Главной проблемой было то, что за спинами младших тварей возвышались мощные туши их более развитых собратьев. Двое здоровенных кусачей, тройка топтунов, выделяющихся необычной, какой-то подскакивающей походкой и упырь, как будто всех вышеперечисленных нам было мало.

Один из бегунов, видимо самый нетрепливый или же просто самый тупой, рванул было вперёд, ушёл в воду по грудь, но потерял опору и, неуклюже взмахнув рукой, будто попрощавшись, погрузился полностью. Усиливающееся течение подхватило барахтающееся тело и потащило дальше.

Ну хоть плавают они и впрямь, как топоры.

Созерцание готовящихся к переправе тварей прервал хлопок тетивы. Пока разглядывал одержимых, бородокосый времени зря не терял. 60–70 метров, дистанция, конечно, не запредельная, но с моей меткостью при такой хотя бы в силуэт попасть, а для него это расстояние вполне приемлемое для прицельной стрельбы.

К неосторожному бегуну присоединился ещё один. У этого, правда, причиной внезапного заплыва была не рассеяность, а прилетевшая в голову белооперенная стрела. Этот даже дергаться не стал, ушёл под воду, словно подрубленный. Следующий отправился за товарищем, спустя пару мгновений, необходимых лучнику для выстрела. За ним в последнее плавание по стремительно мелеющей реке ушёл одержимый посерьёзнее — жрач. На него времени оказалось потрачено на пару мгновений больше. После первой стрелы тварь почему-то не захотела нырять, хотя попадание было удачное, древко торчало над ощеренной верхней губой, да и погрузилось на добрую треть. Но то ли у чудовища в этом месте не было жизненно важных органов, то ли ещё по какой-то причине, одержимый угомонился только после второй стрелы.

— Пустой, залазь на тот вона навес, он покрепчей будет. Токмо промеж бревен не ступай, тама стреха да солома, провалися. — проговорил бородокосый, не прекращая снижать поголовье тварей.

— Наверху сидеть, пока тебя тут одержимые будут убивать?! Не, дядь Прохор, если уж помирать, так вместе. — слова эти дались непросто, быть разорванным кучкой чудовищ не хотелось, но альтернативы не было. Даже если заберусь на крышу постройки, только ненадолго оттяну неизбежное. После того, как твари растерзают крестного, доберутся и до меня. Не знаю, как с этим обстоит дело у бегунов да жрачей, но кусачу или топтуну ловкости заскочить на не особо высокое строение труда не составит.

— Дурень, залазь, кому говорю! Я от их даром сберегуся, а тебя враз схарчат.

— На крайний случай у меня тоже дар есть, как опасно станет, сработает. Так что это тебе лучше наверх залезть, оттуда обзор лучше. Я буду тварей отвлекать, а ты отстреливать. Как тогда с кусачом. — Вспомнив свое чудесное спасение из-под опускающейся на голову лапы волота, попытался переубедить крестного. Хотя, честно говоря, полной уверенности в даре не было. Один раз спас, но неизвестно как часто он может срабатывать.

— Экий ты бестолковый, крестничек! На твой дар надежи нету, покамест знахарка не проглядит его как следовает. А свой дар и уменье я знаю, не раз выручал и счаз сдюжить помогет, коли ты мешаца не станешь. Залазь, говорю!

Больше спорить не стал. Да и времени не было.

То ли обидевшись на безнаказанный расстрел младших собратьев, то ли признав уровень воды приемлемым для переправы, вперёд двинулась сильная половина отряда одержимых. И двинулась шустро. Причём никакой заботы о младших товарищах они не проявляли. Скорее даже наоборот. Проносясь через изрядно прореженный строй "пехоты", "кавалерия" втоптала в зыбкое илистое дно нескольких случайно подвернувшихся под ногу бегунов.

Я, тем временем, спешно забирался на указанный бородокосым навес. Пришлось довериться словам крестного, хотя не мог представить, чем его телекинез, или "дар невидимых рук", как называл его Тимофей, поможет справится с шестёркой могучих одержимых. Может у расстреливающего остатки бегунов лучника есть ещё какие-нибудь козыри в рукаве?!

— Болты сберегай, бей токмо если сзаду получица.

— У меня два штуки только.

— Вот и сберегай! — крикнув напоследок, крестный вдруг двинулся вниз, продолжая выпускать стрелу за стрелой в направлении приближающихся тварей.

Всё-таки лучник он был исключительный. В одиночку, за несколько минут перебил полтора десятка бегунов и жрачей, да ещё одному из топтунов что-то в опорно-двигательном аппарате повредил. Тварь серьёзно хромала и заметно отставала от двигающихся кучкой соратников.

Правда, несмотря на поразительные успехи и на время выведенного из строя топтуна, надвигающаяся пятерка могла устроить проблемы не только одинокому бойцу, но и хорошо вооруженному отряду умелых воинов.

Одержимые были уже под самым островом. Топкое дно и уровень воды, доходящий до пояса упырю, а топтунам по грудь, их немного тормозил, но остановить не мог. Ещё немного и чудовища выберутся на сушу. А там уже рванут во всю прыть, прямо на бородокосого, который зачем-то продолжал спускаться с вполне удобной для лучника позиции вниз по склону. То ли собирался ускорить неизбежную встречу, то ли… Не знаю, какие мысли заставляли невысокого мужичонку с примитивным оружием неспешно шагать прямо на пятёрку кровожадных машин смерти.

Перед следующим выстрелом бородокосый замешкался, немного дольше времени потратив на то, чтобы достать стрелу из колчана. Зато результат этих действий превзошел все предыдущие успехи.

Упырь — самый опасный из присутствующих здесь одержимых, резко прервал свой бег, будто споткнулся. При этом разогнавшуюся тушу понесло в сторону, прямо на, неотступно двигающегося рядом с лидером, кусача. От чудовищной силы удара оба покатились по берегу, взметая в воздух кучи песка. Но кусач на ноги вскочил, а упырь так и остался лежать, конвульсивно подергивая конечностями.

Бородокосый использовал единственный оставшийся козырь против хорошо защищённых тварей — заговоренную знахаркой стрелу. Использовал с максимальной пользой, уничтожив самого опасного из одержимых. Но, что он собрался делать с остальными, до сих пор оставалось неясным. Но совсем скоро станет известно. Не больше пяти секунд нужно вырвавшемуся вперёд остальных кусачу, чтобы смести застывшую посреди склона маленькую фигурку крестного.

Кстати, лук бородокосый отбросил в сторону сразу после удачного выстрела по упырю. Теперь в руках у него были зажаты топорик и длинный кинжал. Этим он собрался убивать топтунов и кусачей?!

Хотелось броситься на помощь, закричать или, на худой конец, зажмуриться. Но ничего из этого я не сделал. Просто застыл, скрипя зубами и до боли в пальцах сжимая арбалетное ложе. Взгляд немигающих глаз уперся в разворачивающееся внизу действо.

Кусач прыгнул вперёд, не добежав пары метров до жертвы. Огромная туша, наверняка не меньше полутонны весом, всей своей массой обрушилась на застывшую фигурку, на фоне страшной твари показавшуюся совсем маленькой и беззащитной.

Крестного унесло в сторону.

Но не от удара. Одержимый вообще не успел его коснуться. Неведомая сила подхватила тело и резким рывком убрала с пути разогнавшейся туши чудовища. После этого, та же сила бросила тело дальше, чуть ли не под ноги следующей твари — одному из топтунов.

Дальше произошло событие, не вписывающееся вообще ни в какие логические рамки.

Топтун, вместо того, чтобы разорвать на части оказавшегося в пределах досягаемости, человечка, застыл на мгновение, после чего развернулся и с ревом бросился на подбегающего сзади собрата. Сцепившиеся топтуны покатились по песку, а бородокосый "взлетел" вверх. И вовремя. Кусач, добыча которого, в прямом смысле слова, ускользнула из-под самого носа, успел развернуться и вновь броситься в атаку, но вновь не поспел за излишне шустрой жертвой.

Второй кусач, тот, которого сбило тушей убитого упыря, уже оклемался от случившегося и тоже спешил поиграть в догонялки.

В мою сторону пока никто не смотрел, топтуны были заняты друг другом, кусачи гонялись за добычей, причём и те, и те частенько оказывались ко мне спиной. Оставалось выбрать удобное время для выстрела. Не факт, что попаду в какой-нибудь жизненно важный орган, но сидеть без дела тоже не дело. А два болта — это два выстрела.