Но плохого в этом ничего не вижу.

Ограничивать общение с отцом никогда не входило в мои планы. Для меня всегда было определяющим — чувства и желания дочери.

Если ей хотелось побыть с папой, я отпускала. Если нет — мы придумывали причины, чтобы отказаться от приглашения Макса.

Всё было между нами прозрачно и откровенно.

И сейчас я с лёгким сердцем отпускаю дочь с её отцом. Провожаю до машины. Целую на прощание в щёку. Машу рукой, пока они не скроются за поворотом.

Возвращаюсь домой.

Анюта, видя мой одинокий грустный взгляд, готовит мне травяной чай с мятой.

Пьём вместе. Обсуждаем будущее заседание. Учу её, на что нужно делать упор, когда готовишь речь для суда.

Уже поздно вечером к нам присоединяется Лёва.

— А где Ленчик? — Тут же замечает потерю мужчина.

— Уехала с отцом в Екатеринбург на свадьбу.

— Зачем ты её отпустила? — С упрёком резко обращается ко мне.

— Что значит — зачем? Он её отец, вообще-то, Лёва. Она захотела поехать. Зачем я должна была препятствовать?

Не понимаю реакции мужчины.

— Твой бывший не внушает мне доверия. — От недовольства в его голосе я начинаю заводиться.

Я не привыкла, чтобы мне указывали, что я должна делать, а что нет.

— И тем не менее, он — её отец. Нравится тебе это, или нет.

— Ты даже не познакомилась с его новой женой. Откуда такая беспечность? Отпустила девчонку непонятно куда без поддержки, одну.

Встаю в позу, упирая руки в боки.

— А ты не забываешься? Это моя дочь! Она к тебе не имеет никакого отношения! Тон смените, доктор ЗЛО. Если у тебя сегодня плохое настроение, не надо портить его другим!

Разворачиваюсь и ухожу в спальню, хлопнув громко дверью.

Даже не хочу обсуждать его мотивы. Столько лет обходилась без советов, и тут обойдусь.

Эту ночь мы проводим в одной постели, но как обычные соседи… или супруги, прожившие вместе, как минимум, лет тридцать.

Без прикосновений… без ласк… без обнимашек… и поцелуев перед сном.

Очевидно, мы разучились жить с кем-то, раз малейшая ссора нас так разбрасывает на два полюса.

Оба гордые. Состоявшиеся в профессии. Добившиеся значительных результатов. Со сложившимися упрямыми и непростыми характерами.

Как налаживать быт с такими вводными данными?

У нас элементарно не хватает терпения и опыта разруливать семейные конфликты.

Мы не привыкли советоваться. Принимать решения самостоятельно — давно стало частью нашей взрослой независимой жизни.

Поэтому и лежим сейчас каждый на своём краю, повёрнутые друг к другу спиной.

Никто не хочет уступать. Каждый считает себя правым.

Вот и первая преграда, о которую разбивается наше счастье, не протянув и месяца.

Нервничая и находясь на взводе, не могу уснуть достаточно долго. Лишь после полуночи удаётся провалиться в забытье без сновидений.

Утро мудрости не приносит.

Мы не проронив ни слова, завтракаем и разъезжаемся каждый на свою работу. Анюта едет со мной. У неё продолжается практика.

Приезжаем в офис и погружаемся в законы по семейному праву.

Сегодня у меня встреча с клиенткой. С той самой, у которой посадили мужа.

Как только она заходит в кабинет, её вид меня настораживает.

Глаза бегающие, чего-то всё время опасающиеся. Она шарахается буквального от любого громкого шума.

В прошлый раз в кафе я этого не заметила. Но тогда я была слишком рассеяна и погружена в свои личные переживания.

Сейчас внутри тоже раздрай, но я заставляю себя собраться и сосредоточиться на деле, выбросив всё лишнее из головы.

В этот раз всё видится совсем под другим углом. И то, что я вижу, мне совсем не нравится.

— Елизавета Дмитриевна, вы чего-то боитесь? Вам угрожают?

— Нет-нет. — Сразу же меняется в лице клиентка.

— Вы точно не хотите ничего рассказать?

— Нет. Всё в порядке.

— Ну что же. Я подготовила для вас документы. Мне нужен приговор суда по вашему мужу.

— Вот. Я принесла. — Достаёт копию и передаёт мне. — А меня разведут без его участия?

Прикладываю договор к остальным документам.

— После подачи вашего заявления, суд обязан уведомить вашего мужа о том, что вы хотите развестись с ним.

— То есть, если он будет против, мне могут отказать? — Пугливо спрашивает девушка.

Гораздо моложе меня, а выглядит так, словно у неё за плечами уже вся жизнь прошла. Очень необычное сочетание нежной молодости и уставшим от жизни взглядом. И этот её страх, проявляющийся в движениях, манерах, в захвате дамской сумочки…

— Если приговор вашего мужа уже вступил в силу и срок у него больше трёх лет, вас разведут даже при несогласии супруга. Если, конечно, у вас нет общих детей и делёжки имущества.

— Нет. Детей общих нет. — Неуверенно проговаривает Лиза. — А имущество всё принадлежит мужу. Я на него не претендую.

— Вы уверены? Мы могли бы попробовать отсудить половину.

— Нет. Мне ничего не надо. — Эмоционально заявляет Горинова. — Я просто хочу развода.

— Хорошо-хорошо. Нет, значит нет. — Успокаиваю разволновавшуюся клиентку.

— А можно мне не приходить в суд?

— Если вы напишите доверенность на меня, то на всех этапах я могу представлять вас без вашего участия.

— Я напишу. Можно?

— Конечно. На первом этаже есть нотариальная контора. Мы сейчас с вами пройдём туда и подпишем нужную форму.

— Спасибо. — Успокаиваясь наконец, тихо шепчет клиентка.

— Пока не за что. Вам точно не нужна помощь, Елизавета Дмитриевна?

— Нет. У меня всё хорошо.

У меня есть на этот счёт сомнения. Но если она не хочет рассказывать, то я ей помочь не в силах.

Мы спускаемся к нотариусу. Оформляем доверенность. Я информирую клиентку о порядке и сумме оплаты.

Всё, как всегда. Но на душе мне почему-то неспокойно.

Очень странная ситуация у этой девушки.

После её ухода, ещё долго смотрю задумчиво в окно. Её машина уже скрылась из виду. А я почему-то не могу вернуться к своим делам.

Какое-то шестое чувство не даёт мне покоя.

Отгоняю необоснованное волнение прочь.

Возвращаюсь к документам. Проверяю дело по Гориновой. Всё с виду в порядке. Придраться не к чему. Детей и правда нет. Отказ супруги от совместно нажитого имущества. Муж уже месяц как в колонии. Обычное дело. Должно пройти легко. Вот только обычно ко мне приходят, чтобы ободрать мужа как липку. А тут просто хотят поскорее на свободу.

Отметаю ненужные мысли из головы. В конце концов, к букве закона не придраться. Тут всё чисто. А что там в душе и в жизни у этих людей — нам неведомо. И может быть, даже к лучшему.

Позволить себе погрузиться в частный случай без согласия клиентки я не могу. Рабочая этика этого не допускает.

Готовлю документы в суд сразу по нескольким делам и еду раскидать по местам прописки клиентов.

На это уходит большая часть дня.

Анюту оставляю в конторе разбираться со стопкой накопившихся писем и занести данные в базу.

А сама решаю сделать первый шаг, чтобы помириться со ЗЛОм.

Меня раздражает закрытость Иры. Я вроде живу с ней, но в то же время, меня не пускают на место мужчины во главе, держа где-то в стороне.

Хочется встряхнуть её хорошенько, чтобы отпустила вожжи и вернулась на правильную позицию женщины — за спину своего мужчины.

Ещё и эта поездка Ириной дочки на свадьбу её бывшего. От такого, к гадалке не ходи, жди беды. И я весь на нервах.

Остаётся уповать на сознательность Ленчика. Но девочка она добрая. Её легко обидеть. И вот за это — я могу не сдержаться и хорошенечко размазать по стенке, как масло по батону.

Так что в интересах её биологического отца вести себя хорошо, и вернуть девочку вовремя весёлую и довольную.

С утра провожу две плановые операции. Из-за должности заведующего нагрузка в операционной у меня небольшая. Беру на себя самые сложные случаи.

А ещё всегда есть платные пациенты, которые принципиально готовы доверить операцию только мне.