Судя по всему, он следил за нами, как минимум, с подвала и прекрасно понял, что бандиты в этой задрипанной квартире устроили бордель. Причём девушек держали насильно. И ему это, как и нам, очень не понравилось. Владимир сдерживался — вероятно, пытался остаться в образе преподавателя. Не особо удачно. Его маска благовоспитанности и спокойствия трещала. В какой-то момент мне показалось, что вот-вот Владимир взорвётся и разнесёт весь дом по кирпичику. Однако он глубоко вдохнул и прикрыл глаза, а через секунду — выдохнул и улыбнулся.

— Анархист? — с фальшивым удивлением произнёс я. — Нет, просто не хочу нести напрасные издержки. Всё, что нужно, мы сделали. Девушкам ничего не угрожает, скорая помощь увезёт их в больницу, а полиция — поймает их мучителей. Но если мы останемся здесь, то нас отправят обратно, в Краснодар. Ректор Московского университета магических технологий с удовольствием за этим проследит.

— Александр Ильич… Наслышан, наслышан, — покивал Владимир, развернулся и пошёл к лестнице. Поняв, что мы не идём за ним, он оглянулся через плечо и поинтересовался: — Особое приглашение надо?

Мы поспешили следом, быстро спустились по лестнице и вышли на улицу. Мне не потребовалось накидывать на себя маскировку — это сделал Владимир. Несколько кварталов мы прошли в молчании, лишь когда уже почти добрались до университета, Владимир заговорил:

— Повезло, что ты не участвуешь в играх, Ломоносов. Александр Ильич — очень злопамятный человек. Он уже хотел собрать комиссию, чтобы она рассмотрела твоё отстранение от игр из-за «неподобающего поведения, которое позорит великую Академию Романовых», — Владимир негромко рассмеялся. — Видели бы вы его лицо, когда он понял, что ты и правда не участвуешь в играх. Да он будто лимон проглотил.

— Как бы он Кристине свинью не подложил… — я нахмурился.

— К девушкам он относится снисходительно, так что ей неприятности не грозят. Во всяком случае — пока, — Владимир проводил нас к общежитию и остановился у окна, ведущего в мою комнату. Мы закинули связанные простыни обратно, но кусочек всё равно выглядывал на улицу. Владимир притянул его магией и приказал: — Залезайте и больше не высовывайтесь. И учтите, наша Академия — кость в горле для многих университетов. Другим студентам позволено то, за что вас сожрут с потрохами, — он пристально посмотрел на меня: — Не знаю, Ломоносов, как ты запугал Никиту Горляева…

— Мы с ним договорились. Мастерство дипломатии — моё всё, — я мило улыбнулся.

— Допустим, — кивнул Владимир. — Но ты учти, что этот замечательный юноша в позапрошлом году сжёг научный доклад другого ученика. Все знали, что это сделал он, но никто не смог ничего доказать.

— Учту, — я кивнул.

Владимир, не попрощавшись, развернулся и пошёл прочь, буквально через пару секунд он скрылся за углом, и в то же мгновение с нас слетела маскировка. Мы в спешке забрались по простыне в комнату, где нас ждали… злые София и Кристина. С суровыми лицами они сидели за столом, пили чай и скупо перебрасывались фразами, смысл которых сводился к: «Парни бесят!» Когда мы свалились буквально им под ноги, они дружно закатили глаза, замолкли и требовательно на нас уставились.

— Ой, мы, кажется, забыли Софию, — пробормотал Егор.

И правда, неловко вышло. Ребята ведь пришли ко мне вместе с Софией, но она отчего-то осталась в коридоре — может, её кто-то отвлёк? Ну а мы так увлеклись намечающейся авантюрой, что не позвали Софию с собой — фактически без предупреждения свалили через окно и бросили её в одиночестве. В своё оправдание могу сказать, что до сих пор не привык к её присутствию. А Кристина, похоже, просто дуется, что мы не дождались её с тренировки. Словно прочитав мои мысли, она проворчала:

— А ещё вы забыли меня.

— Как ты могла так подумать! — я театрально прижал ладони к груди. — Ты всегда в моём сердце!

— Лучше расскажи, чем закончилось спасение несчастной девушки, — хмыкнула Кристина.

— Спасением одиннадцати несчастных девушек, — ответил я и предупредил: — Меняю чай с вареньем на объяснения.

Под оханье и аханье девушек мы просидели до трёх ночи. Кристина время от времени передёргивала плечами и стряхивала с рук невидимую пыль — словно пыталась избавить от неприятных впечатлений. Под конец наших посиделок она откровенно клевала носом, но отказывалась идти спать — мол, первый матч всё равно через день, успеет выспаться. Никита с шестёрками больше на горизонте не появлялся — надеюсь, его благоразумия хватит надолго, иначе придётся с ним снова серьёзно побеседовать.

— Какой твой любимый цвет? — вдруг спросила София у Егора.

— Зелёный, — без раздумий ответил тот.

— Какое твоё любимое блюдо? — София повернулась ко мне.

— Котлетка с пюрешкой, — я прищурился. Что-то подсказывает мне, что София поняла мой совет слишком буквально. Теперь она будет доставать подобными вопросами не только Сашу, но и других ребят. Да уж, разное у нас понимание фразы «веди себя естественно». Сейчас она походит не на безумную фанатку, преследующую кумира, а на забавного шпиона, который почему-то собирает информацию из детской анкеты «Вопросики для моих лучших друзей».

— Какой у тебя любимый поэт? А какой у тебя любимый певец? Какой у тебя девиз по жизни? Что тебе нравится больше — день или ночь? Какой у тебя рост? — София бомбардировала ребят вопросами. Саша, привычный к её странному любопытству, отвечал быстро, кратко и терпеливо. Кристина старательно прятала озадаченность, а вот Егор вообще впал в ступор на вопросе: «Твой любимый напиток?»

В конце концов, он ошеломлённо потёр затылок и признался:

— Я не знаю, какой напиток люблю больше всего! Да и в какой стране хочу побывать… Получается, я не знаю самого себя! — Егор всплеснул руками и прижал ладони к раскрасневшимся щекам. Ну здрасте. София устроила ему кризис эм-м-м-м-м… юного возраста? Такой вообще бывает? Егор сбил меня с мысли — он поднялся, хлопнув по столу, и поблагодарил Софию: — Спасибо! Без тебя я бы об этом не задумался. Так бы и продолжил пить чай, не понимая, что на самом деле обожаю какао. Простите, простите… Мне нужно побыть одному. Нужно составить список. Я хоть что-то знаю о себе, кроме своего имени? Я люблю жареную курочку, но правда ли я её люблю?

С этим философским вопросом на устах он потопал в свою комнату. София проводила его долгим взглядом и, повернувшись к Кристине, спросила:

— Какой твой любимый фильм?

— Беру отвод, — иронично протянула Кристина, будто адвокат в суде. — На сегодняшний вечер достаточно одного личного катарсиса. А мне ещё послезавтра играть с нашими хозяевами, Университетом магических технологий.

— Хорошо, я задам этот вопрос позже, — с абсолютно серьёзным лицом сказала София.

Раздался короткий звонок. Саша вздрогнул, полез в карман и вытащил телефон. Загорелся экран, высветилось сообщение, Саша прочитал его и сквозь зубы выругался.

— Император назначил точную дату помолвки. Через четыре дня, — сообщил он. — Я до последнего надеялся, что её перенесут. Или что князя Литовского разобьёт инфаркт… Марк, ты успеешь собрать компромат к этому времени? Нужно, чтобы он был структурирован — ну, чтобы Император смог быстро просмотреть все материалы и оценить уровень мерзотности князя. Понимаешь, я смогу провести тебя к Императору, но он долго слушать нас не станет. К тому же я его уже достал… Он просто решит, что я снова заявился ругаться. Ну, точнее, раньше я ругался по телефону, а теперь — припрусь лично.

— Конечно, успею, — я усмехнулся. Все документы уже лежат в моём чемодане. Тени, Ронины, бандиты Миши и князья Карпов и Прусский — мои связи, как щупальца осьминога, протянулись далеко в разные стороны. С их помощью я собрал самую позорную информацию о князе Литовском. К сожалению, интуиция мне подсказывала, что Императору этого будет недостаточно и что Риту от свадьбы это не спасёт. Но Саша с каждым днём становился всё более несдержанным и дёрганым — казалось, он вот-вот взорвётся, как бочка с порохом. Иногда создавалось ощущение, что он готов пойти и набить морду своему отцу-Императору. Ну, а с учётом, что тот лишил его трона и довольно ясно показал его место… В общем, я решил поберечь Сашины нервы, а заодно уберечь его от ссылки в Сибирь.