— Привет, — Колька растянул свои губы в неком подобии улыбки. — Скоро звонок, а вы не торопитесь. Опять что-нибудь задумали?

— О чём ты, Апраксин? — поинтересовалась я.

— Думаете, он не знает, что вы двое приложили руку к тому происшествию в столовой? — С Колькиного лица так и не сходила простодушная улыбка, но в глазах его я видела затаённую злобу. — Он всё знает, и вы уже утомили его.

Я открыла рот, собираясь что-то ответить, но пронзительная трель звонка сбила меня с мысли.

— Ну вот, опоздали, — огорчился Колька. — Опаздывать нехорошо!

Он толкнул двери и прошёл в класс. Мы зашли следом. К счастью, Марины Александровны ещё не было на месте, и нам не влетело за опоздание.

Признаюсь честно, наверно ещё ни один день не тянулся так мучительно долго. Я сидела за партой, а в мыслях уже раз десять ворвалась в кабинет Скворцовой, и перерыла всё в её столе. Но думать об этом не одно и то же, что и сделать, поэтому к концу шестого урока я была вся на нервах.

Когда уроки закончились, и школа опустела, мы с Юркой выждали ещё некоторое время и только после этого направились к кабинету Скворцовой.

— Надеюсь, её нет на месте, — сказала я, и от волнения мой голос дрожал.

Чем ближе мы становились к кабинету, тем больше я нервничала.

— Ты её вообще сегодня видел? — поинтересовалась я у Юрки.

— Нет.

— Я тоже.

Перед нами показалась белая дверь, отделяющая кабинет завуча от коридора, и, протянув руку, я постучала. Тишина. Мне никто не ответил.

— Хорошо, значит, её там нет.

— Я буду ждать тебя здесь, — произнёс Юрка, притормозив у дверей. — Если вдруг она появиться, я постучу.

— Ладно, я постараюсь быстро, — пообещала я, и скрылась за дверью.

В кабинете Зинаиды Александровны было светло и чисто. По мне, так слишком чисто, прямо стерильно. Как в морге.

Я прошла к столу, что стоял возле окна, и принялась шерудить в ящиках. Как назло даже в её столе было почти пусто. Несколько тетрадей, методички, пара записок, написанных рукой Скворцовой и всё. В её столе ничего ценного не было. От разочарования я едва не зашипела. Должно же здесь быть хоть что-то! Бросив взгляд по сторонам, я заметила, что чуть дальше виднелась ещё одна дверь, почти такая же, что отделяла кабинет химии от лаборантской. Может там есть какая-нибудь картотека? Я направилась к ней. Дверь оказалась прикрыта, но не заперта. Удача! Я толкнула её и...

Застыла на месте. От представившейся картины мои глаза расширились, а в горле образовался ком, и я так и стояла, не зная, что делать.

— Сонь, ты там скоро? – послышался из-за входной двери голос Юрки.

— Юр, — позвала я осипшим голосом. – Зайди!

— Не могу, я же за дверью слежу, — напомнил мне Юрка, но всё же голову в дверь просунул. — Вдруг Скворцова появиться на горизонте и…

— Скворцова не появиться, — произнесла я, — потому что она уже здесь.

Как во сне Юрка вошёл в кабинет, и сделал несколько шагов в мою сторону.

— Это не Зинаида Александровна, — сказала я, а Юрка всё ещё ошарашено смотрел на тело Скворцовой, что бесформенной куклой полулежало-полусидело поперёк тесной комнатушки. – Мы всё это время подозревали её, пока настоящий стратилат проворачивал все свои тёмные дела у нас прямо под носом. Что теперь делать, Юр?

Мой голос прозвучал жалко.

— Не знаю, Сонь, — честно признался Юрка. – Но думаю, надо быстрее уходить отсюда, пока кто-нибудь не застал нас рядом с мёртвой Скворцовой.

— У тебя же остался телефон Кривоноса? – Юрка кивнул. – Нужно ему позвонить, и всё рассказать.

Юрка снова кивнул.

Как в тумане мы выбрались из её кабинета, а затем и из школы.

До полнолуния осталось так мало времени, а мы вернулись в исходную точку. Мы снова в тупике и не знаем, кто стратилат!

Запись сделана 5 октября 1986 года.

Воскресенье, 21:30.

Наши с Юркой прогулки вечером в воскресенье вошли в привычку, так же как и встречи с Носатовым. Будто зная, где мы появимся, он снова подкараулил нас, притаившись в темноте. Но на этот раз мы были рады видеть его. Нам было, что рассказать доктору. Правда вести вряд ли можно было назвать добрыми.

Уже стемнело, а мы с Юркой брели по тёмным улочкам Куйбышева, приближаясь к моему дому, когда рядом с нами остановился его неприметный уазик. Хлопнув дверьми, Носатов выбрался наружу. На нём была всё та же тёмная куртка, как по мне, так она была слегка тонкой для нынешней погоды.

— Опять бродите, — вместо приветствия, произнёс доктор, прикуривая сигарету. — Я же вам говорил, что это опасно.

— Не опаснее, чем сидеть в школе, полной кровопийц, — возразила я.

Лицо доктора оставалось скрыто тенью, но я чувствовала, что он рассматривает нас своими внимательными глазами, выпуская в воздух струйки дыма.

— У нас плохие новости, — сказала я.

— Выкладывайте! — поторопил Носатов. Он отшвырнул окурок в сторону и подошёл к нам. — Хотя лучше поговорить внутри.

Он кивнул на уазик, и на этот раз мы с Юркой без разговоров пошли за ним.

— Так что там у вас? — спросил Носатов, как только мы забрались в машину.

— Скворцова не стратилат, — произнёс Юрка.

Некоторое время Носатов молчал, но потом всё же спросил:

— Вы уверены? С чего такие выводы?

Я недобро усмехнулась.

— Абсолютно, — в машине снова прозвучал Юркин голос. — Мы нашли её мёртвой в школе, в её собственном кабинете.

Носатов присвистнул, и вытащил из кармана пачку сигарет. Скорее всего, по привычке, потому что тут же запихнул её обратно.

— Получается, теперь у нас нет подозреваемых? — обронил он.

— Получается, что нет, — подтвердила я. — До полнолуния так мало времени осталось! А мы не знаем, кто стратилат. Как же мы помешаем ему? Неужели у него всё получиться? Неужели ритуал будет проведён?

— Так, тихо! Не паниковать! — гаркнул Носатов, а я почувствовала на своей руке Юркину ладонь, чуть прохладную после улицы. — Разберёмся! Не первый год знаем эту нечисть!

— На этот раз стратилат затаился надёжно, — буркнул Юрка.

— Хочет он того или нет, но в ночь кровавой Луны ему придётся выйти из своего укрытия, иначе ритуал не провести, — возразил Носатов. — А мы будем рядом.

— А вы знаете место, где всё случиться? — спросила я.

— Нет, но это должна быть освящённая земля, и скорее всего, недалеко от школы, — Носатов тронул рукой шрам на лице.

— А я, кажется, знаю такое место, — после недолгого молчания сказал Юрка, и мы с Носатовым посмотрели на него. — Пустырь рядом со школой. Как раз подходит. Там и людей нет.

— Возможно ты и прав, пацан, — согласился Носатов. — Но ошибиться нам нельзя! Второго шанса не будет. И смотрите, пиявцы будут защищать стратилата, а тушки защищать пиявцев.

— Тогда мы должны подготовиться, — сказал Юрка. – Перед полнолунием встречаемся возле дома Сони.

— И ещё, Соня, — Носатов бросил на меня такой взгляд, от которого мне захотелось спрятаться. — Ты должна быть готова к тому, что твой брат тоже будет там. И, к сожалению, не на нашей стороне.

Эта новость меня совершенно не обрадовала. Неужели мне придётся сражаться с родным человеком?

Запись сделана 06 октября 1986 года.

Понедельник, 20:40.

Идти сегодня в школу совершенно не хотелось, и как выяснилось, зря.

Последним уроком по расписанию была химия. Звонок на урок уже прозвенел, а Анастасии Сергеевны в классе ещё не было, и мы сидели, ожидая её появления.

— Народ! — заголосил Лёшка Дудкин. — Слышали, Скворцову вчера в больницу отвезли. Говорят, инфаркт. И вроде даже умерла.

— Да ну! — Вика Бойкова выпучила глаза. — А кого же теперь завучем сделают? А мероприятие восьмого числа? Отменят?

— Ты чё? Кто его отменит? На него же люди из райкома придут! – уверенно заявила Смирнова. — А завучем, понятное дело кого назначат. Дочку Кривоноса!

— Знать бы ещё, кто его дочка! — ответил ей Лёшка.

— А я знаю! — снова заговорила Смирнова.