— Я сказал тебе бросить его! Значит нужно бросить! Ты понял?

— Нет, урод. Я снял с него ту штуку! Я бы дотащил его! Это ты его убил? Ты?

— Он уже был мёртв! После укуса никто не выживает! Если укусит эта тварь, то тебя ждёт медленная, страшная смерть! Понял? Нет противоядия! Ты рисковал жизнью ради трупа!

Его слова немного охладили мой гнев и мне стало по-настоящему страшно. Если все так, то я уже раз пять мог погибнуть. Меня спасли лишь меткие выстрелы ребят, которые отказывались бросить меня.

— Соберись! Из-за тебя рискует вся группа! — рыкнул Долохов. — Подними оружие и прикрой нас!

Оказывается мы уже добрались до закрытого дока и пока часть ребят отстреливалась от тварей, другая открывала нам проход внутрь.

— Готово! — закричал Игнат.

— Ковач, Чехов — прикрывают. Остальные все внутрь, быстро! — тут же отдал приказ Долохов.

Больше нарушать приказ я не стал. Хватит. И так подвергал группу риску.

Я зашёл внутрь дока, а через пару минут нас нагнали и прикрывающие. Дверь с глухим стуком закрылась, но снаружи ещё несколько минут слышалась возня. Потом все стихло.

Люди сидели на полу, пытаясь отдышаться, а мне стало страшно, что и тут нас могут поджидать мутанты.

— Ребята уже все проверили. Здесь чисто. — заметив мои метания, сказал Долохов. — Десять минут отдых и по коням.

— Виктор, Что это были за твари? — спросил я у биолога.

— О, это зайчики. — ответил тот

— Что?

— Это хреновы зайцы! Понимаешь? Ну, такие, с ушками, с хвостиком. Только эти без ушек и хвостиков. — не выдержал Долохов.

— Это действительно родственники полярного зайца. — подтвердил Виктор. — Только эти уменьшили массу тела, лишились длинных ушей и хвоста, отрастили вместо нормальных четырёх лап, шесть укороченных с перепонками и когтями, и видоизменили челюсть с пищеварительной системой. Короче, полный апгрейд!

— Охренеть!

— Не то слово! Их пасть представляет собой круглую присоску с несколькими рядами зубов. Присасываясь к жертве они выворачивают свой желудок впрыскивая в жертву крайне агрессивный желудочный сок. Добыча буквально переваривается заживо. А дальше им остаётся только посасывать питательный переваренный бульон.

— Твою ж… Лучше заткнись! — простонал я, сдерживая рвотный позыв.

— Противоядия нет!

— Я понял.

— Прости. Просто нервы на пределе. А когда я нервничаю, я много говорю. — сказал Виктор.

— Я понял.

— Это совершенные твари. — не унимался он. — Многочисленные стаи практически не имеют врагов. Лишь медведи с толстой бронёй могут на них охотиться, да лисы с морскими львами разоряют гнезда с беззащитным молодняком, пока стая на охоте.

— Морской лев?

— Ну да. А я разве не говорил, что зайцы одинаково хорошо чувствуют себя и на суше и в воде?

— Нет.

— Ну вот! Я же говорю — совершенные твари!

Тем временем перерыв закончился и народ начал подниматься.

— Эй, морпехи, вам хватит людей, чтобы завести эту детку? — спросил Долохов.

— Для неё и одного морпеха хватит! — улыбнулся тот. — Она проста в управлении, как велосипед!

Я оглянулся, чтобы рассмотреть, о чем они говорят и у меня натурально отвисла челюсть.

— Да вы издеваетесь? — хрипло прошептал я. — Я их только на картинках в детских книжках видел!

Ксюша.

— Мама?

Этого не может быть!!! Изо всех сил жмурю глаза и медленно открываю — видение не исчезло.

— Ма-ам?

Это она! Боже, это моя девочка!!!

— Моника… — хватаю её на руки и сжимаю так, что она начинает кряхтеть.

Живая! ЖИВАЯ!!! Не верю!

— Моника! МОНИКА! — слезы текут ручьём, меня всю трясёт, будто от холода, но я не могу оторвать свой взгляд от дочки.

Я не могу поверить, что это она! Столько раз я её теряла! Столько раз разбитая надежда рвала мне душу! Столько раз я от отчаяния выла.

— Мамочка! — Моника тоже плачет. — Мама! Мам, я думала вы все умерли!

— Нет! Нет! Все живы! — шепчу ей на ушко. — Все живы! Теперь и ты с нами. Теперь я никогда не оставлю тебя одну!

Время вокруг остановилось. Сейчас в целой Вселенной есть только я и моя дочь. Не могу отпустить её даже на секунду. Не могу надышаться ей. Полной грудью вдыхаю её запах. Все ещё не верю, что она здесь, со мной. Все ещё боюсь, что это плод моего воображения, что она сейчас просто исчезнет, оставляя в моей душе кровоточащую дыру.

— Мама, а где Марк и папа? — все ещё шёпотом спрашивает дочь.

— Марк… — словно прихожу в себя. — Доченька, он тут, в больнице. Нам нужно идти к нему. Только тихо!

Глаза Моники расширяются от осознания.

— ОНИ здесь? — озирается она.

— Нет, солнце. Монстров здесь нет. — почему-то сразу понимаю о ком она.

— Но здесь есть нездоровые люди и мы не должны попасться им на глаза. Пойдём!

Беру дочку на руки, просто потому что не могу отпустить её. Не могу даже на секунду расстаться с ней.

Удивительно! Моника выглядит отлично. А ведь она, как и мы, провела много времени в заражённых землях. Да и видела я её в последний раз всю истощенную и израненную, едва ли в сознании.

Марк до сих пор в медкапсуле. До сих пор не может оправиться. А она выглядит так, словно ничего и не случилось. Только страх в глазах выдаёт, что она пережила.

Продвигались по коридорам тихо и быстро. Ни на секунду не отпускала её из рук, да она и сама вцепилась в меня мёртвой хваткой.

В конце коридора показались военные с оружием наготове. Остановилась, не выпуская Монику, попыталась показать руки.

— Укусы? Царапины? Контакт с зараженными? — резко спросил военный, поравнявшись с нами.

— Нет-нет! — поспешила ответить я. — Не было контакта! Не было!

— Почему в коридоре? Система оповещения предупреждала, что нужно сидеть в своих палатах!

— Я вышла за дочерью! Она была в другой палате, одна! — и ведь даже не соврала ему!

— Дочь?…

Только сейчас я заметила Ульяну Михайловну, прятавшуюся за спинами военных.

— Да, это моя дочь! — ответила, сильнее прижимая к себе малышку. — Мы разминулись в Москве и она прибыла на базу без нас. Мы искали её, но почему-то она оказалась в списках погибших…

— Вероятно это случайность. Там был такой хаос! — поспешно ответила доктор.

— Конечно случайность… Что же ещё… — ни на грамм не поверила ей.

— Ксения…

— Андреевна!

— Ксения Андреевна, ваша дочь только прибыла с разморозки. Мне необходимо взять у неё кое-какие анализы. Это вопрос её здоровья. Вы не против?

— Я буду присутствовать! — выпалила я, а мгновение спустя, уже более спокойно добавила. — Понимаете, я её больше от себя не отпущу!

— Конечно, я вас понимаю! — она улыбнулась грустно и, как мне показалось, искренне. — Моника, котик, нужно сделать ещё пару анализов. Потерпишь?

"Вот ты и прокололась! Змеюка! Знаешь имя мой дочки, но не знаешь, что она моя дочь? — вертелись мысли в моей голове. — Как же она тогда была записана в неизвестные? Ох и темнит наша врач! Ох и темнит!!! Но я докопаюсь до истины!"

— Потерплю. — ответила дочка с улыбкой.

Что ж, значит, к Монике Ульяна Михайловна относилась хорошо, раз дочь ей так доверяет. Пусть так! Но тут что-то не так!

В сопровождении военных мы дошли до палаты вполне спокойно.

Ульяна Михайловна просмотрела показания Марка и Софии и лишь после этого достала необходимые для анализов инструменты.

— Я сделаю заявку, чтобы в эту палату принесли ещё одну кровать. Для Моники. — сказала наша Ульяна, пока в пробирку набралась кровь из вены дочки. — Будет немного тесно, но зато вы будете все вместе!

— Спасибо! А зачем столько крови? С Моникой что-то не так? — спросила я, увидев, как врач меняет третью пробирку.

— Нет, Ксения Андреевна, с ней все в порядке. — Ульяна вздохнула, а затем, словно с не охотой, продолжила. — Нам с вами нужно будет поговорить наедине о состоянии вашей дочери. С ней правда все в порядке. Она здорова. Но есть некоторые моменты, которые вам необходимо знать. Я зайду к вам, как только это будет возможно и мы все обсудим, хорошо?