— В том смысле, что я подыскиваю себе жён. — ответил он и продолжил рассматривать женщин.
— Я правильно расслышала — Жён? Не жену? — удивилась я.
— Все верно, Ксения Андреевна. Вы очень сообразительны! — самодовольно улыбался этот гад. — Я считаю, что я заслуживаю иметь столько женщин, сколько захочу.
Женщины в кабинете шокировано заозирались, но выход из кабинета перекрывал амбал с автоматом.
— Да что вы себе позволяете…
— Помолчите Ксения Андреевна. Ваше мнение я уже знаю, хотя, признаться, я надеюсь, что вы его измените.
— Ну уж нет. Спасибо.
— А вы подумайте хорошенько! Ведь мои женщины будут обеспечены дополнительными рационами, привилегиями. А ещё у них будет беспрепятственный доступ к медкапсулам и медикаментам!
— Но у нас же и так… — начала я.
— Так, да не так! — перебил меня он. — В связи с крайне ограниченными ресурсами я принял решение ограничить доступ в медотсеки. Теперь решение о растрате того или иного препарата для каждого пациента будет принимать специальная комиссия!
Багрович упивался своей властью. Было видно, что он окончательно осмелел и теперь нас ждёт полнейший беспредел.
— Поясните пожалуйста, что это значит. — на всякий случай решила уточнить я.
— Это значит, милочка, — мерзко улыбалась эта сволочь, — что медикаменты и лечение будут назначаться только перспективным больным. Если пациент является неперспективным, то есть, если нет гарантии, что лечение ему поможет полностью выздороветь, то в лечении будет отказано. Нам нужны здоровые и сильные раб… рабочие, которые смогут обеспечить наше выживание. А все эти калеки тянут нас на дно, бессмысленно растрачивая наши ресурсы.
Только не это! Марк! Без поддерживающей терапии ему вскоре станет хуже! И эта тварь знает об этом!
— Как вы можете? — вспылила Ульяна. — Это же медленная смерть! Да и нет у нас такого дефицита медикаментов!
— Откуда вам-то знать? — злобно гаркнул Багрович. — Именно из-за вашего, Ульяна Михайловна, нерационального использования наших ресурсов нам теперь придется экономить на медицинском обслуживании! Именно вы во время эпидемии бездумно растратили огромное количество препаратов! Бездумно и бесполезно! Ведь вы так и не вылечили ни одного заражённого!
— Я не вылечила ни одного заражённого потому что вы…
— Довольно! — заорал он. — Выведите ее отсюда. Эта — ткнул он пальцем в Петрову, — не подходит для того чтобы стать моей женой.
— Да я бы никогда…
Но договорить Ульяне никто не дал — ее схватили под руки и грубо вытолкали из кабинета.
— Нет, нет, нет и вот эта тоже нет. — Багрович с хозяйским видом тыкал в неподходящих ему женщин и их сразу же уводили из кабинета.
Что же мне делать? Запасов медикаментов для Марка и Софии хватит на пару недель, но что потом? Багрович ясно дал понять, что лекарств нам не видать! Пойти в любовницы к нему? Фу. Меня от одной мысли об этом начинает тошнить. Леша, где же ты? Ты мне так нужен!
— Итак, дамы. Для тех, кто меня не знает лично — меня зовут Вячеслав Сергеевич. Я главный на этой станции. Можно даже сказать, что это моя станция, а вы здесь гости. — самодовольно распинался он. — Я предлагаю вам взаимовыгодное сотрудничество. Мне нужны красивые, молодые женщины в мой личный гарем. Те, кто из вас согласится и их семьи, будут плавать как сыр в масле!!! Ну, а если нет… То можете идти на выход.
Все женщины поголовно развернулись в сторону двери.
— Но прежде чем вы уйдете, я должен вас предупредить, — повысил голос Багрович, — что в ближайшее время объем рациона снизят. Сами понимаете, чтобы выжить нам нужно экономить.
— Ещё снизят? — ужаснулись одна из женщин. — Мы и так впроголодь живём и кроме синтетической жижи ничего не видим!
— Чтож, придется затянуть пояса! — улыбался Багрович, понимая, что победил.
Женщины притормозили у самой двери. Было видно, что им противно соглашаться на предложение Багровича, но с другой стороны им было очень страшно.
Несколько женщин, опустив голову, вернулись на место. Остальные в нерешительности топтались на пороге.
Я решительно открыла дверь и вышла. Не дождется эта сволочь! Не дождется!
Что же это за тварь такая встала во главе станции? И каким образом он закрепил свою власть?
Сердце бешено колотилось, дыхание сбилось. Я была так зла, что готова была голыми руками порвать эту тварь Багровича. Что он там себе присматривал? Гарем? ГАРЕМ? Это куда же мы скатились?
Я резко остановилась. В голове стучало и шумело. Боже! Неужели вот это теперь наш мир? Вот здесь должны расти мои дети? Лучше бы мы… Лучше бы… Нет-нет, Ксюша, так нельзя. Нельзя даже думать так! Все будет хорошо! Я чувствую, что как только вернётся Леша, сразу же все наладится!
Неожиданно из системы оповещения раздался голос. И не механический, а вполне живой.
"ВНИМАНИЕ! Всем гражданам станции необходимо подойти в медицинский отсек для сдачи крови на анализ. Затем необходимо пройти комиссию на определение полезности. По данным комиссии будет произведен перерасчёт рациона и обеспечения всех граждан. Лица, не прошедшие анализ и комиссию, автоматически снимаются с баланса и лишаются любого обеспечения."
Что? Какой ещё анализ? Это то, о чем говорила Ульяна? Они ищут людей с мутациями? У Марка и Софии нет мутаций. Но я! Если меня схватят, то что будет с детьми? Кто позаботится о них?
Боже, что же мне делать? Никогда не умела решать проблемы. Все всегда решал Леша! Он всегда ограждал меня от проблем и волнений. А сейчас… Сейчас я осталась совсем одна с тремя детьми на руках и нездоровой подругой. Все они сейчас полностью зависят от меня! И пусть Моника сейчас в относительной безопасности, где-то на складе криоконсервации, но ведь без меня она застрянет там навсегда!
Ульяна! Мне срочно нужна Ульяна! Возможно она поможет избежать этой проверки. Я решительно направилась в сторону медотсека, но не успела я пройти и десятка шагов, как вдруг Петрова выскочила из-за угла сама.
— Ксения! — воскликнула она. — Слышала, что сказали по громкоговорителю? Тебе нельзя на этот анализ ни в коем случае!
— Я знаю. — кивнула ей я. — Только что делать-то?
Ульяна с подозрением прищурилась, огляделась, проверяя нет ли кого рядом, а потом шепотом спросила:
— У тебя проявилась мутация?
Хотя я и ожидала от нее такого вопроса и уже давно была готова рассказать ей обо всем, но все же вопрос застал меня врасплох. Некоторое время я молчала, собираясь мыслями. Я просто не знала, как такое можно рассказать. Я ведь и сама не очень-то понимала, что со мной происходит, а уж объяснить и вовсе не могла.
— Ты мне не доверяешь? — с недоверием спросила она.
— Серьезно? Это я-то не доверяю тебе? — удивилась я. — Я доверила тебе мою дочь! Это высшая степень доверия, как мне кажется!
— Тогда почему не расскажешь? — прошептала она уже спокойнее. — Ведь я уже все равно знаю, что мутация есть.
— Тише ты! — шикнула на нее я. — Не в коридоре же! Тут камеры повсюду! Да и не знаю я как о таком рассказать.
Ульяна с полминуты внимательно смотрела на меня, а потом, глубоко вздохнув, кивнула:
— Ты права. Иди за мной.
Немного побродив по длинным пустым коридорам, мы свернули в тупиковое ответвление и Ульяна постучала в дверь жилого отсека. Дверь открыл Андрей. Потрёпанный, взволнованный.
— Ульяна! — обрадовался он, но, заметив меня, сразу поумерил свой пыл. — Ксения? Что-то случилось?
— Да, — коротко ответила она, входя в отсек и пропуская меня, — случилось. Анализ на мутации случился. Ты не слышал, что ли?
— Я думал… — беглый взгляд на меня. — Думал ты все устроила!
— Все не так просто. — Ульяна опустила глаза. — Меня отстранили.
Петрова подошла к небольшому диванчику, достала из кармана небольшой свёрток и начала его разворачивать. В свертке был аппарат для забора крови и две пробирки.
— Помоги мне. — она протянула аппарат Андрею и подставила руку. — Нужно набрать две пробирки. Я договорилась, их потом подменят на ваши.
