После интернатуры он неожиданно столкнулся с проблемой устройства на работу именно кардиологом в БИТ.

Помешала ему интернатура по анестезиологии и реанимации. Ни один кадровик и главный врач в нем не видели кардиолога.

Чтобы не потерять стаж, Гарин устроился на московскую скорую, где его попытались запихнуть на восьмую реанимационную бригаду, но он сослался на недостаточный опыт и попросил оставить на линейной.

Видя муки сына, Гарин-отец протянул ему визитку с золотой окантовкой на которой было написано:

«Бланк Антон Семенович»

генеральный директор

МП КиЛ

«Консультации и лечение»,

к.м.н. проктолог.

– И что?– в манере старого одессита спросил Георгий.

– Позвони, будет тебе работа.

– Кардиологом? – не поверил сын.

– Пока нет, – ответил отец, – но все впереди.

– Что такое МП КиЛ?

– Малое предприятие «Консультации и Лечение», – объяснил отец, – но скоро будет акционерное общество закрытого типа. Я занимаюсь переоформлением. Бланку пообещали здание бывшего НИИ, не помню чего, там тридцать тысяч квадратных метров и под малое предприятие не дают, нужна более солидная форма юрлица. А еще Бланк ждет еще оборудование аж на восемнадцать миллионов долларов, и хочет его сразу размещать в новом полученном здании. Это будет первая частная клиника Москвы. Я его спросил насчет тебя, он ждет на беседу.

– Протекцию мне составил?

– Не говори ерунды, я же вижу, как ты мучаешься. Что работа на колесах тебе не нравится. Я не знаю, будет ли там твоя любимая кардиология, но не исключаю, что когда-нибудь, обязательно будет. А ты тут как тут… подсуетишься.

– Закон Наполеона? «Главное ввязаться в драку, а там разберемся»? – усмехнулся Георгий.

– Не уверен насчет драки, а вот насчет пирога – точно, когда начнут делить, нужно быть поближе к столу, а то пролетит мимо рта. – Закончил разговор метафорой папа.

Антон Семенович Бланк в жизни Георгия Гарина исполнил роль судьбы. Настолько важную, что крайне необходимо рассказать о нем поподробнее.

Его родители: Семен Исаакович Бланк и Фрида Аароновна Шмерлинг родились на территории нынешней Украины до революции, которую мы привыкли называть Великой Октябрьской и социалистической.

Семен и Фрида были врачами, что для их семей стало настоящим прорывом. Потому что дед Антона Семеновича по отцовской линии Исаак Бланк, как закройщик обшивал весь штетл (местечко) Тульчин и его окресности, а дед по материнской Аарон Шмерлинг – лечил зубы жителей штетла Гайсин, ибо получил медицинское образование и стал дантистом.

Оба штетла из Винницкой губернии. Семен и Фрида окончили винницкую гимназию с золотыми медалями немножко в разные годы, ведь Семен был на пару лет постарше Фриды.

Золотая медаль была необходимым условием для поступления любого еврейского чада в университет.

Студенты Киевского медицинского факультета Бланк и Шмерлинг окончили учебу с дипломами «лекаря с отличием» в годы революции, Семен в Февральскую, а Фрида уже после октябрьского переворота.

Им обоим повезло практически сразу уехать по распределению вглубь России и они, таким образом, избежали знакомства с паном Петлюрой и его гайдуками, которые рубили всех, кто им хоть чем-то напоминал «жидов».

Сёма и Фрида их напоминали очень сильно, но они были в это время далеко от Киева, мобилизованные врачами в Красную армию.

В передвижном санитарном госпитале армии под командованием Михаила Фрунзе они и познакомились. Там же и расписались, или как тогда говорили «записались». После войны они вернулись в родные края, поселившись в городе Станиславiв, который в конце тридцатых переименовали в Ивано-Франковск.

Всего у Фриды до войны родилось трое детей.

Старший – Соломон Бланк поступил в танковое училище, окончил в сороковом и погиб в сорок втором под Сталинградом в звании старшего лейтенанта. Средняя дочка Мара Бланк с дедом и бабкой попала под оккупацию и погибла в Аушвице (Освенциме). А вот младший сын – Антон, которому в сорок первом было три года, уехал вместе с мамой Фридой сперва в Вологду, где формировался ее санитарный поезд, а затем всю войну путешествовал с нею от переднего края до Красноярска, куда Фрида сдавала выживших раненых, и обратно. Семен Бланк в это время служил главным терапевтом Свердловской области и доблестно сражался с пневмонией и дизентерией среди гражданских и военных лиц.

После войны Фрида и Семен поселились в Свердловске, где Антон закончил с отличием среднюю школу. Семен преподавал в мединституте, заведовал кафедрой инфекционных болезней, Фрида заведовала роддомом, но Антон, который мог бы поступать дома, поехал искать счастья в Москву, спрятав на груди золотую медаль и аттестат с отличием.

Он с первого раза поступил в первый мед, где на первом курсе однажды краем уха уловил, что лучше всех зарабатывают: стоматологи, гинекологи и проктологи. Две кафедры сразу сказали Антону, что вакантных мест у них нет, а вот кафедра хирургии раскрыла объятия, предупредив, что после окончания института возможно придется уехать к черту на куличики и там спасать местное население скальпелем и эфиром.

Антон, переживший бомбежки еще до восьми лет, ничего не боялся. Он принял решение непременно, еще до распределения жениться на дочке завкафедрой хирургии Юлии Кочерлинской.

Юля девушка своеобразной красоты, влюбленная в выразительный орлиный профиль Антона Бланка, была не против такого жениха. Её папа решил, что зятю после окончания института нечего делать пять лет за полярным кругом и взял к себе на кафедру ассистентом. Правда, места в аспирантуре в первый же год для Антона не хватило, чтобы не возбуждать подозрений в кумовстве.

Проктологией кафедра занималась постольку-поскольку, если была возможность. Антон просил передавать ему все геморрои и прочие беды «выхлопной трубы». Но – полезные и состоятельные пациенты, даже появившись однажды на приеме у Антона, потом куда-то утекали из его рук.

Бланк стал выяснять, куда же несут свои зады нужные ему люди и узнал, что в одной небольшой районной больнице некий профессор Ройтман Александр Наумович создал зародыш будущего института проктологии, собирая в команду исключительно врачей мужчин близкой ему национальности.

Вот туда-то и уходили все пациенты с геморроем разной степени зрелости.

Антон Бланк еще в детстве читал повесть Валентина Катаева «Сын полка» и помнил, что для того, чтоб тебя взяли в «большую и дружную семью», «нужно командиру показаться». То есть, «сирота» должен обаять начальника, чтобы он с первого взгляда полюбил новенького молодого врача и пожелал «усыновить».

Бланк не решился сразу предстать пред очи Ройтмана, а проведя разведку, узнал, что у Ройтмана есть два обязательных требования к соискателям и одно необязательное.

Во-первых, соискатель на место будущего сотрудника НИИ должен быть мужчиной, то есть не создавать проблем с беременностью и внезапно болеющими детьми, как это бывает у женщин; а во-вторых, хорошо знать английский язык и, в-третьих – быть своим. Из этой обоймы требований у Бланка выпадал только язык, потому что идиш, которым владело больше половины сотрудников Ройтмана, не считался иностранным. Мало того, хитрый Антон, понимая лингвистическое родство, в школе учил немецкий и знал его весьма неплохо. Но, английский лучше.

Антон нанял репетитора, и год посвятил ежедневному изучению английского. Это был верный ход. Придя к Ройтману, он подвергся небольшому допросу на английском, после чего профессор сказал:

– Хорошо. Стаж у тебя уже есть, язык более-менее знаешь, но мы еще поднатаскаем… осталось научить тебя проктологии. Выбирай себе тему, но должен предупредить: мы тут на птичьих правах, потому в гастроэнтерологическом отделении ты будешь числиться терапевтом – гастроэнтерологом. А уже в свободное от работы по отделению время будешь мне ассистировать и дежурить по хирургии.