Валюшкина понятия не имела о чем толкует начальник, куда клонит.

— Ну чего глазёнки вытаращила, а? Луп-луп, — передразнил он девушку, моргнув несколько раз. — Когда с капитаном Колмаковым кувыркалась о статуте, наверное и не вспоминала, да?

Пришла очередь стажерки краснеть, она потупила глаза в пол и не могла совладать со стыдом, который окрасил в пунцовый не только щеки, но и уши.

— Ая-яй, — отчитал ее словно школьницу капитан, — это же какое пятно на репутацию. А тебе здесь еще работать и работать. Так что решай, стажер.

Но Валюшкина так и не решила, в коридоре послышались гулкие шаги, кто-то поднимался по лестнице.

Панин осторожно выглянул и расплылся в лицемерной улыбке. Максим легко перескакивал ступени и заметив капитана кивнул в приветствии. Он хотел пройти мимо, а не тут-то было.

— Доброе утро, как настроение? — поинтересовался капитан, загородив своей тушей проход.

— Спасибо, прекрасное, — слукавил Дорошев.

Спалось ему плохо, ко всему прочему по дороге он не нашел ни одной приличной кофейни. Утро без моккачино с двойной дозой кофеина не могло быть добрым.

— А я вам помощника нашел! — Виталий Егорович обернулся, чтобы представить стажёрку, но той и след простыл.

Девушка обладала уникальной способностью исчезать незаметно.

— Вы знаете, мне помощник не нужен. Мы и сами неплохо справляемся, — отверг предложение Панина Максим и попытался пройти мимо.

— Ну как же не надо?! — воскликнул Виталик. — Еще как надо! Потом мне еще спасибо скажите! Это стажер, у нас тут их много, всё равно без дела болтаются, а то хотя бы какая-то польза будет. Принести, подать, как говорится, ксерокопию какую сделать. А ксерокс у нас работает только на первом этаже! В архив сгонять — это на соседней улице. Так что вам помощник просто необходим!

Молодой следователь задумался, в словах капитана присутствовал смысл.

— Ну хорошо, — нехотя, но всё же согласился он.

— Отлично, — обрадовался Панин. — Вы кофе предпочитаете или чай?

— Пожалуй, от крепкого кофе не откажусь, — теперь капитан казался Максиму не таким уж безнадежно потерянным.

Виталик раболепно прошаркал по коридору, пропуская вперед московского гостя, а сам побежал искать запропастившуюся не пойми куда Валюшкину.

Он заглядывал во все кабинеты, бормоча недовольно: “где же эта убогая?”

В курилке спросил у сотрудников:

— Овечку не видели?

— Неее, — ответил веселый опер, изображая блеяние.

— Ага-га! — загоготал Панин, оценив шутку. — Дурачье!

К его же удивлению, Овечка оказалась на своем рабочем месте.

— Вот ты где! — снова укоряюще произнес капитан. — А я тебя по всему отделу ищу!

Валюшкина обреченно вздохнула и отложила бумаги.

— Давай, вставай! Я договорился! Вставай-вставай! — настойчиво повторил капитан, стажерка не спешила подниматься.

Не хотелось, наверное, прослыть в отделе распутницей, о ней и так коллеги нелестного мнения, поэтому всё же подчинилась.

— Давай, живее, — Панина раздражала ее медлительность, он схватил ее под локоть и поволок за собой.

Валюшкина слабо сопротивлялась, недовольно зыркая в сторону хама.

— Ну что ты всё время как муха сонная! Поживее надо, стажер! Так, гляди, женихов всех разберут, пока ты пошевелишься! Я же о тебе забочусь! Шанс тебе даю, прояви себя перед москвичами. А этот красавец какой молодой — капитанчик! Про своего Колмакова мигом забудешь!

В мгновенье ока со стажеркой произошла странная метаморфоза, мышцы ее одеревенели, лицо исказила ненависть. Панин присел от неожиданности и инстинктивно подался назад, чувствуя, что перешел все границы; еще одно слово и девчонка накинется с кулаками. Мгновение пролетело и стажерка снова стала прежней, безропотной овечкой, потупила глаза в пол.

— Эх ты! — к Виталику вернулась уверенность. — Тоже мне, бедная овечка. Иди, давай.

Перед тем как зайти в кабинет, который предоставили москвичам, капитан завел подчиненную в столовую и всучил электрочайник, три чашки, упаковку кофе и коробку рафинированного сахара. Довольный потер ладошки и знаком велел девушке следовать за ним.

— Вот! — указал он Максиму на Валюшкину, с трудом удерживающую предметы.

Еще минута и пирамида из чайника, сахара, кофе и чашек рассыпется.

— Стажер! — представил ее Панин.

Пирамида всё же рухнула, Дорошев среагировал молниеносно, успев поймать керамические чашки и чайник, а вот все остальное упало на пол и рассыпалось.

Виталий Егорович всплеснул недовольно руками:

— Вот же… растяпа! — из уст любителя сквернословить это звучало почти как комплимент.

Валюшкина растерянно присела на корточки и принялась сгребать руками кофе.

— Не беспокойтесь, — попытался остановить ее Максим и засуетился в поисках инвентаря для уборки.

Довольный Панин, руки в боки, тихо посмеивался, наблюдая неловкую сцену.

— Ну, оставлю вас, — загадочно подмигнул он и добавил у двери. — Вы с ней построже, так она девка смышленая. Кстати, именно стажер помогала в расследовании убийства на вокзале.

Виталик вышел в коридор и довольно потер ладошки — дело в шляпе.

Молодые люди закончили наводить порядок, видимо не судьба сегодня взбодриться чашечкой кофе.

— Максим, — протянул руку мужчина.

— Алена, — по простому ответила девушка и впервые за долгие месяцы улыбнулась.

Алёне по жизни не везло, в школе одноклассники порой жестоко издевались над тихоней, она терпела. На выпускном все ребята дружно бойкотировали ее присутствие, будто и не было вовсе. Алёна и это пережила. В институте тоже не заладилось, одногруппники поначалу пытались подружиться с затворницей, вскоре оставили попытки, предпочитая не замечать. Правда, преподаватели любили тихую, ответственную и смышленую студентку Валюшкину за то, что удобная. Пять лет она штудировала юриспруденцию, закончив юрфак с красным дипломом.

А ведь Алёна была далеко не дура, могла бы построить успешную карьеру на адвокатском поприще, как и хотела изначально. Но вернулась в родной город и отправилась на стажировку в полицию. Зачем она это сделала, почему? Сама не знала. Может-быть поняла, что адвокат из нее выйдет никакой, а так хотя бы по специальности начнет работать.

Но и здесь отчего-то Алену невзлюбили. Панин откровенно говоря, терпеть не мог, коллеги либо не замечали, либо насмехались. И лишь оперуполномоченный капитан Олег Колмаков сумел разглядеть в серой мышке молодую привлекательную особу.

Два месяца назад праздновали чье-то День рождение, начали еще в кабинете Панина, продолжили в ресторане, а закончили в квартире Колмакова.

Утром он проснулся и обнаружил рядом обнаженное девичье тело, приподнял спутанные мышиного цвета волосы и очумел, узнав новенькую стажерку, неуклюжую, невзрачную девицу, не умеющую два слова связать, зато способную отлично справляться с отчетами.

Это, конечно, фатальная проблема Олега — непреодолимая тяга к слабому полу. Причем не важно с кем и где, главное чтобы женщина. Не раз он зарекался бросить пить и не тащить первую встречную в койку, но сила воли не та.

Подруга проснулась в не себя от счастья, вчера ей впервые признались в любви и даже кое-кто обещал жениться. Она смущенно натянула простынь до подбородка и уставилась на возлюбленного кротко и еле дыша.

— Ты это, короче, — растерялся казанова, — кофе будешь?

Ему как-то и жаль было закомплексованную стажерку, и обидеть не хотелось, поэтому Олег решил спустить ситуацию на нет, впрочем, как всегда.

Алена всё утро молчала и не сводила влюбленных глаз с капитана. Еще чуть-чуть и дыру протрет на его красивом мужественном лице. Колмакову это начинало надоедать: пьет кофе и пялится, при этом глупо улыбаясь; одевается и смотрит; в лифте, в машине, по дороге глаз не сводит.

В коридоре райотдела он все же не выдержал: