– Покормите моего паука в библиотеке, – донеслось из камеры. – Вы ведь все равно спать не собираетесь. Бросьте ему тараканчика.

Если это и был юмор, то отвратительнее шуток она не слышала. Впрочем, маг еще удивится, узнав, на что она способна.

На следующий день Мирта была уже не настолько уверена в своих силах и возможностях. В кровать она легла под утро и долго ворочалась на холодных простынях, потому что камин в покоях успел остыть. В голове лихорадочно мелькали не всегда приятные образы. Стоило ей открыть глаза, чтобы прогнать морок, как ей начинали мерещиться подозрительные тени в углах. Теперь Мирта не думала, что девушка, которая жила раньше в этой комнате, обладала хорошим вкусом. Как вообще можно считать уютным такое большое пространство? Казалось, что даже под потолком кто-то притаился среди нарисованных фруктов, цветов и листьев. Смотрел на нее пристальным взглядом, а ей хотелось натянуть на голову все имеющиеся в комнате одеяла.

Мирте никогда не приходилось читать столько книг за такое короткое время. Колдун подкинул непростую задачу. Пусть полка с нужными томами и была подписана – «Мифология», но разобраться в них удалось не сразу. Она до сих пор не была уверена, что читала нужные фолианты. В книжной лавке Ливонии продавались в лучшем случае «Сказки добра и зла», написанные принцессой и представляемые как вершина народной мудрости. Принцесса увлекалась фольклором и собирала сказания по всей стране, но в итоге получился весьма рафинированный сборник, восхваляющий в основном королевскую кровь. То, что Мирта нашла в библиотеке замка, от сказок принцессы отличалось, как дождь от снега. Мифы и сказания на страницах старых фолиантов будоражили воображение, прогоняя сон без следа. Что же до иллюстраций, которые иногда встречались среди рукописей, то Мирта с трудом удержалась, чтобы не забрать себе пару книжек на память.

Половину ночи она искала то, за чем ее отправил колдун – признаки зимней магии у тех, кто скрывается среди людей, а вторую – рисовала, окунувшись с головой в мир драконов, василисков, благородных героев и прекрасных ангелов. О колдунах в книгах говорилось на удивлении мало. Мирте хватило всего полстранички, чтобы выписать скудную информацию, да и то она не была уверена, что нашла то, что искала.

Все казалось сущим бредом. Выявлять колдуна полагалось молоком. В присутствии зимнего мага оно скисало в течение получаса. Или раньше, или позже. Потом для верности советовали приложить к коже колдуна ключ. Железяка должна была заржаветь. Но в основном все древние фолианты настаивали на молоке. Мирте нравилось читать про драконов и эльфов, но, когда дело дошло до практических советов, энтузиазм пропал. Она серьезная и взрослая девушка. Какое там скисшее молоко? Мирта охотнее поверила бы, если книги рассказывали бы об изменении цвета глаз или появлении рогов и крыльев – чего-нибудь посущественнее. Крынка молока, которую ставили рядом с подозреваемым, никак не совпадала с ее представлением о зимней магии.

К утру Мирта совсем разочаровалась, но мысли все крутились о скисшем молоке и о Леоне, который искусил ее потратить столько времени зря. Интересно, каково ему было спать на такой огромной кровати? Или он тут не только спал? Мысли снова полезли не в ту сторону, Мирта покраснела и спрятала голову под подушкой, чтобы унять разыгравшееся воображение, но так получилось еще хуже, потому что ей стали представляться страшные руки, спускающиеся к ней с потолка. Надо дать хозяевам дельный совет: кровать, на которой спал колдун, надлежит сжигать! Всем, кто на нее потом ляжет, будут сниться кошмары.

Утро тоже не задалось. Вместе со служанками в покои заявилась тетка Асмодея, решившая сделать Мирте свою «особую» прическу с буклями. Она-то и обнаружила крошки от шоколадного кекса, которые остались в кровати после ночного визита миртиных компаньонок. Шумела Асмодея страшно, из всех родственниц она вообще была самой громогласной. Мирта сначала думала спереть все на плохо убранную постель, мол, служанки оплошали, но осознав, что и так замордованным слугам достанется еще больше, решила мужественно принять удар на себя. Асмодея орала, Мирта стояла, понурив голову, пока испуганная гувернантка затягивала ей корсет, а за окном по-прежнему бушевала снежная буря.

Снег так и не закончился. Сыпал с неба, будто сверху подушку разорвали. Большие хлопья кружились в беспорядочных вихрях, налипали на стекло; белая мгла застилала мир, глушила звуки, приглушала чувства. Впрочем, после количества выпитого чувства гостей и так были приглушены. Сонные люди бродили по замку, словно зимние духи, попавшие в человеческую обитель. Смотрели друг на друга с удивлением, долго зависали у окон, бездумно пялясь на снег, пытались говорить, но вместо слов у них выходило что-то нечленораздельное. Крепкое вино было у хозяев. Со всех сторон слышались приказы, произнесенные шепотом: «Воды! Рассола! Лекаря!». У всех болели головы, громкие звуки причиняли страдания.

Мирта слушала, как в коридоре носятся слуги с кувшинами, как в окно скребутся снежные коты, которые подпевали ей всю ночь, как Асмодея разоряется насчет шоколадных крошек, и вдруг поняла, что вокруг незримо происходит что-то важное. Падал снег, а вместе с ним рушились страхи. Мирта менялась.

– Я их не ела, понятно? – оборвала она тетку Асмодею, которая разошлась не на шутку.

Та даже удивилась неожиданному отпору.

– Сейчас мы тебя взвесим, вся правда вылезет, – уперла та руки в боки. – Снимайте с нее корсет, несите весы.

Мирта не понимала, что с ней творилось. Вырвав из рук растерявшейся служанки платье, она прижала его к себе и, словно прикрываясь щитом, сказала Асмодее – настолько твердо, насколько могла:

– Как будущая жена герцога, по закону я имею право нанять своих слуг и компаньонов. Вы больше у меня не работаете! Убирайтесь все!

– Ты еще не жена Маранфорда! – зашипела от возмущения тетка. – А когда ею станешь, ничего не изменится. В брачном контракте есть пункт, что мы остаемся при тебе, хочешь ты этого или нет. Так что заткнись и вставай на весы. А потом мы отправимся к Клариссе и перепишем твое меню. Кажется, кто-то не будет есть до Нового года.

Больше всего Мирте хотелось схватить расческу и ткнуть острым концом в сторону Асмодеи, чтобы припугнуть. Она была уверена, что тетка прямой атаки не выдержит. Правда, маневр грозил обернуться успокоительными каплями, которые вольют в нее насильно. Поэтому Мирта решила обратиться к дипломатии, о которой, правда, имела смутные представления, но доверяла интуиции.

– Два дня до Нового года должны быть моими, – заявила Мирта. – После меня ждет новая жизнь, и мне плевать, будете вы в ней или нет. Но эти два дня хочу жить по-своему. У вас два варианта. Первый. Не только оставить меня в покое, но и прикрыть от Клариссы. И второй путь. Возить с собой побольше туалетной бумаги, потому что, если не я, так мои доверенные лица, щедро добавят слабительного в ваш утренний кофе. Обгадиться на приеме у герцога – не ваша мечта, не так ли?

– Ах ты, мерзавка, – тетка аж задохнулась от возмущения, – да ты у меня в пиявках до самого отъезда валяться будешь.

– Я не закончила. Первый путь предполагает награду. Любое украшение из моей коллекции за каждый день. Носить вы их не сможете, но продать или вынуть камни и сделать свое украшение – почему бы нет? Всего-то два дня. Согласитесь, что я так быстро не подурнею, даже если буду питаться одними кексами.

Асмодея пожевала губами, потом зыркнула в сторону притихшей гувернантки.

– Сболтнешь кому, сгною, – пригрозила она той. – Возьму осенний гарнитур с топазами и бриллиантовую диадему.

– Идет, – быстро согласилась Мирта, стараясь не сильно радоваться. Когда Асмодея удалилась, гувернантку она тоже подкупила – золотым кольцом и брошью с рубиновыми попугаями. Хорошо быть богатой. Похоже, теперь она понимала всю боль герцога, вынужденного заключать браки с дочками богатеев из провинций. Впрочем, Маранфорду было грех жаловаться. Что бы там ни говорила Клементина, Мирта знала, что красива. Даже колдун захотел ее поцеловать, хоть и считал куклой. И зачем она снова о нем вспомнила?