег, так в ответ лишь фига: ты же сама зарабатываешь. А по дому помочь — так для вас не мужское это дело. А ничё, что я на больничных с маленьким ребёнком каждый месяц барахталась, и у меня там от зарплаты кот наплакал, и сил никаких на быт не оставалось.

— Осложнённый анамнез… — Ошарашенно слушаю речь Иры.

— Ещё какой. Диссертацию написать можно.

— Наболело…

— До сих пор свербит. Спасибо, но такого счастья мне не надо. Привита на всю жизнь. У меня теперь такие антитела к браку, что в сознательном состоянии меня в ЗАГС не затащишь.

Вот только в бессознательном мне нафиг этого не надо.

Не зря мне её бывший поперёк горла встал. А с виду тихий-тихий. Покалечил мне женщину. Как теперь исправлять?

Запускаю руку в мягкие волосы своей дикой кошки и успокаивающе начинаю массировать затылок, утыкая лицом к себе в шею.

Люблю чувствовать у себя на коже её дыхание. Оно греет и навивает домашний уют.

Цыганочка у нас с ней получается с очень длительным заковыристым выходом через лабиринт прошлого.

А я с уже принятым решением выжидать не привык.

Но стараюсь ради Иры себя сдержать и замедлить.

И, в целом, она права, нам и без штампа живётся неплохо. Но хочется мне на свою женщину иметь все права по закону. Ведь для неё закон — это не пустое слово.

Следующий день оказывается посвободнее предыдущих. Одно судебное заседание, завершающееся в нашу пользу, и вторую половину дня мы с чувством выполненного долга можем расслабиться и снизить темп.

Отпускаю, попросившуюся на шоппинг, Анюту. Девушке надо отвлечься от сердечных травм.

Сама иду в магазин косметики, покупаю маску для лица, пилинг для тела, увлажняющее молочко.

Сегодня у меня будет день красоты. Для себя любимой.

Вечером, когда все уже в сборе, ужин готовит Лёва без лишних слов и по собственной инициативе. Мне его даже просить не пришлось.

А мне это только на руку. Мы люди не гордые. Нас долго уговаривать подвинуться на кухне не надо. Душа просит — так пожалуйста!

После застолья отправляюсь в ванную. Провожу все спа-процедуры на дому.

Одеваю шелковый халатик-кимоно с японскими мотивами.

Наношу маску на лицо на основе Тамбуканской грязи. Читаю рекомендации на этикетке — нужно продержать минут двадцать. Потом буду смывать и наносить увлажняющий крем. Выхожу в гостиную.

На диване вразвалочку сидит Лёва, со смурным видом глядит в экран смартфона. В кресле устроилась Анюта, щёлкая пультом и переключая каналы.

— Достала эта ненужная реклама. — Бурчит наш мужчина.

— Давай отпишу тебя от рассылок. — Предлагает Аня, продолжая что-то искать по телевизору и покачивая ногой, перекинутой через подлокотник.

— От квартплаты меня отпиши лучше. — В своей манере отвечает Лев. А Анюта лишь цокает в ответ.

Мне нравится наблюдать за их общением. У нас со ЗЛОм что-то похожее. Вроде едко и кислотно, но так мило и душевно, что обоих бодрит и заводит.

Мой приход сразу привлекает ко мне внимание.

— О, круто! А можно я тоже такую масочку возьму? — Спрашивает девушка.

— Конечно, в ванной на полке. — Усаживаюсь рядом с Лёвой на диван.

И так странно он на меня смотрит. Вот точно сейчас гадость скажет, как пить дать.

— Саммит «Россия-Африка» не прошёл бесследно, да? — Не разочаровывает меня Лёва. — Пропаганда братства народов сделала своё дело.