* тащь каптран — товарищ капитан третьего ранга.

** пузырь в нос — продувка носовых балластных цистерн воздухом во время всплытия.

Сначала мы не могли понять ничего. Яркий свет слепил глаза не позволяя рассмотреть, что за дверью.

Но через несколько секунд мы увидели его силуэт.

Я подумал, что это ремонтный бот, зачем-то смоделированный под человека. Но потом на нас напал с объятиями и бесконечной болтовней самый настоящий человек!

Хотя на человека он был похож меньше всего, больше походил на домового. Обросший, в грязных лохмотьях он метался между нами норовя всех нас облапать.

Человек говорил на неизвестном нам языке. Много говорил. Его трескучий, тихий голос то и дело прерывался всхлипами, а по щекам бежали слезы. Он бесконечно повторял какие-то отдельные фразы, но его никто не понимал.

— Леха, откуда он здесь? — шокировано прошептал Долохов. — И вообще, кто это? Как здесь оказался? Разве остров не покинули много лет назад?

— Не знаю. — ответил я пребывая в таком же состоянии шока. — Ощущение будто он здесь много лет. Посмотри на его одежду.

Человек между тем остановился, прислушался к нашей речи и спросил:

— Русик? Русик?

— Да! Да, русские! — ответил ему Долохов. — Ты понимаешь по-русски?

Человек отрицательно покачал головой.

— Английский?

Опять отрицательный жест.

— Как же нам с тобой общаться то?

Старик заинтересованно смотрел на Елисея и ждал.

— Леха, как му объяснить, что в мире произошел полнейший швах и нам нужно семенохранилище?

— Не думаю, что он будет против, если мы тут все заберем. Главное, чтобы и его прихватили.

— Да, но не хотелось бы его пугать.

— Слушай, по официальным данным остров покинули около двадцати лет назад! Если он здесь пробыл все это время…

Тем временем старик потащил нас в глубь хранилища.

— Как он жив-то до сих пор?

— Хранилище автономно. Энергия у него есть. И банк семян есть…

Мои слова тут же подтвердились. Все пространство внутри следующего помещения занимала огромная оранжерея с различными съедобными растениями.

— Это что же, мы зря приехали?

— Почему это?

— Ну раз он здесь устроил целый сад, то, наверное, семян-то и нет уже?

— Не обязательно! Во-первых, хранилище огромное! Во-вторых, он здесь похоже один и не мог потратить все. Ну а в-третьих, раз уж добрались сюда, то проверим?

В углу сада валялся целый ворох тряпья. Было похоже, что старик перебрался сюда на постоянное место жительства.

Что же с остальной частью хранилища?

Выяснить это нам и предстояло.

— Лёха, — остановил меня Елисей, — это же, получается, что он последний норвежец? Ведь наверняка он норвежец!

— Да, скорее всего норвежец… Кто еще тут может быть… Где-то с 2023 года Россия потеряла право на остров. Вернее, ее лишили этого права. Тогда были неспокойные времена. А больше Норвегия никого на свой остров не пускала. Так что это наверняка норвежец. Но нужно ли ему знать, что его страны больше нет? А те крохи людей, что все-таки выжили после волны нападения мутантов, погибли уже в бункере от инфекции? Да, он единственный выживший норвежец, но он не один! Какие бы распри ни были у наших стран в прошлом, сейчас мы все в одной лодке!

— Да, ты прав. Привезем его на Луну, там пусть и объясняют, что произошло.

— А теперь нам нужно осмотреться!

— Нужно передохнуть. Все вымотались пока уносили ноги от этой твари.

— Позже передохнем. Слушай, не могу я сидеть без дела. И так эта миссия уже затянулась. Возвращаться нам нужно. Неспокойно мне.

— Еще одна способность? — шепотом спросил Долохов.

— Да иди ты… — отмахнулся я. — Оставь часть команды здесь, пусть отдыхают, а я с другой группой проверю хранилища.

— Хорошо. Так и поступим.

Со мной вызвалось еще пять человек. И старик. Увидев, что мы куда-то собрались он словно приклеился к нам. Он перестал болтать. В его глазах таилась надежда и страх. Страх, что мы оставим его здесь. Было ощущение, что он с трудом себя сдерживает, чтобы не вцепиться в чью-то руку.

Я подошел к нему и похлопал по плечу. Старик посмотрел на меня долгим взглядом, глаза его вновь сделались влажными, а подбородок затрясся. Я приобнял его одной рукой, а другой обвел всех наших, а потом и его включил в этот круг, пытаясь объяснить, что он теперь с нами. Мы его не бросим.

Старик кивнул, а потом, громко всхлипнув, заключил меня в объятия.

Его плечи содрогались от рыданий.

Стало ясно, что осмотр хранилищ откладывается на некоторое время. Стремясь поскорее выполнить свое задание, мы не обратили внимание на человеческие чувства. Человек провел здесь в одиночестве около двадцати лет, не имея возможности вернуться к родным, связаться с ними или узнать, что происходит в мире. Не надеясь уже на спасение.

Осознавая, что от наших действий, решений зависит судьба всего человечества, мы отмахнулись от одного человека. А ведь нас так мало осталось! И каждый из нас на счету. Скорее всего, наши дети будут последним поколением людей и мы можем лишь попытаться обеспечить им достойное существование в будущем. Но это не значит, что мы можем вот так легко игнорировать человеческие чувства, пусть и полусумасшедшего старика.

Он нуждался в нас. Здесь! Сейчас!

Вся наша группа словно очнулась. Все подходили к старику и старались его как-то приободрить. Кто просто пожимал руку, кто хлопал по плечу, а кто-то и обнимал его. Ему нужен этот физический контакт сейчас. Ему нужно понять, что мы не плод его воображения. Что мы настоящие.

Парни достали из рюкзака какую-то тонкую, прочную ткань, расстелили ее на полу и начали раскладывать на ней весь наш провиант.

Старик завороженно наблюдал за этим, а потом принялся носиться среди своих растений и что-то срывать, а через несколько минут вывалил на импровизированный стол гору фруктов и овощей.

— Вот, это по нашему! — воскликнул Игнат и, схватив яблоко, со смачным хрустом откусил от него большой кусок.

В сложившейся тишине его голос показался громом среди ясного неба. Старик вздрогнул, а потом широко улыбнулся, показывая свои щербатые зубы.

И именно в этот момент всех отпустило. Все внутреннее напряжение сошло на нет. Парни собрались вокруг общего стола, ели, пили и говорили. Много говорили. Совершенно ни о чем. Будто у нас нет сверхважной миссии, будто мы не спешим никуда. Нам нужна эта передышка! Иначе мы упускаем слишком много!

Возможно, там на станции, людям тоже нужна передышка. Мы все до сих пор не можем отойти от тех событий, что перевернули наши жизни.

Нам нужно не только выживать, но и ЖИТЬ!!! Иначе для чего все это?

Я решил, что осмотр хранилища можно отложить. Сейчас здесь в безопасности мы можем взять небольшую отсрочку, хоть на пару часов, перед тем как вновь нырнуть в этот новый, такой жестокий к человеку, мир. Перед тем, как вновь взвалить на свои плечи ответственность за всех оставшихся в живых людей.

Кто-то достал из рюкзака фляжку, которая тут же пошла по кругу. Парни бережно принимали ее, делали глоток и передавали следующему. Когда дошла очередь до меня, я, не спрашивая, сделал большой глоток и тут задохнулся. Горло мое обожгло, дыхание перехватило, а в желудок славно плеснули лаву. Я передал фляжку и тут же почувствовал, как мир поплыл. Все парни начали ржать.

— Лаврентьев, ты чего жадничаешь? А еще интеллигентный человек! — слышал я хохот, словно через подушку.

— На, закуси! — Долохов улыбаясь сунул мне в руку бутерброд.

Я вцепился в него зубами и он оказался божественно вкусным.

— Фто это за дрянь? — с набитым ртом спросил я у него, указывая на фляжку.

— Это? Спирт.

— Что? — выпучил я глаза. — Я думал вино. Думал кто-то с подложки взял вино.

— Ну что ты! Кто ж на подобные задания берет вино? Исключительно только спирт. Для растирания при переохлаждении. А пить алкоголь в таких условиях категорически запрещено.