В кафе оказалось электронное меню прямо на поверхности стеклянного столика. Подумав, я заказал кофе, яичницу и блинчики с каким-то сиропом, с названием которого переводчик в моей голове не справился. Тян выбрала оладьи. Заказ принесла симпатичная улыбающаяся официантка. Выглядела она так же, как те, в аэропорту. Тоже будто ненастоящая.

— Тяжёлая работа? — спросил я.

— Вовсе нет, — улыбнулась официантка и удалилась.

Мы начали есть. Несколько секунд спустя тян ойкнула.

— Чего такое? — спросил я с набитым ртом.

— Деньги списались, — озадаченно сказала она, потирая лоб. — Сами. Видимо, как только мы всё попробовали, и нас всё устроило.

— Лихо тут у них, — заметил я. — А если мы, например, хотели пожрать на халяву и сбежать? Клиентоориентированность — на нуле, прямо скажем…

— Да вообще подонки!

В целом, в кафе было даже уютно. Как и вообще в этом мире. Люди доброжелательные, но ненавязчивые, музыка приятная, опять же.

— Слушай, — сказал я, разделавшись с блинами и не спеша допивая кофе, — а ты в этом вообще шаришь?

— В чём? В оладьях? — подняла на меня тян недоуменный взгляд.

— Да не. По оладьям-то ты — спец, это я и сам вижу. Я про миры, про всякое такое.

— Ты о чём? — продолжала не понимать тян.

— Ну… У меня, честно говоря, уже голова кругом. Вот эти вот творцы, эта энергия, которую кто-то откуда-то выкачивает. Как всё это работает? Ну, например, этот мир. Его кто-то создал?

Тян пожала плечами:

— Не знаю, я же историю мира не читала. Может, создали, а может, сам появился. Разница-то не большая.

Но, видя по моему лицу, что я — полный валенок в этом вопросе, тян вздохнула и дала более развёрнутую справку:

— Смотри. Есть мир. Миру, чтобы жить, нужна энергия. Энергию производят эмоции. Чем они сильнее, тем лучше. Но чтобы их получить, нужно что-то сделать. Плохие эмоции требуют меньше усилий, но и энергии дают меньше. А вызывать хорошие сильные эмоции — слишком накладно. Творец создаёт мир. Это его работа. Значит, мир должен приносить энергию. Что проще — построить мир, где все постоянно от счастья на ушах стоят… — тут она пошевелила кошачьими ушами, — или мир, где люди страдают от голода, воюют, убивают?

— Ага, — глубокомысленно изрёк я.

— По закону о гуманности творцы не имеют права создавать совсем уж негативные миры. Буквально в законе прописано: не меньше трёх положительных черт. Комиссия рассматривает. Но по факту — это бред. То есть, «вот, мой новый мир, тут люди целую вечность воюют с орками, кругом руины и пепелища, но зато очень красивые виды, очень вкусное пиво и свежий воздух». Это, кстати, первая отмазка для всех так называемых «фэнтези-миров»: воздух свежий.

— То есть, миры категории «С» — это батарейки вот для этого? — уточнил я, окинув взглядом кафешку.

— Ага. — Тян отхлебнула кофе. — Не батарейки только, а генераторы. Такие, как Диана, умеют сами откачивать у людей энергию. Поэтому за ней агенты и охотятся. Охотились…

— А ты-то откуда всё это знаешь? — спросил я.

Я бы не удивился, если бы мне эту информацию выдал Шарль, или Диана. Но тян, или, тем паче, Филеас…

— Клиенты болтают, — усмехнулась она. — Не поверишь, как много может наговорить в постели выпивший клиент. Один у меня был — самый настоящий Творец. Его друзья притащили, расслабиться, а то он совсем был уже, на грани нервного срыва. Ну, мы с ним…

Тян осеклась. Глаза её широко раскрылись, чашка в руке задрожала.

— Ф-ф-фу! — с изменившейся интонацией сказала она. — Какой ужас. Какой кошмар! Как… Как мне пережить всё это?

Бедный-бедный Филеас… Я с жалостью смотрел на тян, которая обхватила руками свою несчастную голову и раскачивалась туда-сюда на стуле.

— У вас всё в порядке? — подбежала к нам официантка.

— Да, не стоит беспокойства, — отмахнулся я. — Она недавно с любимой работы ушла, переживает.

— Водки? — участливо спросила официантка.

— Не, позже. Спасибо.

Официантка ушла. Мне, конечно, ещё о многом хотелось спросить у тян. Но я посмотрел на часы — доходило двенадцать — потом в окно. Вернее, в прозрачную стену. Фонтан отсюда был виден во всей своей красе. На его бортике сидел пожилой человек в бежевом костюме и с белоснежной бородой. Сидел, задрав голову, и смотрел в небо.

— Наш клиент, — сказал я.

Тян встрепенулась:

— Где?

— На бороде. Пошли, пообщаемся.

Тян решительно отодвинула пустую тарелку и встала.

Я, честно говоря, немного нервничал перед встречей со старым другом Шарля, который сменил номер, чтоб с ним не общаться. Если бы кто-нибудь сменил номер исключительно, чтобы со мной не общаться, я бы, наверное, постарался этого человека по широкой дуге обходить. Однако со мной так, насколько я знаю, никто не поступал.

Тем не менее, вариантов не оставалось. Чтобы спасти Диану, надо было как минимум её увидеть. Чтобы увидеть — попасть в Прокураторий, куда простых смертных не пускают. А если сразу вламываться с гранатомётами… Ну, в общем, вряд ли тут все такие добродушные, как наши старые знакомые менты. Наверняка вооружённая охрана имеется. Да и агентов там будет — пруд пруди. А агенты, как я успел заметить, тоже не дураки пострелять и руками помахать.

Старик сидел, блаженно улыбаясь небу и солнцу. Такой весь из себя прямо Дедушка с большой буквы. Хоть на иллюстрацию к детской сказке. Вот сейчас ка-а-ак посадит репку. И заорёт: «Испеки мне, бабка, колобок, а я на рыбалку!». Только слишком уж интеллигентный, чистенький.

— Говорить буду я, — шепнул я тян.

Она по-прежнему была до предела напряжена и, кажется, едва сдерживалась, чтобы не кинуться, выпустив когти, на первого попавшегося жителя Высшего мира. А это нам вот совсем бы не помогло.

— Да как угодно, наслаждайся, — вполголоса огрызнулась тян. — Я вообще тут постою.

И остановилась шагах в десяти от фонтана. Я же продолжил путь. Дедушка уже нас заметил, и мне не хотелось тратить время на подозрительные перешёптывания.

— Доброго дня! — улыбнулся я, слегка кивнув.

Здесь все улыбаются, надо соответствовать. И стратегия тут же полностью оправдалась. Дедушка тепло улыбнулся и кивнул в ответ.

— Здравствуйте, молодой человек. Прекрасная погода, не правда ли?

— О, погода — вообще идеальная! — с воодушевлением подхватил я разговор. — Мы вот недавно в одном мире были — там снег, холодина, и все на ледянках катаются. Местным, главное, хоть бы что, а мы чуть копыта не отбросили.

— А, — усмехнулся дедушка. — Знаю-знаю. Доводилось бывать по молодости. На горнолыжном курорте.

— Во-во. Там — весь мир такой курорт, — поддакнул я и, не дожидаясь приглашения, уселся на край фонтана рядом со стариком. — Господин Андреас, вы уж простите, что так нагло, да только дело у нас срочное, времени терять нельзя.

— Кто вы такой? — Тон и выражение лица сменились моментально. Больше господин Андреас не походил на доброго дедушку из сказки. Взгляд сделался пронзительным. Я физически ощутил, какой мощный срок может мне впаять этот гражданин, если только захочет. Содрогнулся. Да уж, не все в этом чудном мире отличаются альтруизмом и доброжелательностью. А может, и у остальных это — так, маскировка. Ну, типа, как у тех цветов, которые красивые, пахнут приятно, а как муха сядет — хлоп! — и хана.

— Моё имя не имеет особого значения, — сказал я, отводя взгляд. — Да оно вам ни о чём и не скажет.

— Хорошо, мистер Незначительность, — процедил сквозь зубы Андреас. — Так чего вы от меня хотите?

— Я от Шарля, — вздохнул я, поняв, что предварительные ласки закончились, и пора переходить к делу.

— Какого ещё Ша… — Андреас осекся и побледнел. — Ах, Ша-а-арля, — протянул он.

— Ну, — кивнул я. — Он упоминал один должок…

— Достаточно, — оборвал меня Андреас и резко встал. — Разговор мы продолжим не здесь.

— В участке? — обречённо спросил я.

— В моей машине.

Андреас вскинул руку с браслетом так, будто хотел демонстративно посмотреть, который час. Сам нажал там чего-то, и я краем глаза заметил движение в небе. Поднял голову. К нам летела «тарелка».