– Слухи не врут. Вы очень красивый мужчина, – сбивчивым дыханием пролепетала она.

У Горбена появились мурашки на руках, которые Джоан заметила и даже почувствовала. Мужчина очаровался настолько, что забыл, где находится.

– Ты даже не представляешь, насколько сама затмеваешь любую.

Девушка шумно задышала от волнения, и вновь у нее заболело потревоженное сломанное ребро.

– Зачем вы держите путь в Медеус? – выдавила она.

Горбен осекся, он забыл и не хотел вспоминать, что едет знакомиться с Изабель Фриель, которую ему предлагает в жены её брат Тахор.

– Появились срочные дела, – быстро отмахнулся он.

– Простите мне моё любопытство. Я больше не буду вас ни о чем спрашивать, – растерялась Эфа.

– Ты можешь спрашивать меня, о чем захочешь. Но только не о правлении и королевствах. Могу я хотя бы с тобой отвлечься от всего этого. А вообще, наверное, намного интереснее послушать тебя. Расскажи о ведьмах. Вдруг ты тоже научилась колдовству, а я и не знаю, бояться ли мне безоружной и травмированной слепой Эфы.

Она хотела засмеяться, но только с выдохом улыбнулась, потому что не хотела снова чувствовать боль.

– Я никогда не обладала магическими способностями. Да и никто не рождается с ними. Ведьмы сами избирают такой путь. Мою старуху зовут Дора. Много раз я слышала, как ее прогоняют из деревень, потому что они боялись уродливого отвратительного лица, которым награждены все ведьмы. Но Дора приходила только туда, где в ней нуждались больше всего. Каждый раз ее грубо выпроваживали, а потом в ночи догоняли и молили о помощи матери больных детей. Они настолько желали вылечить своих чад, что рисковали собственными жизнями. Любовь матери не боится ни проклятий, ни уродливых ведьм ради своих чад. Только самые чистые сердца заслуживают получить помощь от силы магии, потому что несут за собой мир и добро. Тот кто заслуживает помощь, тот ее получает.

– А как же проклятия? Почему все боятся ведьм из-за ужасов, которые они могут на нас наслать.

Эфа опять сдержала добрый смех, будто Горбен был маленьким ребенком. Он даже почувствовал себя глупым и робким, но был настолько очарован, что продолжал ждать ответ.

– Нет никаких проклятий, ваше величество. Это все выдумки. Но кое-что все же есть. Многие ведьм не любят, а защищаться от людей как-то надо. Когда народ в деревнях становился слишком агрессивным, то самого злобного мужчину и всю его семью настигали страшные события. По ночам к нему приходили призраки умерших родственников, или пропадали запасенные богатства, или коза и корова внезапно давала меньше молока. Историй бесконечное множество, сплошные чудеса, которые не давали злыдням спокойно жить.

– Разве это не магия? – воскликнул Горбен. – Я бы не хотел, чтобы у меня пропали деньги или еще хуже видеть призраков.

– Нет. Это всего лишь галлюцинации. Призраки могут приходить только в дурных снах. Богатств у этих людей никогда и не было, чтобы чему-то пропадать. Ну а козы и коровы доились мимо ведра из-за больше непослушных пальцев доярки, вот и все. Их будут преследовать проклятия, пока они не вымолят прощения у любой ведьмы за свои слова и поступки.

– И как же другие старухи снимали проклятие?

– Все ведьмы знают, как найти в доме травы, которые заставляют искажать реальность. Но отравиться ими очень легко, поэтому, пока не поздно, нужно принять противоядие. Вот что делают лучше всего ведьмы. Лекарства.

– Лекарства и травы – это не магия. В чем же тогда их способности, если не проклятия?

– У каждой ведьмы свой дар. Кто-то может снимать лихорадку прикосновением руки, другая разговаривать с животными, или снимать зуд от укусов насекомых, а есть те, кто лечит растения, лишь взглянув или поговорив с ними.

– Значит, ведьмы всего лишь лживо осужденные? Их не нужно бояться?

– К несчастью, да. Дора вылечила бы меня гораздо быстрее, чем ваш лекарь, но я ни о чем не жалею. Женщин, что все же чудом излечивали у ведьм своих детей, часто наказывали. Если замученных горем подозревали в принятии помощи от ведьм, люди неизбежно держались их стороной. Кому-то из несчастных приходилось уезжать в другое поселение, а некоторых жен выгоняли мужья вместе с детьми, которых излечила ведьма.

– Это ужасно, когда за настоящую помощь тебя презирают.

– Уверена, что вы тоже сталкивались с этим. Каким бы не стал хорошим король, всегда найдется недовольный его правлением.

– Чаще всего я слышу о том, как мой отец умер с позором. Упал с коня. Вот чем больше всего недовольны и всегда припоминают. Будто я в этом виноват. Да, я хорошо держусь в седле, но это не значит, что если я упал, то сразу становлюсь проклятым. Я просто человек, а люди любят выдумать слухи и небылицы.

– Ни одна погибель не может быть позорной, а тем более смертельное падение с лошади.

– Любой элроговец умеет ездить верхом и читать. Я ходить еще не умел, а на лошади уже катался. Отца считали проклятым раз он разбился, выпав из седла. Из-за этого напридумывали, что он был недостойным королем. А ведь он не брезговал помогать даже работягам. Мог идти по улице и подтолкнуть застрявшую телегу, или поднять тяжелые корзины, которые женщины уставали нести в свой дом. А помнят его только за то, каким нелепым но ужасно символичным образом он погиб.

– Я едва не принесла вам позорную смерть. Никогда бы не простила себя за это.

– Тогда Фонтегорнов точно бы стали считать проклятыми, и правление наше закончилось прямо в этот день. Мои друзья никому не расскажут о том, что я тоже мог свернуть шею. Но я рад, что по-прежнему жив и случайно чуть не убил тебя. Не произойди этого, мы бы не встретились.

– Надеюсь, вы будете править, пока старость не заберет к Богам, – пыталась учтиво говорить она.

– Я готов отдать трон раньше, если у меня будет наследник. Должен же я пожить на старости лет для себя.

– Ваши наследники будут самыми достойными.

– Откуда тебе знать? Никто же не видит будущего, – с улыбкой спросил он.

– Просто, мне так хочется.

– Хотеть мало. Нужно что-то для этого еще и сделать.

– Горбен! – Джоан услышала голос Тонуна и стук в дверь кареты. – Может, присоединишься к нам? Не помню, чтоб ты просиживал свой зад в каретах, когда мы куда-то направлялись.

Джоан почувствовала его смятение, но он все же вышел. Король не боялся, что с Эфой что-то случится в карете, но просто он сам чудовищно желал ее общества.

– Мы подъезжаем к Медеусу, а ты почти две недели сидишь с этой девчонкой. Околдовала тебя? Не зря же ведьма так быстро сдалась и отдала ее.

– Эфа не ведьма. Что вы вообще знаете о них? Ни один из вас даже не задавался вопросом, какие проклятья умеют накладывать старухи.

– Точно околдовала! Еще так не вовремя. Что Тахор скажет, если узнает, как тебя отуманили магией?

– Прекрати! Я в полном порядке и помню, зачем мы едем в Медеус. Там мне точно будет не до нее, – оправдывался король.

– Тогда перестань все время сидеть с ней. Прямо вот с этого момента, перестань.

– Я подверг ее этим страданиям и должен быть уверен, что она идет на поправку.

– Это она тебя чуть не убила. Откуда она взялась по среди леса у тебя на пути? Представляешь, если бы ты убился, как и твой отец? Благо мы вообще не расскажем, что ты упал.

– Я упал вместе с Вороном. Был слишком увлечён кабаном, и не заметил ее. Ведьмы иногда таскают за собой сирот, но Эфа слепа и не обладает никаким даром. А даже если бы и обладала, то никогда не сделала бы ничего плохого.

– Горбен, – Тонун сделал паузу, и король взглянул на него. – Не наделай глупостей. Она очень красива, согласен, но ты забываешь, куда мы держим путь.

– Спасибо, что еще раз напомнил. Я поручаю тебе следить за Эфой. Никто из Медеуса не посмеет ей навредить. Снимешь хорошую отдельную комнату, приставишь к ней служанок и охрану. Тахор не должен ничего узнать.

– Тогда нужно увести все подозрения от ее личности и тебя. Никакой охраны и отдельных слуг. Я сам буду жить с ней.