Дракоша планировал стать суперзвездой.

Для этого он обратился в несколько модельных агентств, написал музыкальным продюсерам, подал заявку на поступление в театральную школу и сходил на кастинг какого-то реалити-шоу. Старания Дракоши увенчались успехом. Его уже пригласили на съёмки двух фэнтезийных фильмов, он там будет играть злобного монстра, который жрёт деревни пачками. Ему прислали толстенный договор — сначала Дракоша попытался постигнуть юридические тонкости из информационного поля, но сдался через два часа. За это время он потратил почти весь магический резерв, а узнал всего десять статей кодекса. Уголовного. Так что по итогу он решил обратиться к Лере и Вере — недаром же они учатся в универе! А потом приглашения посыпались как из рога изобилия — даже в модный журнал, на съёмку зимней коллекции одежды! И вот сейчас Дракоша сидел в холле модельного агентства «Красивые лица». Администратор за стойкой опасливо на него косилась. Дракоша мило улыбнулся, но это не помогло — администратор побледнела и сползла под стойку.

— Эм, Дракоша? — красивые металлические двери разъехались, и в холл вышел молодой человек с папкой в руках. Его пальцы подрагивали, а кадык то и дело ходил вверх-вниз — так часто парень глотал. — Прошу, проходите. Василий Петрович вас ожидает.

Дракоша неуклюже слез с огромного кожаного кресла, важно кивнул и потопал к дверям. С той стороны порога его встретило сияние тысячи солнц. Ну, так показалось в первое мгновение. Дело в том, что окна в кабинете были панорамными — от пола до потолка — и выходили на восток, где как раз поднималось ярко-красное солнце. Его лучи отражались от блестящих металлических поверхностей, и создавалась иллюзия, что комната горит. Даже у Дракоши заболели глаза. Странно, как они у хозяина кабинета ещё не вытекли. А тому, судя по всему, было вполне комфортно — он сидел у окна и любовался Краснодаром.

— Присаживайтесь, — кивнул Василий Петрович на кресло для посетителей. — К вам обращаться просто «Дракоша»?

— Дракоша Маркович, пожалуйста, — степенно кивнул тот.

— Хорошо, — согласился Василий Петрович. — Ну что же, Дракоша Маркович, буду говорить с вами откровенно. Вы — многообещающий проект. Невероятно многообещающий. Мы можем выжать вас досуха за пару лет, да так, что люди смотреть на вас без тошноты не смогут. Куда бы они ни повернулись — везде будете вы. Однако ещё через пару лет это станет антирекламой и ваша звезда погаснет. Или же… — он постучал пальцами по столу. — Или же мы будем выбирать вам проекты очень тщательно. Понимаете ли, наше агентство — это не только подиумы и фотосессии. У нас большие связи с кино и телевидением. Думаю, мы сможем организовать вам личную телепрограмму. Про путешествия или кулинарию — это сейчас модно. Оба предложенных мною варианта принесут огромную прибыль. Однако…

— Я не хочу, чтобы от меня блевали, — перебил Дракоша. — Пусть меня обожают.

— Обожание… То, что человек обожает сегодня, завтра он может ненавидеть, — философски протянул Василий Петрович. — Думаю, вам стоит вызвать своего юриста, чтобы обговорить детали сделки. Всё-таки мы заключим её не на пару месяцев, а на несколько лет.

Дракоша вытащил смартфон — он не любил эту шайтан-машину, но выпросил его у Марка, потому что не хотел ни в чём отставать от Крабогнома. Набрав номер Леры, он поднёс телефон к уху и, когда гудки оборвались коротким щелчком, сказал:

— Мне тут договор заключить надо.

Краснодар. Канализационные трубы.

Лейтенант Сидоров пробирался по канализации и матерился сквозь зубы. Расклад был ужасным… Он попал в заложники к уродливому вонючему монстру! Нахимов, и будучи человеком, был тем ещё ублюдком, а уж сейчас… Когда Сидоров увидел, как на него надвигается ужасная тварь, он уж подумал, что отправится к праотцам, в Изнанку. Но у судьбы были другие планы — тварь молвила человеческим голосом: «Сидоров, ты принесёшь мне артефакт… А если откажешься — я сожру всю твою семью!» Сидоров был в таком шоке, что даже не попытался сбежать — он просто спросил: «Откуда ты знаешь моё имя?» И вот тогда он узнал, что перед ним колыхается его бывший командир — Дмитрий Нахимов. Ну, наконец-то внешность соответствует внутреннему наполнению. Разумеется, Сидоров этого не сказал, он не был полным кретином. Он чувствовал, что от Нахимова несёт энергией — ранга седьмого, не меньше. Нахимов утащил его в канализацию, где у них и состоялся серьёзный разговор.

— Ты принесёшь артефакт, — снова прошипел Нахимов. Он часто срывался на короткие рубленые фразы, словно отвык складывать слова в предложения.

— Какой артефакт? — спросил Сидоров, с отвращением ощущая, как в его ботинках хлюпает вонючая жижа.

— Защитный. Медицинский, — ответил Нахимов. — Для детей. Артефакт для детей с тяжёлыми заболеваниями и слабым иммунитетом. Их надевают, чтобы не подхватить заразу.

— Да где ж я его возьму? — нахмурился Сидоров. — Если я правильно понял, о чём ты говоришь, то этот артефакт стоит бешеных бабок. А украсть… Нет, сам я не справлюсь. Набрать подельников — опять же, денег не хватит. Короче, меня повяжут быстрее, чем я до тебя доберусь.

— Купишь, — пробулькал Нахимов. — Мой тайник на западе Краснодара. Рабочая квартира для слежки. Деньги бандитов пропали. Я спрятал. Под половицей в дальней спальне. Там хватит, чтобы купить артефакт. И помни, — он с угрозой запузырился и рыкнул. — Если надуришь, я сожру твою семью. Всю. Ты не спрячешь её. Не получится. У меня отличное обоняние. Я помню их запахи. У твоей дочери приятный аромат. Корица, конфеты, молоко… У неё должно быть вкусное мясо. Мне кажется, все младенцы вкусные…

— Не трогай мою семью, — проговорил Сидоров, едва ворочая языком от страха.

— Не трону, — захрюкал Нахимов. — Если принесёшь артефакт.

— Принесу, принесу! — закричал Сидоров, сорвавшись неожиданно для себя самого. Он был обычным бойцом, который не хватал звёзд с неба. Выполнял приказы, не высовывался, лизал начальственные задницы, если требовалось… Он ходил со своим братом в Данжи, но тот бесславно погиб, и Сидоров с облегчением сливался со всех опасных заданий. У него жена и маленькие дети, да и никогда он не хотел быть героем. И слава всем Богам, теперь некому высмеивать его за «трусость»! И только всё наладилось и вошло в свою колею, как на горизонте появился Нахимов-мутант. Сидоров действительно хотел сдать Нахимова, вызвать сидровцев, но… А если они не справятся? Если не смогут убить с первой попытки? Тогда у Нахимова появится возможность наведаться в гости к Сидорову и убить его семью…

— Я принесу, — глухо повторил Сидоров и потёр глаза. — Просто держись подальше от моих близких.

Москва, Третьяковская галерея.

Возле одного из экспонатов остановились двое — светловолосая кудрявая девушка и мужчина, один глаз которого скрывала тёмная квадратная повязка. Будто у пирата. Мужчина приобнял девушку и прижался к ней, заглядывая в глубокое декольте. Выставка ему была неинтересна — в Третьяковской галерее он бывал не один раз и знал историю каждого экспоната. А вот прекрасная дама, которая его сопровождала… Она была для него словно коробочка изысканных конфет. Так приятно будет снять с неё упаковку и попробовать содержимое… Девушка, правда, его грубоватых подкатов не оценила — комплименты она пропускала мимо ушей, а сейчас и вовсе поморщилась и вывернулась из его объятий. Норовистая кобылка. Тем приятнее будет на ней прокатиться.

— Что видите, когда смотрите на эту картину? — спросил мужчина, указав на «Композицию VIII». Он не ожидал ответа. Эх, женщины… Им бы только своей косметикой и заниматься, да наряды подбирать на всякие балы. Разве с ними поговоришь об искусстве? Всё равно что бисер перед свиньями метать. Но мужчине очень хотелось покрасоваться своими знаниями.

Девушка взглянула на него с иронией, изогнув левую бровь, и ответила:

— Я вижу здесь разрушение мира, но в то же время — его возрождение из пустоты. Отчаяние и надежда. Смертельные молнии и благословенный дождь после засухи, — она с нежностью посмотрела на картину. — Шедевр абстракции. Кандинский заложил сюда так много смыслов, и каждый зритель увидит тот, что ему ближе всего.