И она понимает. Улыбается мне хитро. Кивает в знак одобрения.

Надежда как раз из тех людей, что готова на всё, лишь бы взлететь повыше и поближе к кормушке. Поэтому мои слова принимает именно так, как надо.

— Ах ты гад. — Шипит моя коллега, покрываясь пятнами. Разворачивается и уходит.

— Извини. — Прошу прощения за этот неприятный инцидент.

Наверное, было глупо привести её в место, где все меня знают и желают подойти переброситься хотя бы парой слов.

Да и мои бывшие по большому счёту из этой же среды. На других просто нет ни времени, ни сил.

— За что? За глупость другого человека? Я прекрасно понимаю, что у тебя была до меня личная жизнь. И судить о тебе со слов твоей бывшей любовницы я не собираюсь. Даже не бери в голову. — Отмахивается от моих извинений Ира.

Зависаю немного, понимая, что ревнивых истерик и скандалов не будет. И от такого расклада мне хочется обнять её и зацеловать всю с ног до головы.

Моя королевна знает себе цену. И если у некоторых женщин она чаще всего завышена, то у моей — тютелька в тютельку равна её заслугам и умениям.

Моя Ира воспринимает ситуацию с высоты своего статуса. И за это я её обожаю ещё сильнее. Эх, если бы можно было послать эту работу…

Но пациентов не пошлёшь. Это не гуманно.

Поэтому просто провожаю Иру до машины. Прощаясь, жарко целую, обещая восполнить всё с лихвой вечером. Наблюдаю за удаляющимся автомобилем и возвращаюсь в клинику.

__________________

*Кесарка — женщина после операции кесарево сечение

*Утконос — студент-медик, проходящий сестринскую практику (выносящий утки, и т. д.)

Освобождаюсь вечером пораньше. Анюта собралась сегодня пойти на тусовку с ребятами по универу.

Забегаю в магазин, чтобы купить продукты и приготовить вкусный ужин.

Веду себя словно замужняя женщина, спешащая угодить своему любимому мужу. Не моё амплуа. Вот совсем не моё. В меня будто кто-то переселился и заставляет делать всё то, что раньше раздражало.

Понимаю, что с моей стороны это перебор — так баловать мужика. Но ничего поделать не могу. Мне хочется сделать ему приятное.

Какая же отрава — это ЗЛО! Как химический наркотик порабощает твою волю, вынуждая поступать вопреки привычкам.

Дома быстренько ставлю пассировку из лука и морковки, отвариваю цветную капусту. Потом хватаю противень, выкладываю слоями порубленное на кусочки филе красной рыбы, поджаренный лук с морковью, заранее отваренную цветную капусту. Сверху выкладываю порезанный на кольца помидор. И заливаю всё сливками с сыром.

Наше любимое с Ленусиком праздничное блюдо.

Ставлю в духовку запекаться, а сама бегу прихорашиваться.

Аня переодевшись и накрасившись, прощается и убегает на встречу с друзьями.

Я же копаюсь, как свинья в апельсинах, пытаясь выбрать что-то домашнее, но в то же время нарядное. Ведь хочется сделать вид, что это обычный вечер, и в то же время свести ЗЛО с ума.

Но для женщин нет невыполнимых задач, есть лишь непоставленные цели.

Останавливаю свой выбор на платье-тунике до колена. Оно очень выигрышно подчёркивает мою грудь, а дальше, расходясь в стороны, соблазнительно обвивает бёдра при ходьбе.

Определившись с нарядом, снова спешу на кухню, чтобы нарубить греческий салат.

И только я всё красиво расставляю на столе и пищит таймер духовки, предупреждая о готовности основного блюда, как в прихожей слышится звук открываемой двери.

Достаю на плиту рыбную запеканку, слыша шум воды в ванной. Лёва неизменно первым делом идёт мыть руки.

А потом шум шагов, направляющихся в кухню.

Разворачиваюсь к двери и в ожидании замираю в красивой позе. Лёва появляется в проёме.

— Запахи такие, что можно поперхнуться слюной.

И оглядывает меня так жадно, что я начинаю подрагивать от нетерпения.

— Анюта ушла в клуб с университетскими друзьями. — Будучи ещё в здравом уме, докладываю своему ЗЛу обстановку.

— Я в курсе. Она мне отзвонилась.

— Ммм… Я приготовила нам ужин.

— Выглядит очень аппетитно. — Не отрывая от меня взгляда, замечает мужчина. — Я бы начал сразу с десерта.

— Это вредно.

— Люблю всё пикантное и вредное. Иди сюда.

И я иду. Как загипнотизированная, смотрю прямо в глаза. Не отрываясь.

Не замечая, как мужчина избавляет нас от мешающей одежды. Как заводит в спальню.

И он смакует меня, как самое экзотическое блюдо, облизывая и пробуя каждый сантиметр моего обнаженного тела.

Вызывая во мне волны ответного желания.

Он напрочь ломает мои устоявшиеся предпочтения в сексе, открывая новые горизонты и погружая на непостижимую до этого дня чувственную глубину.

Заставляет меня забыться в своих ощущениях и желаниях.

И я тону в них. И затягиваю его следом за собой.

Чувствую, как глубоко он проникает в меня сначала медленно, а потом всё ускоряясь и ускоряясь, доставая самые чувствительные точки и унося меня в бессознательные ответные реакции.

Если бы сейчас меня спросили, есть ли у меня моя вторая половинка, я бы не задумываясь ответила, что есть — мой доктор ЗЛО.

Он так совпал со мной в моих предпочтениях, что мне не нужно ему ничего объяснять и направлять. Он понимает меня интуитивно. Ведёт на вершину блаженства по самой прямой тропинке.

И я следую за ним. Подчиняюсь ему. Получаю своё вознаграждение. И снова возвращаюсь в реальность, но уже удовлетворённой и довольной женщиной.

Мой сексуальный дурдом. Моё волшебство.

Мы растекаемся в блаженстве…

До ужина добираемся спустя несколько часов. Но съедаем его со зверским аппетитом.

А потом нежимся на диване, смотря какой-то сериал.

Лёва перебирает мои пряди волос. Целует меня то в бровь, то в нос, то в родинку… дразня и избегая губ.

А потом неожиданно произносит:

— Долго же мне пришлось искать к тебе путь.

От его откровения и тихого голоса сердце ёкает в груди. Мурашки разбегаются по телу.

Это же почти признание? Или мне только кажется?

От молчания становится неловко.

— Может быть у тебя топографический кретинизм? — Ляпаю я первое, что приходит на ум.

И тут же получаю шлепок по попе.

— Ай!

— Язва.

— Ну хорошо, что не геморрой.

И Лёва раскатисто хохочет, так что я сама не могу сдержать улыбки.

— Ещё не вечер.

Вот такие у нас нежности. Острые. С перчинкой.

Но нам нравится…

Комплименты и мимимишность — это не про нас. Хотя с Ленусиком получается понежничать у всех. И даже Лёва с ней совсем другой.

Возможно, потому что по-другому с моей дочерью ни у кого не получается общаться.

Нашу домашнюю идиллию прерывает трель дверного звонка.

— Ты кого-то ждёшь? — Спрашивает Лёва.

— Нет. У Анюты есть ключи.

Выражение лица Лёвы тут же меняется, превращаясь в нечитаемую маску.

Он встаёт с дивана и направляется сам открыть дверь. Я не отстаю. Любопытство — наше всё.

Как только он распахивает дверь, мы оба застываем на месте от увиденного.

— О боже… — Тихо вырывается из меня, прежде чем я прикрываю рот рукой от потрясения.

— Бля-я-ядь… — Вторит эхом мужчина.

Нашему взору предстаёт картинка из триллера.

Аня заплаканная, с потёкшей тушью, разбитой в кровь губой и ободранной коленкой стоит облокотившись о стену подъезда.

Не хватает только мерцающего света.

— Что случилось? — Нервно спрашиваю дочь.

Мне, если честно, от увиденного приходят в голову только самые ужасные варианты, которые озвучивать хотелось бы меньше всего.

— Я рассталась с Митей. — Всхлипывает девушка, слегка пошатываясь и проходя в квартиру.

Ира её сразу заключает в свои объятия.

Я же напряженно сжимаю руки в кулаки и прячу их в карманы домашних брюк.

— Это у которого мотня по колено? Так радоваться надо, что избавилась от такого позорища.

Ира закатывает глаза. А я по-другому не умею. И Аня прекрасно об этом знает. Даже не реагирует на мои слова и резкий тон.