— Ни слова, — рычит Рейнджер, одетый в туфли на каблуках, розовые колготки и оранжевый парик. Его макияж, однако, чертовски безупречен. Много блеска вокруг век. Спенсер выглядит ничуть не счастливее, на нём очки без линз, короткий каштановый парик и красная мини-юбка в складку. Тобиас одет в искусственную козлиную бородку и коричневые брюки-клёш, в то время как Мика выплывает в большом пушистом костюме Скуби-Ду.

Моего самообладания хватает лишь на мгновение, прежде чем я начинаю выть от смеха.

— Отдай мне его, — рычит Спенсер, выхватывая у меня телефон. — Это несправедливо: я должен был быть Дафной.

— Ты ни за что не сможешь ходить на каблуках, — рычит Рейнджер, хмурясь и оглядывая мой костюм, приподняв бровь. — Всё ещё думаю, что тебе следовало быть Скрэппи. — Я показываю ему язык, потому что, да ладно, всё равно никто не любит Скрэппи-Ду.

— Мы скучаем по тебе, братан, — говорит Спенсер, когда близнецы толпятся позади него, с энтузиазмом махая руками.

— Как поживает тот онлайн-сталкер, интернет-придурок? — спрашивают они, и на этот раз настала очередь Росса закатить глаза. Мы все были совершенно уверены, что его убьёт и превратит в абажур его онлайн-пассия, но, к счастью, похоже, что у них на самом деле завязался крепкий роман.

Я наблюдаю за лицом Росса, чтобы увидеть, отреагирует ли он как-нибудь на появление на экране Спенсера Харгроува, его бывшей пассии, но вместо этого его новый парень Эндрю подходит к нему сзади. Как только Эндрю появляется на экране, остальные из нас с таким же успехом могут стать невидимыми.

— Это фантастика, — говорит Росс, коротко оглядываясь на нас, в то время как его парень смущённо машет близнецам в ответ. — На самом деле, это настолько фантастично, что я собираюсь пойти и устроить небольшую вечеринку перед вечеринкой. Вы, ребята, развлекайтесь и будьте в безопасности, пока занимаетесь своим сыском. Если кто-нибудь из вас умрёт — даже этот уродливый коротышка с копной волос, — он отчётливо указывает в мою сторону, — это полностью разрушит мои планы на зимнее путешествие. Снег в Коннектикуте — это весело только тогда, когда на нём нет крови. Пакедова-а-а-а.

— Пока-а-а, — кричим мы все в ответ, махая руками, когда видео-чат обрывается, и Спенсер возвращает мне телефон. Я ничего не могу с собой поделать — я протягиваю руку и обхватываю его задницу под этой короткой юбкой.

— Чёрт, — бормочу я, и он сверкает улыбкой, протягивая руку, чтобы потянуть за прядь моих длинных седых волос в парике.

— Всё ещё думаю, что из меня бы вышла Дафни погорячее, — говорит он, закатывая глаза, а затем щёлкает пальцами. — Ой! Пока я не забыл, Джек написал смс и сказал, что будет на вечеринке сегодня вечером.

— Отлично, — произносит Черч, вставая и проводя ладонями по белой рубашке. — Возможно, он сможет дать нам какое-то дополнительное представление о записях Дженики.

— Или объяснит, почему его не было там, чтобы забрать мою сестру, как он обещал, — огрызается Рейнджер, и Спенсер ощетинивается. Близнецы обмениваются взглядами, как будто боятся, что преданность Спенсера брату и Рейнджера сестре может привести к их столкновению. По какой-то причине я немного больше верю в парней, чем в это.

— Может быть, он сможет сказать нам, кто именно охотится за Шарлоттой? — размышляет Тобиас, почёсывая приклеенную козлиную бородку. — Потому что, как только мы узнаем, там уже без компромиссов. Я выбью дерьмо из некоторых сектантов.

— Это хороший вопрос, — говорит Спенсер, сильно хмурясь, выражение лица почти комичное из-за больших очков в чёрной оправе, сползающих с носа. — Что произойдёт, когда мы всё-таки узнаем, кто эти подонки? Будем ли мы бороться с ними? Сдадим их в ФБР? Убьём их?

— Убьём их?! — я задыхаюсь, скорчив гримасу, очень похожую на ту, что изображена на моём зонтике с эмодзи. — Мы никого не убьём.

— Если нам придётся убить, чтобы обезопасить тебя… — начинает Спенсер, пожимая одним плечом. Но выражение его бирюзовых глаз говорит о том, что ему не совсем нравится эта идея. Черч, с другой стороны, не выглядит так, будто у него вообще есть какие-то сомнения.

Я почти верю, что он убил бы, чтобы обезопасить меня.

— Давайте устроим вечеринку, — молвит Мика, снимая напряжение, приподнимая голову на своём костюме Скуби-Ду. — В конце концов, Шарлотта никогда раньше не видела церковь.

Церковь, по-видимому, является старой реликвией, которая раньше была соединена со школой этими сумасшедшими подземными туннелями. Она намного меньше церкви, которая раньше размещалась в главном здании Академии Адамсон, но всё равно впечатляет. Или, я чувствую, так могло бы быть, если бы это было нечто большее, чем груда обломков.

Здесь нет ни одной стоящей стены целиком, только лишь груды старого камня, покрытые подростками в костюмах. Ди-джей играет музыку со сцены неподалёку, и алкоголь льётся рекой.

— Если бы эта вечеринка не была такой потрясающей, мы бы вместо этого поехали в Нью-Йорк, — говорит Мика, останавливаясь на краю поляны, прямо под сенью деревьев. Лимузин отвёз нас в самую южную часть Натмега и высадил на оживлённой трассе, уже покрытой завсегдатаями вечеринок в костюмах для Хэллоуина. Очевидно, эта старая церковь не является большим секретом для местных жителей.

— Это то место, где вы все были в прошлом году? — спрашиваю я, и он кивает, хватает меня за руку одной из своих мохнатых лап и втягивает в столпотворение. Я нервничаю — не буду врать по этому поводу — но продолжаю говорить себе, что эти уроды из Братства не смогут заполучить меня в такой большой толпе.

Хотя… это не значит, что они не наблюдают.

Первое, что я замечаю, это то, что Марк здесь с Селеной, они потягивают пиво из бочонка, а она подбадривает его. Я не совсем уверена, кем они должны быть. Полагаю, Марк должен быть каким-нибудь знаменитым рэпером, в то время как Селена — своего рода поп-звезда.

Музыка состоит из современных хитов, которые я бы слушала, если бы была на вечеринке у Моники дома со всеми нашими старыми друзьями. Но здесь определённо есть преимущество в деньгах и привилегиях, которое я узнала по той вечеринке в нью-йоркском пентхаусе, на которую меня водили парни. Как бы мне ни нравилась моя новая жизнь с ребятами из Коннектикута, я не уверена, что когда-нибудь привыкну к этому.

Тут есть еда — очевидно, приготовленная на заказ — много напитков, наркотиков и звуковая система, которая стоит больше, чем машина моего отца. Как только толпа узнаёт, что это Спенсер в парике и очках, они приветствуют его, и он улыбается, выгружая сумку, принесённую с собой, на один из столов. Там достаточно марихуаны, чтобы отправить его в федеральную тюрьму.

— Хочешь потанцевать? — спрашивает Мика, бросая на меня похотливый взгляд из-под капюшона своего костюма, который заставляет меня улыбнуться.

— С пушистиком? — возражаю я, оглядывая его с ног до головы. — Я не знаю, чувак. Ты испытываешь свою удачу.

— Как насчёт того, что я пообещаю не предлагать тебе заняться сексом, пока на мне эта штука, и мы вместо этого немного потрёмся?

— Договорились. — Я беру Мику за руку и позволяю ему втянуть меня в потную, кружащуюся группу танцоров на старых, покосившихся и посеревших деревянных полах церкви. Есть несколько скамей, сдвинутых по обе стороны пространства и заполненных людьми, которые разговаривают, смеются и делают селфи. Большая часть обломков, включая разбитый витраж, собрана по углам разрушающегося строения.

После нескольких песен Тобиас вмешивается и занимает место Мики, улыбаясь мне поверх своей жиденькой козлиной бородки. Я слегка дёргаю её, смеясь, когда он кружит меня, наш единственный источник света — полная луна над деревьями и цветные прожекторы, скользящие по толпе. Интересно смотреть в глаза, которые имеют ту же форму и цвет, что и у Мики, но в то же время такие разные. Эта мысль заставляет меня улыбнуться, зная, что в человеке есть гораздо больше, чем то, что ты видишь снаружи.