Мы прошли внутрь, и я огляделся. Левое крыло пустое, там только комната для охранников, наблюдательный пункт и кучи мусора. Я пнул обёртку из-под шоколадки. Всё понимаю — антураж! Но можно хотя бы немного прибраться, чтоб уж совсем на свинарник не смахивало? Вырубленные и связанные охранники лежали в углу комнаты, заботливо накрытые куском грязной и порванной ткани. С ними останутся два человека — проследят, чтобы не натворили глупостей. Да и предупредят, если вдруг заявятся нежданные гости. Я опустился перед охранниками на корточки и обыскал их карманы — нашёл ярко-оранжевую карту-пропуск. Готово!

В правом крыле меня интересовала только лестница, ведущая в подвал. Я направился к ней, жестом приказав Мише и его людям следовать за мной. Несколько секунд заняло, чтобы найти замок — я приложил к нему карту-пропуск, и какой-то механизм внутри двери натужно заскрипел. Что-то щёлкнуло, и дверь открылась. Мы вошли внутрь. Сюда мои Тени так и не смогли попасть. Я нахмурился — увиденное меня удивило. Мы сразу попали в длинный коридор, который убегал направо и налево. Через равные расстояния в стенах темнели железные двери с крохотными окошками. Я врубил сканирование, и мои брови взлетели к линии волос — в лаборатории было всего два человека! Нет, был кто-то ещё живой, но энергия от этих существ исходила нелюдская. То ли монстры, то ли животные… Я напрягся. Главе Нахимовых постоянно докладывали, что в лаборатории ведётся непрерывная работа. Даже ночью. И что работает целая бригада учёных. Подозрительно.

Эти мысли пролетели в моей голове за долю секунды. Я положил ладонь на плечо Михаила и произнёс:

— Не разделяемся. Исследуем каждую комнату вместе. Три человека остаются в коридоре. Остальные — внутрь парами. Оружие наготове.

Миша настороженно на меня покосился, но глупых вопросов задавать не стал — отдал несколько команд, и мы, осторожно ступая, подошли к ближайшей двери. Стекло в окошке было толстым и мутным, и сквозь него сложно было хоть что-то рассмотреть. Я аккуратно повернул ручку и толкнул дверь. Она отворилась, открывая вид на три ровных ряда железных каталок — на них лежали тела под белыми простынями. Морг? Нет. Я чувствовал, что на каталках находились живые существа, но их энергия была чужеродной. Нечеловеческой. Я шагнул к одной из них и резким движением откинул простыню. Несмотря на крепкий желудок, меня чуть не стошнило. Я скривился, прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Передо мной лежало запрещённое порождение науки и магии — человек, скрещенный с монстром.

Когда-то это существо было мужчиной, но сейчас оно походило на гориллу, поросшую водорослями и чешуёй. На искривлённых худющих руках росли длинные когти, между пальцами были полупрозрачные перепонки, из-под верхней губы торчали жёлтые широкие клыки, налезающие друг на друга. На шее ребрились жабры — я сначала подумал, что человека пытались скрестить с рыбой или русалкой, но понял, что водными обитателями не ограничились. Мускулатура существа была увеличена весьма характерным образом — такое я видел у горных Леших. Какая-то мысль маячила на краю сознания, но я не мог её поймать. За моей спиной раздались шаги, рядом со мной остановился Миша и, охнув, выругался. Я сдёрнул простыню с соседней каталки. Что у нас здесь? Женщина, скрещенная с Железным Козлом и Кикиморой.

Я сорвал простыни со всех каталок, и в какой-то момент меня осенило: этих людей пытались превратить в оружие! Из мужчины с жабрами хотели сделать существо, способное выжить и под водой, и в горах. А из этой девушки делали суккуба, который бы убивал прикосновением… Я не мог перечислить все детали замысла, но его очертания вполне угадывались. Если информация о том, что творится в этой лаборатории, всплывёт на поверхность, Род Нахимовых окажется за решёткой. Это запрещённая, чёрная магия, которую боятся и презирают. Нахимовым вообще повезёт, если их успеют посадить — потому что за подобную мерзость обычные люди могут совершить над ними самосуд. И найдутся сильные маги, которые им в этом помогут. Получается, зря я потратил деньги, чтобы купить запрещёнку, — ничего подбрасывать-то и не надо. Нахимовы закопали себя самостоятельно.

Словно прочитав мои мысли, Миша пробормотал:

— Так это что, я, значит, просто так потел, бегал, скупал эту гадость?

— Когда вернёмся в гаражи, незаметно всё утилизируй, — велел я. — Будем считать, что мы провели масштабную антинаркотическую кампанию. На выход. Проверяем следующую комнату.

Я остановился у каталки с пожилой дамой — её лицо осталось нетронутым, а вот тело полностью деформировалось и расплылось, словно большой разлагающийся слизняк. Уцелела только её правая рука, и вот именно ею пожилая дама меня и схватила — она резко захрипела, дёрнулась, попыталась подняться, но тут же обессиленно обмякла. Её слизневое тело влажно чавкнуло и начало сползать с каталки, но её пальцы крепко впились в моё запястье. Пожилая дама подняла на меня мутный взгляд и что-то невнятно прохрипела. Её лицо скривилось от невыносимых страданий, из уголка рта полилась слюна. Она судорожно вдохнуло, из-за чего её тело запузырилось, и более внятно произнесла:

— Помоги… Убей…

Секунду посомневавшись, я выпроводил Мишу и отряд из помещения, захлопнул дверь и вызвал тридцать шесть Теней — по Тени на человека. Я активировал способность Пожирание — её могли использовать только Тени, так как она ужасно влияла на человеческую душу, фактически её уничтожая. Тени взмыли к потолку и застыли над изуродованными людьми, а спустя мгновение принялись медленно опускаться. Тела на каталках почернели и начали рассыпаться чёрным мелким песком, который тонкими струйками втягивался в Тени. Таким образом я не только облегчил мучения жертв чудовищных экспериментов, но и получил частичку их воспоминаний. Как только я почувствовал, что все эти люди обрели вечный покой, я выключил способность — изувеченные тела распались не полностью, и этого хватит, чтобы доказать злодеяния Нахимовых.

Я видел, как над ними склоняются люди в белых халатах, как их режут и поливают зельями… Во мне поднялся гнев — я с трудом сдерживал желание разнести лабораторию в труху. Но одно из воспоминаний меня удивило, и я зацепился за него, чтобы получить больше подробностей…

Два месяца назад, лаборатория Рода Нахимовых.

Дмитрий рвал и метал — тупые докторишки сегодня чуть не прокололись! Сегодня — день, когда отец приезжал в лабораторию, чтобы проверить, как идут исследования. Больше ему не запудришь мозги фальшивыми бумажками, приходится изворачиваться куда круче. Ну, ничего страшного, Дмитрий не жалуется — очень скоро он заберёт своё. Только если лабораторные крысы его не подставят! Он в ярости залетел в лабораторию, где людей скрещивали с монстрами, и нашёл взглядом… Как его там? Пётр? Василий? Иван? Парадоксально — Дмитрий помнил собранный на каждого компромат, а их имена постоянно забывал. Ну что за беда!

— Ты! — прорычал он и схватил за грудки старика в круглых очочках. — Какого лешего вы не спрятали магические бомбы⁈ Почему я должен придумывать отмазки⁈ Почему я теперь должен рассказывать отцу чушь, что это не бомбы, а портативные магические отопители⁈ — он встряхнул старика и швырнул его на каталку с уродливым человеком, у которого из живота пробивались тонкие острые колючки. — Или ты, старый болван, забыл, что у меня есть фотографии твоей дочери? Помни, если ты проколешься, я солью их всем вашим знакомым и родственникам и они узнают, что твоя дочурка — лучшая работница древнейшей профессии!

— Пожалуйста, не надо… — пролепетал старик.

Дмитрий грозно оглядел всех докторов, что находились в комнате, и вышел в коридор. Ему очень повезло, что отец всё-таки смягчился и позволил ему заняться охранными системами для всего родового имущества. Дмитрий втёрся к нему в доверие и начал осуществлять свой план. Ему нужно было оружие и качественные боевые артефакты. Желательно — чтобы такого больше ни у кого не было. Так что постепенно Дмитрий под благовидным предлогом уволил старых работников лаборатории и нанял новых — и на каждого у него имелся компромат. Он знал все их болевые точки, и несчастные дураки плясали под его дудку. А что им оставалось? Иначе бы он их уничтожил. По итогу лаборатория как бы разделилась на две части — в первой учёные разрабатывали бытовые зелья, а во второй творилось беззаконие.