— В 23.46 убитая последний раз попала в обзор камер видеонаблюдения, затем ушла с перрона с каким-то неизвестным, - доложила Валюшкина.

— С каким-то неизвестным, — передразнил ее Панин. — С каким неизвестным? Куда ушла?

Девушка потупила глаза в пол.

— Чем ты тут занималась? — продолжал нападки капитан. — Два часа прошло, а ты мне “ушла с каким-то, куда-то”. Где факты, стажер?

— Валюшкина.

— Чего?

— Моя фамилия Валюшкина.

Следователь презрительно окинул говорившую взглядом. Без году неделя в отделе, а уже смеет дерзить.

— Мне посрать какая у тебя фамилия! Мне доказательства нужны, факты! Чему вас учат в этих институтах, а? Штаны просиживать?

Стажерка Валюшкина уже не смела возразить и молча терпела оскорбления.

— Давай показывай своего неизвестного!

Раскрасневшийся Панин упал в кресло и утирая платком пот со лба, внимательно уставился в монитор.

На записи действительно промелькнула фигура Анжелы, остановилась неподалеку. В самом конце перрона вырисовывался силуэт, но разглядеть черты лица не представлялось возможным - запись некачественная.

— А ну увеличь, — потребовал капитан.

Девушка клацнула мышкой, изменив масштаб, но четкости не было.

— Ну ближе, сказал же! — раздраженно потребовал Панин.

— Всё, — промямлила Валюшкина.

— Что всё? — гневно выпалил мужчина.

— Ближе нельзя.

— Тьфу! — плюнул на нее раздосадованный следователь. — Так, а где они уходят включи!

Девушка послушно выполнила команду.

Этот фрагмент был и вовсе с помехами. Яркое расплывчатое пятно, по всей вероятности Анжела, двигалась вглубь перрона. И за кем следовала девушка - не разглядеть.

Панин откинулся на спинку стула и тяжко вздохнул.

— Ну вот что ты мне тут наплела? — отчитал неопытную стажерку. — Кто, куда уходит? Ничего же не видно! С чего ты взяла, что девчонка пошла за кем-то, а не сама?

— Я просто предположила, — пробормотала Валюшкина.

— Что? — Виталий Егорович чувствовал бешеное раздражение.

Эта мямля, у которой молоко на губах не обсохло; глупая малолетка, будто искавшая смерть – всё это нарушило душевное равновесие лучшего работника отдела.

— Пошла…работать! — он хотел сказать другое, но сумел сдержаться.

— А как же запись? Приобщать к делу?

— Что там приобщать? Ничего не видно!

Он бы снова разорался, к счастью, в кабинет вовремя постучали.

— Виталий Егорович, пришли родители убитой с Привокзальной, — доложил дежурный.

Панин почесал лысеющую макушку, подумал-подумал – кому бы доверить опрос. И решил занятся этим делом сам – поговорить он любил.

— А кто такие? — спросил у дежурного, тот сразу понял, что начальник имеет в виду.

— Да обычные работяги.

“Еще лучше”, — с такими можно построже, сделал вывод следователь и пригласил убитых горем родителей в личный кабинет.

Битый час он с ними беседовал, отец еще более менее адекватно реагировал на жесткие вопросы, а мать рыдала безутешно. В конце концов пришлось ее вывести. Оставшись с папой Анжелы наедине, Панин попытался войти в доверие и выведать все секреты покойной дочери: с кем дружила, ссорилась, встречалась. Отец рассказал всё как на духу. Он и сам желал больше всего на свете справедливости. Тот, кто убил его девочку, должен понести суровое наказание.

— Анжелка, конечно, не подарок была, — делился переживаниями грустный родитель. — Но так девка хорошая. Чего ей не хватало, хрен его знает.

Следователь печалился и кивал головой.

— Эх брат, — махнул он рукой, — как я тебя понимаю. И у меня тоже дети.

Мужчина проникся симпатией к капитану: “Вроде и мент, а человек неплохой”.

— Говоришь, поссорилась Анжелка с парнем накануне убийства? — Панин крепко вцепился в наметившуюся версию.

— Да, — подтвердил отец убитой. — С Андрюхой из соседнего дома. Чего-то не заладили, ревновал он что ли.

— Ага-ага, — Виталий Егорович уже нарисовал в голове всю картину преступления.

“Парень убил девушку из-за ревности. Всё сходится: мотив налицо, поэтому и орудие преступления - первое, что под руку попалось. Испугался, следы замел и притаился где-то, гаденыш”.

В общем-то, дело считай раскрыто. Следователь быстренько сварганил ордер на задержание, собрал оперативников и в прекрасном настроении ждал служебное авто.

— Колмаков, чего такой кислый? – пристал он к коллеге, бредущему по коридору.

Колмаков протянул руку для приветствия.

— А ты чего радостный такой?

— А потому что без пяти минут майор, салага! — заявил радостно Панин и загоготал. — Учись, студент!

Все знали веселый нрав Виталика, поэтому никто не обижался на дурацкие шутки. “Кислый” Колмаков равнодушно поздравил коллегу и пошел своей дорогой, ему сейчас своих проблем хватало.

— Вот гаденыш, — подозреваемый не открывал. — Коля, ломай дверь! — дал команду следователей и отошел в сторонку.

Коля устало вздохнул, взял разбег и вынес дверь вместе с петлями. Оперативники настороженно вошли в квартиру, осмотрелись и застопорились у входа в гостиную. Панин ростом не выделялся, но и коротышкой не был, стал за спинами высоких сотрудников полиции.

— И где вас таких дылд выращивают, — раздражался Виталий Егорович, вытягивая шею. — Чего замерли?!

Ребята расступились и наконец-то Панин увидел причину заминки. Посреди комнаты слабо колыхалось тело, подвешенное на люстре.

— Ёп твою мать, — опустил руки капитан.

— Егорыч, вызвать труповозку? — задал бессмысленный вопрос оперативник.

— Нет, Коля, попробуем оживить! Конечно, вызывай!

Расстроенный следователь приземлился в кресло. Его просто разрывало от досады: “Ну не мог что ли этот балбес позже повеситься!”. – Вот незадача, ищи теперь виновных.

— Снимайте! — крикнул он застывшим полицейским.

Суетились вокруг тела криминалисты, щелкал фотоаппарат, участковый лениво переписывал данные. А Виталий Егорович с кислой миной смотрел на давно остывший труп главного подозреваемого. Уже представил, как снимут портрет с доски почета; не видать премиальных; не обмыть очередную звездочку на погонах.

Панин прицокнул от недовольства, подперев щеку. Наблюдал, как санитары погрузили тело на носилки, застегнули черный мешок. “Всё это не хорошо,” — подумал следователь и вдруг его мрачные мысли озарила гениальная идея.

Он даже в кресле подпрыгнул на радостях. Дело проще простого: ревнивый парень убил девушку, а потом себя! Кислая мина исчезла, на лице засияла улыбка. Так-то намного лучше.

И как не пытался доказать упрямцу Сан Саныч, что время смерти у Анжелы и Андрея практически совпадает, а значит парень не мог размозжить голову девушке, после прибежать домой и повеситься.

— Что ты мне чешешь, Сан Саныч?! За пятнадцать минут можно всех бомжей Привокзальной разхерачить!

— Ну-ну, — патологоанатом устал спорить.

— Всё, я закрываю дело! Один малолетний наркоман убил другую малолетнюю проститутку! Всё сошлось! А ты не вякай!

— Егорыч, как скажешь, - поднял руки пожилой мужчина, до выхода на пенсию, которого оставалось без малого два месяца.

— Аминь! — выдохнул Панин и с чистой совестью покинул морг.

“Тыц! Тыц! Тыц! Тыц!”. Подобие музыки оглушало Риту на танцполе. Ее бедра как заведенные выделывали пируэты, восьмерки, кульбиты, не зря же полгода назад посетила пару занятий тверком. Надо признать, там было чем крутить. Девушка весьма гордилась выдающимся мягким местом. И пошла в разнос: волосы назад, вперед, присела, раздвинув эротично колени, снова махнула светлой гривой. Рита посмотрела на свое отражение – сегодня она явно в ударе, секс так и прет из всех частей тела. Но почему-то парни вяло реагировали на призыв присоединиться в танце. Первокурсница скользнула взглядом по присутствующим мужчинам, пара-тройка симпатяг были не свободны; “пугало” в темных очках с трудом на ногах стояло, опираясь о барную стойку; компания взрослых мужиков совершенно не интересовалась красавицей.