Пока проректор открывала нижний ящик шкафа и искала внутри недостающий экземпляр свода правил академии, я переключился на внутреннее зрение, внимательно осматривая тело женщины, точнее ее энергетическую структуру, и хмурился.

С потоками энергии все было в порядке. На первый взгляд никаких повреждений. Судя по тому что я видел — передо мной сидел вполне здоровый человек.

Мелькнула мысль, что Стелла Яковлевна просто-напросто притворяется и в учебном заведении находится не для того, чтобы мучить наши неокрепшие умы знаниями, а чтобы собирать информацию. Эдакий засланный казачок внутренней службы или ЧДР, только они могли пропихнуть своего представителя на столь высокую должность.

Уже хотел переключиться на нормальное зрение, как что-то царапнуло глаз.

— Хм-м, интересно. Что у нас там? — произнес мысленно.

Ага, нашел. Маленькое черное пятнышко — почти незаметное, если не искать специально.

Уверен, что Рабашкий и другие эскулапы его тоже видели, а вот поделать вряд ли что-то могли. Стоило копнуть поглубже, как я отчетливо это понял.

Проклятие — очень сильное и не просто проклятие, а проклятие некроманта, завязанное на смертельный исход.

Сейчас оно медленно убивало сидящую в инвалидном кресле женщину, принося при этом очень сильную боль, лекарства от которой не было.

Как я это узнал — да просто понял.

Как только выяснил куда именно направить внимание — все стало предельно ясно. Пазл сложился в целостную картину. Я даже сумел рассмотреть, как эта хрень злобно пульсирует, выкачивая жизненные силы женщины, которые не просто растворялись в пространстве, а направлялись к невидимому источнику.

— Ох ты ж! — не сумел сдержать возгласа.

Я, оказывается, ошибся. Виновником болезни Стеллы Яковлевны являлся не некромант, отнюдь — нет. Им был «бессмертный», и я догадывался кто именно.

Ну, сука, я тебя достану.

Меня охватила такая злость, что перед глазами встала красная пелена. С трудом получилось совладать с собой и не побежать сносить голову крючконосу, так как кроме него подобную мерзость провернуть было некому.

Становилось понятно, почему вылечить Стеллу не получалось. Этот ублюдок присосался к ней как пиявка, перетягивая на себя жизненные силы.

Одно я не понимал: — Зачем так жестоко?

Можно было не запускать разрушающее проклятие.

Или он так маскировался?

Херово значит маскировался, ибо я тебя вычислил тварь, и теперь хрен тебе Стелла достанется. Зубами и когтями выцарапаю жизнь этой женщины из твоих поганых лап.

А ведь Смерть предупреждала, что этот тип опасен.

Я еще раз взглянул на проректора, которая ни одним намеком не выказывала, что терпит сильнейшую боль. Если не знать этого наверняка — догадаться невозможно, но теперь я был в курсе ситуации и понимал куда именно нужно смотреть, поэтому сумел уловить едва видимые признаки дискомфорта.

— Что? — подняла голову женщина, почувствовав пристальное внимание.

— Ничего, — сумел выдавить из себя, думая, чем я могу ей помочь, а ведь я мог: не полностью, всего лишь частично, но снизить болезненные симптомы и восполнить жизненную энергию до оптимального уровня мне вполне было по силам.

Алина была тому примером.

Понятно, что суккубка тянула жизнь сама, но за наше постельное времяпровождение, я понял, по какому принципу действовала Артемьева, и мог с уверенностью в 99,9% его повторить.

Единственное — для этого бы понадобилось несколько часов хорошего, качественного секса.

Вставал вопрос: — Как уговорить на потрахушки проректора академии?

Можно было попробовать объяснить причину подобного предложения, да только, вряд ли женщина будет слушать.

«СЕКС — панацея от неизлечимой болезни! Переспите с Максимом Стрижневым, и вы будете бодры и веселы в течении некоторого времени!»

Ничего так слоган, может на этом зарабатывать?

Не-е, я не проститут.

Мотнул головой, возвращаясь в реальность.

Все-таки со Стеллой Яковлевной Подольской нужно было что-то решать и как можно скорее, так как по моим прикидкам, жить ей оставалось от силы пару месяцев, а после того, как ее не станет, ублюдок перекинется на кого-то еще, и я не буду об этом знать, потому что первые признаки проклятия проявятся далеко не сразу.

— Все, Стрижнев, свободен, — вырвал меня из размышлений голос проректора, которая протягивала небольшую брошюру и еще несколько листов бумаги.

— Хм-м, это сколько должно быть правил в академии?

— Много. Советую изучить, чтобы в будущем избежать неприятностей. Здесь перечень предметов, которые обязательны, а вот тут — те, которые нужно выбрать для дополнительного посещения. Подумай на досуге и определись. Потом занесешь мне.

Я пробежался по списку.

— А чего думать? Беру все.

Проректор изогнула брови и усмехнулась.

— Пупок не надорвешь?

Почесал затылок, еще раз просматривая список, понимая, что поторопился. Действительно, не смогу осилить, особенно в свете последних событий, где половину времени будут занимать другие от учебы проблемы.

— Хорошо. Скоро определюсь.

— Отлично, а теперь на выход, Стрижнев, и позови последнюю.

Я открыл рот, чтобы произнести заготовленную речь, но тут же его захлопнул. Хотелось откровенно поговорить с женщиной и предупредить об опасности, но сам прекрасно понимал, каким бредом покажутся мои слова.

Подольская мне не поверит. Сочтет идиотом или того хуже — беспринципным ублюдком, который решил поиздеваться над ее увечьем.

Сходу ничего предлагать было нельзя. Прежде чем заводить разговор на эту тему, лучше было основательно подготовиться и попытаться хоть немного сблизиться и завоевать доверие грозного проректора.

Единственное — все упиралось во время.

Надо посоветоваться с Алиной в первую очередь, да и с Петровичем поговорить: может удастся завалить крючконоса.

— Стрижнев, вы так и будете столбом стоять? Покиньте уже мой кабинет, — нахмурилась женщина

— А-а, да, ухожу. Все хорошего, Стелла Яковлевна.

Все происходящее настолько выбило меня из колеи, что я даже забыл просьбу Зотовой, подольше заболтать проректора, чтобы девчонка успела за это время привести внешний вид в порядок, но, в любом случае, проторчал я в кабинете Подольской довольно длительное время, так что Мария должна была к этому времени успеть закончить свои дела.

Так и получилось. Стоило выйти в приемную, как девчонка подлетела ко мне и распахнула голубые глазки.

— Ну, как там?

— Нормально. Иди. Не заставляй Стеллу Яковлевну ждать.

— Угу.

— Пока, — помахал на прощание.

— Погоди, — обернулась Зотова, уже наполовину распахнув дверь, — А ты разве меня не подождешь?

— Извини, не могу, — состроил раскаивающуюся морду, — Некогда.

— Ладно, тогда увидимся на занятиях.

Поспешил поскорее покинуть здание академии, надеясь не встретить никаких неожиданных личностей.

Не повезло.

Только свернул на лестницу, ведущую на первый этаж, как почувствовал жар на запястье, а в следующую секунду увидел поднимающегося «Бессмертного».

Что за непруха!

Крючконос шел, опустив голову, но стоило нам поравняться, как он вскинулся и впился в меня взглядом.

Чуть не сбился с шага. В глазах Ильи Генриховича на мгновение мелькнула настороженность. Видимо у крючконоса сработал инстинкт самосохранения, и интуиция заголосила, как пожарная система.

На мгновение его лицо искривила гримаса ненависти и злости, но Илья Генрихович быстро сумел взять себя в руки и нацепить маску равнодушия. Брезгливо поджав губы, он тряхнул головой и двинулся дальше. Я же ускорился, чувствуя, как бешено в груди колотится сердце. Лишь спустившись вниз и выскочив на свежий воздух, начал постепенно усмирять расшалившиеся нервы.

Нет, я не боялся крючконоса. Я опасался последствий, которые неизменно последуют, если он узнает о моем предназначении.