Выпив три чашки черного кофе без сахара, Мирта окончательно справилась с сонливостью и, взбодрившись, приготовилась доказывать себе, миру и колдуну Леону, что она не марионетка. «Если тебе понадобилась рука помощи, знай, она у тебя есть – своя собственная», – как-то сказала ей одна из кормилиц, и девочка слова запомнила.

Ночные путешествия по мифам постепенно забывались, зато молоко постоянно попадалось на глаза. Кофе предложили с молоком, утренняя каша тоже была молочной, а служанка детей баронессы кричала на всю столовую, что молоко принесли слишком горячим. Мирта решила, что она не пойдет на поводу Леона Карро. Утром все его байки о колдуне, который нарушил закон и вызвал снег, став жертвой зимних духов, казались совсем нелепыми. Теперь она была уверена, что, послав ее читать мифы, он лишь хотел посмеяться. Леон наверняка знал о молоке и, вероятно, собирался повеселиться от души, когда она станет расхаживать с этим молоком по замку.

Теперь Мирта постоянно думала не только о Леоне, но еще и о молоке. К дьяволу их всех! Ничего она делать не будет. Пусть снег сам прекращается.

Встреча с Клариссой за завтраком прошла на удивление хорошо. То ли Асмодея уже отрабатывала обещанные ей украшения, то ли мадам Вермонт тоже не спала ночью. Только, похоже, в отличие от дочери Готтендамеров она не читала, а пила. Косметика не помогла ей скрыть опухшее лицо. Гостей в столовой собралось мало, большая часть еще спала. Те же, что пришли, тоскливо поглядывали в окна, понимая, что одной ночевкой в замке они не обойдутся. Осознание этого же – только с добавлением ужаса – проглядывало и в лицах слуг. Гости съедали огромное количество запасов и времени. Что касалось Патрика, то к утру он не поднялся. Его жена кратко поприветствовала гостей и тоже удалилась, видимо, расстроившись по той же причине – гостеприимство придется проявлять еще долго.

– Тот человек, которого вы посадили в подземелье, сегодня переступил через свечу, – сказала Мирта Клариссе, когда принесли десерт – фрукты в шоколаде. Чтобы не злить мадам Вермонт, девушка усилием воли от сладкого отказалась, однако Клариссе было не до этого.

– Вчера у него голова болела, вот он и отказался, – Мирта даже сама удивилась, с чего это решила выгораживать Леона. Не иначе как он ее заколдовал. – Так что с ним все в порядке, это не он снег наколдовал.

– Какой человек? – рассеянно спросила мадам Вермонт, подняв нос от бокала с рассолом.

– Колдун. Помните? Вы сказали, что утром заставите его прекратить снег. Это не он.

– Никого не помню, – нахмурилась Кларисса. – Тебе приснилось что-то, наверное. Девочка, а как ты себя чувствуешь? Мне так скверно. Думаю, это вчерашний жюльен.

Мирта согласилась, что в плохом самочувствии гостей и Клариссы, конечно, виноваты грибы, и поспешила от мадам Вермонт отстать. Мысли о молоке все же никак не уходили из головы, а так как сегодня она совершала неожиданные поступки, то, похоже, предстояло довериться интуиции еще раз.

Ей очень хотелось узнать, как там переночевал колдун, но идти к нему с пустыми руками было несолидно. Она же Готтендамер. Верит в себя, совершает невозможное. Мирта никогда бы не подумала, что станет прикрываться любимой фразой отца в такой ситуации.

В то время как гости, проснувшись, принялись напиваться по второму кругу, Мирта созвала у себя в покоях тайное собрание тех, кто был сильнее других заинтересован в скором приезде в Маринбург.

Клементине Мортуар грозил непрестижный брак с пекарем, у Теодора Северна могли пропасть колбасы, которые он вез на дегустацию герцогу, а служанка Бри, пожалуй, была самым заинтересованным лицом, потому что в случае продолжения метели ей грозило обслуживать гостей еще несколько дней. Припасы замка тоже были не бесконечны.

Вкратце объяснив суть дела, Мирта была готова к каверзным вопросам, но то ли все настолько устали от происходящего, то ли так хотели поверить в чудо, что возражений не последовало. Она даже удивилась. Если бы кто-то сказал: «Что за бред ты несешь, Мирта Готтендамер, какое молоко?», девушка с радостью бы с ним согласилась и отправилась в столовую в поисках развлечений среди гостей. Или заперлась в покоях, сославшись на головную боль, и погрузилась бы в рисование. Блокнот и чернила-то имелись. Но, видимо, она хорошо разбиралась в людях, потому что приглашенные ею гости в идее зимнего злодейства не сомневались. И молоко возражений у них тоже не вызвало.

– Зимний колдун, говоришь? – прокряхтел Теодор, тоже мучившийся похмельем. – Найдем гада, пущу на сардельки.

– Ногти ему вырву! – пообещала Монти.

– В печь заживо засуну, – присоединились к общему боевому духу Бри.

Итак, отступать было некуда.

– Пойду на кухню заберу пару крынок, пока на кашу все не пустили, – заявила практичная служанка. – Из деревни подвоза не было, своих коз утром доили, а они не шибко-то щедрые. Козье молоко подойдет или нужно коровье?

Древние книги не говорили ничего о том, чье молоко должно быть, поэтому Мирта сделала умный вид и сказала:

– Надо торопиться!

А самой вдруг вспомнились слова колдуна о деревнях, которых сейчас засыпало снегом. Это им тут в замке хорошо сиделось – высоко, тепло и сытно. А как быть, если у тебя дом всего пару-тройку метров высотой? Судя по виду из окон, избы точно должно было уже с крышами засыпать.

Мирта заявила охране, что отправляется вышивать у хозяйки в покоях, а там свои стражники. И в сопровождении Бри быстро удалилась, пока озадаченный караул решал, что делать. Они, конечно, пойдут докладывать Клариссе, но та сейчас пребывала в том же состоянии, что и большинство гостей, да и занималась тем же – опять напивалась от нечего делать.

Не веря, что все-таки делает это, и пожелав колдуну оставаться в подземелье подольше, Мирта взяла свой стаканчик с молоком и вместе с Клементиной вошла в гостевой зал. Несмотря на приближающееся к полдню время суток, в большой комнате зажгли свечи и масляные светильники. Хмарь за окном наводила тоску, и люди пытались поднять себе дух и настроение хотя бы светом. Камин топили беспрерывно, и Мирта заметила, какими недовольными были лица у слуг – запасы дров тоже иссякали.

Клементина взяла на себя правую половину зала, Мирта левую. В древних книгах писали, что молоко скисает на расстоянии трех метров вблизи колдуна. На процесс «выявления» времени требовалось по-разному, в зависимости от силы волшебника. Рядом с могущественным магом крынка молока скисала мгновенно. На тех, кто послабее, требовалось времени больше – вплоть до часа. Мирта решила, что, если верить во всю эту затею, то маг им должен был достаться непременно могущественный. Вон сколько снега уже навалил.

Теодор с Бри отправились искать среди слуг и охраны, а встретиться все договорились в покоях у Мирты к вечеру. Правда, сама затейщица не была уверена, что к концу дня появятся какие-нибудь результаты. Уж очень бредовым казался весь план. Да и поверить в то, что человек способен вызвать такую метель, тоже до сих пор было трудно.

Клементина все крутилась вокруг Клариссы. Монти была охвачена идеей, что зимний колдун на самом деле ведьма, и это – Кларисса. Правда, объяснить, почему мадам Вермонт понадобилось всех задерживать в замке, она не смогла, объявив, что ее ведет интуиция.

Ходить среди гостей было утомительно скучно, а после долгой ночи Мирта задремывала прямо на ходу. Не обошлось без казусов. Она прикрыла глаза буквально на секунду, а Клементина засмотрелась на пьяную Клариссу, стоявшую у окна. В результате, обе врезались в хозяйку, Элис Скобесски. Монти свой бокал не удержала, выплеснув содержимое на обширную грудь Элис, Мирте же пришлось выполнить сложное движение руками, чтобы не повторить ошибки компаньонки. Мадам Скобесски, конечно же, раскричалась, но тут Мирта вдруг увидела, что в ее стакане плавают густые хлопья – молоко свернулось!

– Это она! – одними губами прошептала девушка, показывая глазами в сторону хозяйки. Клементина Мортуар думала недолго и, выхватив ключ из кармана, припечатала кусочек металла ко лбу Элис.