Поэтому Джейн с чистой совестью решила прогуляться до ближайших лавок. Рыночную площадь, на которой её обвинили в воровстве, она обходила стороной. Пока не было нужды – появляться там не хотелось. Тем более, что никто так и не поймал настоящего воришку и не выяснил, почему подставили именно её. Наверное, наследство дядюшки было в этом виновато.

Лавка с готовым платьем, лавка цветочника, книжная лавка, лавка шляпника… Глаза разбегались. Захотелось купить всё и сразу, хотя вроде бы нужды не было. Но как же давно она не прогуливалась вот так, свободно! Когда можно идти куда хочешь, и никто не торопит. Если бы не пансион, дядюшкино наследство вскружило бы голову. Но она понимала, что есть то, что важнее денег, а самого главного никогда не купишь.

Поэтому Джейн заставила себя отвлечься от созерцания красивых, но абсолютно ненужных ей сейчас предметов одежды и заглянула в книжную лавку. И вот тут то осталась надолго. Через полчаса она с трудом смогла оторваться от нового и такого увлекательного романа, купить пару книг (как тяжело было ограничиться всего лишь парой!) и выйти на улицу.

Яркий свет после полутьмы книжной лавки ослепил, а когда глаза привыкли к нему, Джейн повернулась и вздрогнула, сразу увидев знакомую фигуру на другой стороне улицы. Конечно, это был профессор. А кто же ещё!? Почему то она даже не удивилась. В памяти воскресли все предостережения Фредерика. И вопреки здравому смыслу Джейн решила проследить за профессором. Тем более он отказался от занятий на целую неделю. Кто его знает, что он скрывает и что он вообще может, как сильный читающий? Может быть, он просто водит её за нос со всеми этими воспоминаниями! Может быть, всё вовсе не так, как она видела. Подозрительность если что не была в её характере, но Джейн вспомнила слова Фредерика и направилась вслед за профессором.

Не скрываясь особо, но и не показываясь, она медленно, прогулочным шагом брела по другой стороне улицы, надеясь, что профессор не заметит её. Но он, кажется, вообще ничего не видел вокруг себя, шёл, едва ли не спотыкаясь, не глядя по сторонам. Через несколько минут Джейн уже настолько запуталась в хитросплетениях улиц и переулочков, что сама попала в ловушку – без Ритара дорогу назад она вряд ли найдет.

Это был бедный район, в котором приличным леди, да и не только леди, бывать не пристало. Но профессор шёл вперёд так уверенно, словно знал здесь всё, как свои пять пальцев (а может и знал, Джейн ни в чём не могла быть уверенной), а отступать было поздно. Вот он свернул в какой-то совсем уж тёмный проулок между домов. Джейн немного помедлила, а потом всё-таки шагнул следом.

Ещё несколько долгих минут, и она едва не выдала себя, увидев КУДА её привёл профессор Ритар. Они были на кладбище. Здесь старые могилы располагались вместе с новыми. А между ними росли тополя и ясени, словно смерть и боль были обыденностью, сквозь которую уже пробивались ростки новой жизни.

Теперь точно поздно было идти назад. Джейн, медленно, крадучись и прячась за деревьями, продолжила преследовать профессора, у которого здесь явно была какая-то цель. Он четко знал, куда шел. Ещё пара минут, и он резко свернул вправо, прямо возле старого ветвистого ясеня. И оказался перед надгробием, изображавшим плачущую девушку. Ей со своего наблюдательного поста хорошо было видно, как профессор склонил голову, видимо, что-то шепча, а потом вдруг как подкошенный упал на колени.

Это было настолько странно и настолько лично, что она отвернулась, сразу поверив во все воспоминания, что она видела. Если бы она не стала Читающей Души, никто и никогда не заставил бы её лезть в душу к другим. Слишком больно это и тяжело и…неправильно. И всё-таки Джейн не могла уйти, хотя теперь она видела, куда и для чего шёл профессор. Ноги словно приросли к земле. Ей было до боли интересно – что за имя написано на том надгробии. Кого оплакивал профессор? Знала она этого человека или нет? Пусть это неправильно, пусть это её не касается, но она чувствовала, что просто должна увидеть это имя. Почему – не понимала сама.

Джейн не помнила, сколько так простояла, но холодный порывистый ветер и начавшийся мелкий дождь, заставили её опомниться. Если профессор сейчас не уйдёт, она сама незаметно вернётся обратно. Ей не нужно было, чтобы он видел её. При мысли о том, что он скажет и сделает, если узнает, что она за ним наблюдала, её бросало в дрожь. Самое важное она узнала, а имя она может увидеть и позднее. Например, прийти сюда завтра, одной, и посмотреть.

Но профессор, видимо, сам почувствовал начинающийся дождь. Он с трудом встал с колен, и Джейн была даже рада, что не видит его лица. Это не её тайна. Она не чувствовала себя вправе лезть в прошлое других людей и бередить незаживающие раны. Даже профессор Ритар при всей своей несносности, она была в этом уверенна, никогда, не читал людей просто так.

Пока она раздумывала, профессор, накинул капюшон плаща на голову и медленно зашагал прочь от одинокой могилы.

Как только его фигуру загородили раскидистые ветви ясеня, Джейн бросилась к могиле. Интерес затмевал здравый смысл. Она только посмотрит. Сама не зная, зачем ей это надо, она кинулась к надгробию так, словно от этого зависела её жизнь.

Плачущая девушка высечена была из мрамора так искусно, что казалась живой. Но Джейн разглядела её только мельком. Её внимание привлекли имена, высеченные на надгробии:

«Здесь покоятся Джордж, Рея и Кэтрин Эмирансы. Да откроет им Небо свои Врата».

Эмирансы… Что-то знакомое, до боли знакомое. Виски пронзила прежняя боль, но настолько сильная, что в глазах потемнело. И Джейн не выдержала, закричала, медленно оседая на землю.

Сначала вернулись звуки – шелест листвы, завывание ветра, а потом уже ощущения. Лежать было неудобно. Рука затекла, чулки, кажется, промокли, а голова болела. Она открыла глаза.

– Ну что, госпожа Фелина, вы очнулись? – Такой знакомый голос едва не заставил её подпрыгнуть. Над ней, загораживая свет, стоял профессор Ритар.

– Очнулась, – кивнула она. Почему-то смотреть на него было стыдно. Она огляделась. Той могилы, возле которой, она потеряла сознание, не было видно. Значит профессор услышал её крик, поднял её и отнёс куда-то в сторону, на траву. Над ней шелестел ветвями большой раскидистый ясень, а сбоку от него притулился боярышник. Она честно отдавала себе отчёт в том, что она обязана профессору жизнью. Интересно, сколько бы она так пролежала, не приди он на её крик? Джейн не хотела даже думать об этом.

Она попыталась сесть и оперлась спиной на ствол дерева. И даже такое простое действие отняло у неё уйму сил. Да… Интересно, что с ней произошло?

– Так что же с вами случилось, госпожа, которая лезет не в своё дело? – Профессор смотрел на неё с нескрываемой насмешкой. Словно и не его она только что видела на коленях там возле могилы и только в глазах отголосок боли.

– Я… – она потупилась. Солгать ему? Так ведь он – Читающий. Она поборола минутное смущение. Надо отвечать за свои поступки. – Я следила за вами. – Джейн немного помолчала, пытаясь собраться с мыслями. Не накинулся на неё, не кричит, не угрожает, хотя какой уже раз она находится рядом с ним один на один. Рука машинально потянулась к медальону. Она подняла глаза и заметила пристальный, почти пугающий взгляд профессора. Но как ни странно, это придало ей сил. – Фредерик сказал мне, что вы помогали мятежникам и то, что я видела… ваше воспоминание… Короче говоря, я решила проследить за вами. – Она замолчала, чтобы перевести дух. Профессор возвышался над ней, но, что странно, не перебивал её. Просто молча смотрел. – А потом я увидела это надгробие и… – говорить было больно, а ему – наверное, слушать. Если бы за ней кто-то так проследил, Джейн была бы в ярости. А он просто молчал. – Я почувствовала, что просто должна увидеть, кому оно принадлежит. Прочитала имена и со мной случился приступ. Он всегда случается, когда я что-то пытаюсь вспомнить. Я ведь чётко знаю, что эти имена мне знакомы, но не могу ничего вспомнить. – Она убрала с лица выбившийся из причёски волос, накрутив его на палец. Такая, не совсем приличная для леди привычка. А потом тихо добавила. – Но такой сильный приступ у меня в первый раз.