Сразу пришло осознание того, что я только что мог погибнуть. Просто уснуть и не проснуться. Сразу пришел и холод. В скафандр словно насыпали льда. Он вытягивал из меня последние крохи тепла… Словно Горгона из корабля. Корабль! Я должен спасти экипаж!

Узнать сколько прошло времени, как и связаться с подлодкой, не представлялось возможным, ведь аккумулятор скафандра разряжен. Надеюсь, я не опоздал!

Непослушными руками закрепил трос буя за скалу, снял изоляцию с приманки и стал всматриваться во тьму океана, в надежде увидеть яркое свечение медузы. Мне бы убираться отсюда подальше, ведь таймер " Сверхновой" запущен, но я совсем не понимал в какую сторону плыть.

— Ну же! Давай, плыви сюда! — бормотал я себе под нос. — Покажи мне в какую сторону плыть!

Но за световые кругом буя была лишь тьма.

Ждать больше нельзя, иначе сам попаду под взрывную волну торпеды. Да и промерз уже настолько, что снова начал засыпать, поэтому решил просто плыть в противоположную от скалы сторону.

И снова убаюкивающая тьма. И тишина. Глаза сами собой закрываются. Как же я хочу спать! Лишь одно желание сейчас возможно.

Сейчас доберусь до подлодки, в тепло и буду спать до самого Шпицбергена. Вот она, уже совсем рядом. Ребята открывают переборку, снимают с меня бесполезный скафандр. Все счастливы, благодарят, что я спас их. Говорят, что теперь можно поспать. Да, поспать… Засыпа-а-ай! Засыпа-а-ай!

Я укладываюсь прямо на пол и наконец даю себе волю. Наконец-то ничего не мешает. Я выполнил свою задачу. Я свободен.

— Лаврентьев, вставай! Вставай я сказала! Тебе еще нас спасать! — голос Ксюши был так дак далеко, что я еле слышал его, но я все равно был рад ей. — Леша, не бросай нас!

Не могу, Ксюша. Больше нет сил.

Конечно же мне все примерещилось. Тепло подлодки, улыбающиеся морпехи, голос Ксюши.

Буксировщик разряжен и валяется рядом. Возле него копошатся гигантские, величиной с две ладони, тихоходки и изоподы, проверяя его на съедобность. Вот уж поистине живучие твари! Выживают в любых условиях! А вот я… Мне не дойти. Осталось только закрыть глаза и заснуть. Навсегда. Может мне даже повезло. Я умру спокойной смертью во сне.

Сквозь закрытые веки я видел, как мимо проплыло что-то светящееся.

Да! Похоже эта гадина все-таки "клюнула" на приманку! Надеюсь, еще не поздно и на Левиафане смогут запустить реактор.

А моя работа закончилась…

***

— Он жив?

— Еле-еле. Гипотермия сильная. И кислородное голодание. Не могу ручаться, что он будет прежним…

— Что это значит?

Голоса, то гудели в голове, вызывая нестерпимую головную боль, то были еле слышны. И не понятно то ли это новая галлюцинация, то ли меня действительно нашли? Хотя, какая разница? Мне уже все равно.

— Быстро в медкапсулу его! — последнее что я услышал, прежде чем провалиться в небытие.

Утро не задалось.

Вчера, почти сразу после пробуждения Марка, мы переехали из больничного крыла в свой жилой отсек. Марку пока строго запрещалось двигаться самому, поэтому он был в специализированном электронном кресле. Ему оно очень понравилось, словно это огромная машинка, подаренная на день рождения и он долго носился по коридорам, принося немало неудобств людям, отдавливая им ноги. Ну, хотя бы он счастлив!

Софию привезли в отсек прямо в кувезе. Она была все еще слишком мала, чтобы обходиться без него, но уже достаточно крепка, чтобы я могла брать ее на руки. Она так похожа на Монику!!! Боже, как же я скучаю за старшей дочерью! Как же мне не хватает ее! Как же я мечтаю о том, чтобы наша семья вновь воссоединилась.

Сейчас в нашей семье неожиданное пополнение — я забрала с собой Лену. Она уже постепенно начала приходить в себя. Очень обрадовалась, что мы выжили, плакала, когда узнала, что Моника пропала, но иногда все же проваливалась в свои мысли надолго, ни на что не реагируя. Доктор Романенко сказал, что это ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) и при должном уходе она должна восстановиться.

Я думаю, что ПТСР есть у каждого из нас, просто в разной степени. Мне, например, совсем некогда впадать в уныние и копаться в своих страхах. У меня дети и они нуждаются во мне, поэтому мне не до этих страданий и переживаний.

Жилой отсек нам выделили большой, двухкомнатный. В одной комнате я поселила детей, а мы с Леной заняли вторую.

Мы как раз закончили утренние процедуры детей и уже собирались идти на завтрак, как вдруг в дверь постучали.

Сердце испуганно ёкнуло в груди, ожидая неприятностей. Почему-то я не сомневалась в том, что люди, стоящие за дверью, принесли неприятные вести. Может это тоже ПТСР? В дверь постучали еще раз, уже более настойчиво.

Так, нужно взять себя в руки. Не могу же я прятаться в этом отсеке от всех вечно. Может это новости от Леши. Резко выдохнув, я направилась к двери, но неожиданно меня за руку схватила Лена.

— Не открывай! — прошептала она. — Прошу, не нужно!

Да, похоже всё-таки ПТСР, раз и она испытывает то же беспокойство.

Я мягко убрала ее руку, улыбнулась и направилась к двери.

— Кто? — спросила, не решившись сразу открыть дверь.

— Служба безопасности. — ответил наглый мужской голос. — Откройте двери или мы воспользуемся универсальным декодером и откроем ее сами.

Тон этого человека мне не нравился, но тянуть время и дальше не имело смысла. Они действительно могли открыть дверь сами. Лучше я это сделаю сама.

— Лена, иди к детям в комнату. Живо! И сидите там, пока не позову. Все будет хорошо, обещаю!

Подруга послушалась, ушла и заперлась с детьми в комнате.

А я с колотящимся сердцем подошла к двери и открыла ее. За дверью стояло четверо вооруженных мужчин и две перепуганных женщины из нашего блока.

— Почему так долго? В следующий раз не будем ждать, а вскроем дверь сразу. Ясно?

— А что происходит? Зачем вы пришли?

— Собирайтесь. — недовольно бросил один из амбалов. — Вас вызывает руководство станции.

— Руководство станции? — о, нет! — Багрович?

— Для вас Вячеслав Сергеевич!

— Что ему нужно? Я еще в прошлый раз рассказала всё что знаю! Или… — моё сердце замерло от страха. — Вы нашли ее? Вы нашли мою дочь?

— Ничего не знаю про вашу дочь. — мужчина терял терпение. — Вы готовы? Тогда следуйте за нами. И без вопросов!

Ничего не оставалось, как идти за ними, ведь со злыми вооруженными людьми не поспоришь.

По пути мы забрали еще одну женщину и под конвоем отправились в блок руководства станции.

Так же, как и в прошлый раз у двери нас ожидал охранник, только в этот раз нас пропустили без вопросов.

В кабинете Багровича находилось несколько напуганных женщин, которые старались находиться друг другу поближе.

— Зачем нас сюда привели? — спросила я у охраны.

— Заткнись! — огрызнулся он.

— Что? Что вы себе позволяете? — возмутилась одна из женщин.

— Как вы с нами разговариваете? — поддержала ее другая.

— Я сказал закройте свой рот и молчите, курицы! — заорал охранник, но резко замолчал, как только дверь кабинета открылась.

В кабинет нетрезвым шагом вошёл Багрович. Ну конечно, кто же ещё мог за этим стоять!

— Всех привели? — поинтересовался он у охраны, не обращая на нас внимания, словно мы мебель.

— Еще одна группа на подходе. — ответил охранник.

— А побыстрее можно? — недовольно спросил Багрович. — Я все-таки руководитель станции! У меня нет на это времени!

Этот мерзкий тип начал осматривать женщин, словно мы товар какой-то. Я постаралась стать как можно менее заметной, но он все же заметил меня, гадко улыбнулся и хотел было что-то сказать, но в этот момент привели еще одну группу женщин, в которой я увидела доктора Петрову.

— Вячеслав Сергеевич, зачем нас сюда привели? — громко спросила Ульяна.

— Вас? Не знаю. А остальных на отбор. — ухмыльнулся он.

— На отбор? В смысле? — удивилась я.