Звук тяжёлых шагов опережает близнецов, когда они вместе протискиваются через боковую дверь и заворачивают за угол. Оба бледны, как привидения, и их зелёные глаза одновременно расширяются, когда они замечают Черча.

— Чувак, что это за хуйня такая? — спрашивают они вместе, указывая на него, когда Рейнджер проталкивается к выходу, тяжело дыша и разъярённый. Как только он видит, что мы все здесь, он вздыхает с облегчением и подходит ко мне.

— Подожди! — кричу я, поднимая руку, отодвигаясь ещё дальше, так что моя и без того мокрая юката окунается в воду. — Никому не подходить ближе.

— Что, чёрт возьми, здесь происходит? — спрашивает Рейнджер, бросая взгляд в сторону Черча. — Когда я проснулся, Спенсер ушёл, а потом я обнаружил, что ваша комната пуста… — он замолкает, мгновение изучая кровь. — Чья это кровь?

— Не моя, — легко отвечает Черч.

«Он лжёт так же легко, как дышит», — напоминаю я себе, крепко обхватывая себя руками за грудь. Мгновение спустя дверь открывается, и близнецы делают шаг вперёд, опираясь руками о дверной косяк, как они делали прошлой ночью.

— Только для Студенческого совета, — говорят они, отпихивая того, кто бы это ни был, назад. Полустены и пучок бамбука, украшающие место рядом с дверью, не дают человеку заметить Черча и его окровавленную одежду. Раздаётся ворчливое проклятие, и мы снова остаёмся одни.

Птицы щебечут на окружающих деревьях, но единственный звук, который я слышу — это стук моего сердца, учащённый пульс в моей голове.

— Он ударил мистера Дэйва ножом, — повторяю я, когда Спенсер отходит в сторону, образуя круг: Черч напротив меня, близнецы слева от меня, а Рейнджер стоит рядом со своим лучшим другом.

— Какого хуя, Черч? — спрашивает Рейнджер, его голос твёрд, но не обвиняющий, как будто он верит мне… но также как будто он верит, что Черч не сделал бы ничего подобного, если бы не был вынужден.

— Мистер Дэйв перевязывал свою рану; я ушёл искать Шарлотту, — говорит Черч, протягивая мне руку, а затем проводит пальцами по своим волосам цвета мёда, оставляя рубиновые пряди. Кажется, он слишком поздно замечает, что делает, и его челюсть сжимается от отвращения. — Я не знаю, где он сейчас.

— И ты ударил его ножом, почему? — повторяет Рейнджер, когда близнецы обмениваются взглядами, а затем переключают своё внимание на меня и Спенсера, обоих насквозь мокрых.

— Я не наносил ему ножевого ранения. Он вошёл в комнату, чтобы поговорить со мной, и один из этих психов последовал за ним. Они выхватили из сумки охотничий нож Шарлотты и проткнули им мистера Дэйва, прежде чем я успел их остановить.

— Откуда постороннему человеку вообще знать, что у меня есть охотничий нож? — спрашиваю я, тяжело дыша, желая поверить ребятам, желая каждым вздохом, чтобы я смогла.

— Я не знаю, — отвечает Черч, поднимая ладони вверх и в стороны в умиротворяющем жесте. Он тяжело вздыхает, как будто уже выдохся. — Я, блядь, понятия не имею.

— Почему вы двое мокрые? — хором спрашивают близнецы, изучая нас со Спенсером в нашей промокшей одежде.

— Да, расскажите, — соглашается Черч, а затем развязывает пояс своей юкаты и позволяет ему упасть на землю, проходит мимо меня и ныряет в воду, чтобы смыть кровь. Рейнджер без колебаний наклоняется и собирает окровавленную одежду. Я перевожу взгляд с него на Черча, когда золотой мальчик из Академии Адамсон всплывает на поверхность воды, обеими руками откидывая назад мокрые волосы и открывая янтарные глаза, чтобы посмотреть на меня.

Моё сердце трепещет самым ужасным образом, и я сжимаю в кулак мокрую ткань своего халата.

— Я пытался спрятаться от директора, и покурить в лесу. — Спенсер взъерошивает волосы и на мгновение закрывает свои бирюзовые глаза. — Я увидел, как Шарлотта пробежала мимо меня, и… — он замолкает, а затем откидывает голову назад, открывая глаза, чтобы посмотреть на яркое, солнечное небо раннего утра. — Кто-то гнался за ней.

— Двое каких-то людей, — поправляю я, — в толстовках.

Близнецы и Рейнджер поворачиваются, чтобы посмотреть на Спенсера, и последний приподнимает бровь.

— Серьёзно? — спрашивает Спенсер, переключая своё внимание обратно на меня. — Ты думаешь, я один из убийц?

— Я уже ничего не знаю, — шепчу я, когда он вздыхает, а затем поворачивается обратно к Рейнджеру.

— За нами гнались по лесу, а потом мы наткнулись на каких-то психов в масках. О, и, кстати, в тех деревьях, на каком-то святилище, лежит мёртвый ребёнок. Он блять точно мёртв. Я почти уверен, что это был Джейсон Ламберт.

— Кто? — спрашиваю я.

— Ты его не знаешь, — хором говорят близнецы. И затем Мика добавляет: — Он баллотировался против Черча на пост президента Студенческого совета с первого курса.

— Боже, спасибо, это действительно помогаете развеять мои подозрения, — ворчу я, когда Черч встаёт, вода едва касается его великолепных бёдер, остальная часть его мускулистого тела выставлена на всеобщее обозрение. Мои щёки вспыхивают, и я отворачиваюсь.

— Давайте найдём директора, — начинает Рейнджер, выдыхая. — А потом, может быть, позвоним в полицию. Его голубые глаза твердеют, когда он прижимает окровавленную одежду к груди. — Но сначала давайте найдём мистера Дэйва и избавимся от этого.

— Ты… — начинаю я, а затем из-за сильной влажности моей слишком большой юкаты она сползает с моих плеч и просто как бы… падает. Она шлёпается на землю, оставляя меня полностью обнажённой, и на меня смотрят четверо из пяти парней из Студенческого совета. Мои глаза расширяются, и я делаю шаг назад, забывая, как близко я нахожусь к кромке воды.

Я плюхаюсь прямо в воду, моё обнажённое тело прижимается к Черчу, и мы оба оказываемся в воде. Ему удаётся довольно быстро выпрямиться, спиной прижимая моё обнажённое тело к своему. Я тут же чувствую его член, и он не такой мягкий, каким мне хотелось бы видеть его в тот момент.

— Осторожнее, Шарлотта Карсон, — шепчет он мне на ухо, обхватывая мускулистой рукой мой живот.

И, конечно, именно тогда мой отец решает выйти на улицу. Близнецы, как всегда, пытаются преградить ему путь, но вы знаете, он же директор, и с ним этот приём работает не так хорошо.

— Только для Студенческого совета… — начинают они, а затем замолкают, когда папа проталкивается наружу, замирая, как олень в свете фар, когда видит меня голой. И Черча, голым. Наши обнажённые тела прижимались друг к другу очень компрометирующим образом.

— Мистер Карсон, — выпаливает Спенсер, привлекая внимание папы… к его мокрой толстовке.

О, и я упоминала тот факт, что близнецы без рубашек, одеты только в боксеры?

— Чак.

Голос моего отца переходит в низкое, угрожающее шипение.

И вот тогда я понимаю, что мне есть, о чём беспокоиться, кроме как об убийцах.

У меня пиздец какой взбешённый отец, и это почти так же плохо.

— Здесь было мёртвое тело, — настаиваю я, указывая на голую поверхность алтаря, в то время как папа стоит рядом и пускает дым, его ноздри раздуваются, его лицо так и не оправилось от того пурпурно-красного цвета, который появился, когда он увидел меня и Черча вместе.

Когда я стою там, рядом со святилищем без тела, в лесу, лишённом жутких людей в масках, я задаюсь вопросом: получилось ли у меня на этот раз, разозлила ли я наконец-то Арчи Карсона настолько, что он взорвётся, утратит своё осторожное спокойствие?

— Сэр, я тоже его видел, — начинает Спенсер, теперь одетый в сухую юкату и шлёпанцы на деревянной подошве. Я думаю, они должны напоминать эти туфли на приподнятой платформе из Японии под названием гэта (в последнее время близнецы серьёзно обучают меня аниме / манге). — Здесь был мальчик, я почти уверен, что это был Джейсон.

— Ну, сейчас здесь ничего нет, и вообще никаких признаков того, что когда-либо было. — Мой папа прикладывает руку ко лбу, когда мистер Мерфи, нахмурившись, маячит рядом. Я не забыла ни о его участии, ни о записке, которую он оставил. Кстати говоря, на бегу я сунула её в карман своей юкаты. У меня определённо не было возможности взглянуть на неё. Скорее всего, фиолетовые чернила потекли, когда намокли, и я ничего не смогу прочитать.