Как всегда. Ни доли смущения. Обнаженная. Какое же у неё красивое тело. Шрам между грудей. Она умерла, но воскресла. Чтобы опозорить его… Или чтобы спасти от варваров…

Эрик наблюдал, пока она искала ночное платье. Когда голова проскользнула между полупрозрачных тканей, вместо радостной маски возникло очерненное событиями лицо. Принцесса весь вечер играла свою роль и наконец оказалась за кулисами. Повязка ослабла и соскользнула в её руку. Ладонь мягко прижимала кусочек кожи к груди. Кисть коснулась холодного металла. Медальон. Она опустила руку и оставила повязку на столе рядом со стопкой раскрытых книг. Джоан слегка повернула голову, заметив, что муж за ней наблюдает и даже не принялся переодеваться, будто собирался уйти.

– Ложись спать, Эрик, – она нервно указала на кровать. Ни намека на улыбку, какой одаривала его отца.

– Не хочется, знаешь, – огрызнулся он, и все же начал стягивать с себя сапоги.

– Тогда возвращайся к этим лордам и сиди там, привлекая внимание своим мрачным лицом.

– Я сам могу решить, чем мне заняться, без твоих наставлений. Принц не обязан отчитываться даже перед женой. Особенно такой, как ты.

– Ты весь такой напыщенный и самовлюбленный. Все считают тебя очаровательным, мужественным, непревзойденным принцем, а перед отцом ты робеешь, как малое дитя. Сразу наглость из твоих глаз исчезает, как только ты видишь Чарльза. Так такой ли ты совершенный, каким тебя считают глупые любовницы и загнанные в тески не самые умные лорды?

– Кто из нас еще напыщенный и самовлюбленный. Я не предавал тебя после свадьбы ни разу.

– Давай закончим на сегодня споры. Просто ложись спать.

– Я пойду на смотровую. Хочу поглядеть на владения, на которые будет претендовать твой бастард, – он пытался ее задеть, но больше оскорбил себя.

– Я запрещаю тебе ходить туда без моего сопровождения.

Эрик уставился на нее, будто она швырнула в него навозом. Это уже было слишком. Все было слишком. Еще одно слово, и он набросится на нее несмотря на то, что она женщина, беременная, да еще и в ответ может его разорвать голыми руками. Но вместо этого смог сквозь зубы выдавить несколько слов.

– Что ты сказала?

– Если тебе нужна смотровая, то пойдёшь туда, только в моем сопровождении. Что непонятного? Если я тебе настолько противна, можешь пойти с Уиллом, который будет без умолку что-то говорить. В крайнем случае с Анункасаном, пока он не улетел.

– Ты совсем спятила? Будешь ещё указывать, что мне можно делать в собственном замке, а что нельзя?

Джоан подошла к нему вплотную. Она стояла настолько близко, что своей грудью прикоснулась к его ребрам. Ее голова была задрана вверх, и жёлтый глаз пугающе уставился ему в душу.

– Хочешь умереть, Эрик?

– Как ты смеешь мне угрожать? – он рискнул, прихватив пальцами ее подбородок.

– Я спрашиваю, а не угрожаю. Если ты ещё не понял, то существо, что сидит в камере, обладает страшным даром. С каждым днем он будет становиться сильнее, я пока не знаю, как его убить, не причинив вред душе Гаррета. Он может заставить тебя сделать все что угодно. Может заставить тебя танцевать, смеяться, плакать, убить себя, а еще хуже, убить его. Хочешь стать новым сосудом для этого омерзительного существа? Только ванпулы не подвластны его магии. Поэтому, не смей даже приближаться к той дубовой двери без меня или ванпула. Мы хотя бы сможем тебя защитить прежде, чем наделаешь глупостей.

– Я предпочту Араксана. Он самый молчаливый, – зашипел Эрик, убрав руки с ее лица. Она будто и не заметила этого, иначе освободилась бы раньше сама, вывернув ему руку.

– Араксан не ванпул. Он человек, обладающий даром воскрешения. Визайтон сможет заманить и его.

Джоан отстранилась на несколько шагов назад.

– Останься со мной, Эрик. Так будет безопаснее. Ты должен будешь найти все ключи от дубовой двери. Доступ к тюрьме нужно ограничить для всех без исключения. Достань их для меня. Если даже визийя поманит человека, то попасть туда ни у кого не будет возможности. Никто не должен оставаться с ним. Сделаешь это?

– Тебе не кажется, что ты много себе позволяешь.

– Скажи, чтобы я ушла из Элрога. Давай, скажи мне это ещё раз. Что ты будешь делать с визийя? Я его боюсь, Эрик. Даже я. Уилл боится. Анункасан боится. А ведь Визайтону мы не подвластны. Тогда объясни, откуда в тебе столько смелости?

А он так и не понимал, откуда в ней столько наглости, но все же кивнул.

– Ладно, – процедил он. – Я достану ключи. Твоя взяла, и уже не в первый раз. Скоро и моя очередь придет, помни об этом.

Джоан после его согласия больше и не слушала.

– Мы совсем ничего не знаем о визийя. Лучше и вход в башню закрыть, так будет безопаснее, – рассуждала она вслух. – Никто кроме нас все равно не ходит на смотровую. Зачем ее вообще кто-то построил? – Она задумчиво посмотрела в потолок, словно видела сквозь камень холодные плиты, находящиеся высоко в небе.

Эрик заметил, как соленые капли текут по ее щекам. Для нее они были горькими.

– В книгах не написано об ее происхождении и стройке, – пробурчал в ответ принц.

– Ты слышал что-нибудь о Горбене Фонтегорне? – Спросила она, подавляя всхлипы. Ей не хотелось, чтобы он знал о ее истерзанном состоянии, но Эрик все видел. Он уже знал.

Снимая рубашку и штаны, он подошел к кровати, и, задув свечу, лёг на постель. Она присоединилась. После свадьбы Эрик мечтал лежать с ней вместе, когда не спит, но Джоан приходила только после того, как он засыпал. Сейчас она лежит рядом с ним и просто разговаривает. Предательница.

– Никогда не слышал о таком, – ответил он, повернувшись спиной.

Она все же начала всхлипывать. Мысли о жалости начали донимать, но Эрик уснул прежде, чем успел что-то сказать.

Эрик неохотно пробуждался. Не открывая глаз, он лежал, и что-то внутри у него сжималось, как после страшного сна. Потом он вспомнил. В прошлое утро принц узнал, что жена беременна не от него. Ему хотелось снова погрузиться во тьму и не просыпаться, но послышался тихий всхлип в подушку.

– Ты хоть засыпала? – раздраженно спросил Эрик.

Молчание.

После происшествия с варварами, он сомневался, что такие воины, как она, вообще умеют плакать. Эрик ждал, что она заговорит и требовательно зашуршал одеялом, но Джоан продолжала всхлипывать.

– Знаешь, Джоан, что не только тебе паршиво? Ты вообще понимаешь, что происходит? Что ты натворила?

– Гаррет умирает, Эрик. Я сожалею, что предала тебя, но никогда не пожалею о том, что люблю его.

Дрянь. Сожалеет, но даже не просит прощения. О любви говорит. Напрямую говорит, что любит другого.

Эрик почувствовал, как она вылезла из кровати. Девушка встряхнула одежду. Видимо, она была скомкана, а не сложена, как принято. В этот раз принц не удостоил вниманием обнаженное тело жены. Что он там не видел? Но больше его раздражало, что взять свое по праву он не может, тогда незачем снова дразнить разыгравшееся воображение.

Джоан перестала всхлипывать. Эрик услышал громкие глотки, будто она утоляла жажду трёхдневной давности. Словно пил тот монстр. Ящерица, способная парить в небе, как птица

– Куда-то собралась? – небрежно поинтересовался он.

– К Визайтону.

Зазвенела цепочка с медальоном, который она спрятала под рубашкой.

– Если существо так опасно, не боишься, что оно навредит ребенку?

– Он не знает о малыше.

Эрик все же приподнялся в кровати на локтях взглянуть на нее. Лицо девушки опухло, но Джоан нахмурилась, заставив глубокие морщинки появиться на коже. Принцесса вглядывалась в пустоту. Так люди смотрят внутрь себя, вспоминая плохие события из жизни, или думают о том, кого они мечтают убить. Эрик даже обрадовался, что девушка смотрит не на него, иначе, можно было бы попрощаться с жизнью. Эти мысли еще больше угнетали, ведь всеми любимый принц иногда побаивался собственной жены, и это заставляло мужчину стыдиться. Главное, чтобы никто при дворе об этом не узнал. Особенно отец.