Панин махнул рукой, мол молчала бы пигалица. Полковник задумался, но ненадолго, всё же доводы лучшего работника отдела выглядели убедительнее, чем “п-п-п” какой-то пигалицы. Да и правда, какой к черту маньяк в их тихом спокойном городке с поэтичным названием Громово? На этом совещание закончилось.

— Виталий Егорович, продолжайте отрабатывать версию суицида. Всем спасибо, все свободны.

Довольный Панин вышел из кабинета и тут же закурил. Осталось лишь вразумить наглых журналюг и дело закрыто. Валюшкина переминалась с ноги на ногу, не решалась подойти к начальнику и высказать всё, что думает о его умственных способностях.

— Виталигорыч, — сумбурно пролепетала она.

Мужчина прислушался, будто кто-то звал, а может показалось; он пожал плечами и неспешно затянулся.

— Товарищ капитан, — более внятно обратилась к нему стажерка.

— А? — смерил начальник презрительным взглядом.

— Товарищ капитан, у нас же есть показания подруги покойной: к девушке должен был прийти мужчина, и первая девушка тоже ушла с мужчиной…

— И что? — перебил ее не дослушав Панин.

— Ну как же? Может опросить соседей?

Панин прожигал ее насквозь гневным взглядом, чувствуя как подкатывает волна раздражения. Валюшкина нервно теребила пуговицу на рубашке, стараясь не смотреть капитану в глаза.

— Слушай, — брезгливо поморщился Виталий Егорович, — как там тебя, тебе заняться больше нечем? Я по-моему, тебе утром поручил кражу из супермаркета! Ты нашла бабку воровку?

Стажерка не знала, что ответить, поражаясь абсурдности дела: неужели надо привлечь к уголовной ответственности старушку, не заплатившую за гречку?

— Чего ты выперлась? — продолжал гнобить подчиненную капитан. — Чего ты лезешь? Бе-бе-бе, — передразнил он девушку, — разговаривать связно научись! Лезет она! “П-п-п”! Троит что ли?!

Валюшкина едва сдерживала слезы, принимала всё сказанное близко к сердцу. Работа в полиции действительно оказалось очень сложной, правду ей говорила мама — это не место для хрупких натур.

— Иди отсюда! — рявкнул Панин, заметив слезы на глазах стажерки.

Девушка понуро опустив голову, исполнила веление и поплелась в рабочий кабинет.

Сплетни про маньяка сходили на нет, перестали шептаться бабки у подъезда, высматривая в каждом подозрительном объекте убийцу молоденьких девочек. К концу недели страсти и вовсе поутихли. Самый ярый рупор правды — блогер Винт и тот умолк, получив “привет” из военкомата.

Панин подушечками пальцев любовно протер свой портрет на доске почета. Он только что сдал отчет и полковник лично пожал ему руку, поблагодарив за хорошую работу.

— Служу на благо народу! — отрапортовал капитан.

— Вот! — указал полковник на него всем присутствующим. — Берите пример с Виталия Егоровича: самый высокий показатель в отделе, раскрываемость почти восемьдесят процентов.

Панин смущенно улыбнулся и лукаво добавил:

— Есть куда стремиться, товарищ полковник! В следующем квартале, обещаю девяносто девять!

— Молодец!

Полковник Брагин искренне восхищался работой капитана, для которого показатель также важнее всего. Важнее правды, фактов, человеческих судеб; высокий процент раскрываемости — это и есть суть работы офицера, на всё остальное можно смело закрыть глаза.

Панина еще раз поздравили коллеги, совещание закончилось и он счастливый поскакал в курилку, где сам того не желая, стал свидетелем весьма любопытного разговора.

Капитан Колмаков прижимал к стене вечно блеющую стажерку.

“Вот это да!” — Виталий Егорович чуть не присел от неожиданности и вовремя юркнул за дверь, он страх как любил подобного рода интрижки; распускал сплетни и тихо посмеивался над коллегами, которые всячески пытались оправдаться.

— Перестань меня преследовать! — бурно прошептал Колмаков.

— Ты вчера был не дома! — Овечка смотрела на него снизу вверх, ни разу не скрывая своих глупых чувств. — Где ты был?

Мужчина отскочил от нее, будто ошпарился.

— Ты больная? Почему я должен перед тобой отчитываться? Ну переспали мы по пьяни, так что теперь? Алёна, хватит! У меня и без того куча проблем, ты еще лезешь с расспросами!

— По пьяни? — изумилась девушка.

Колмаков провел по коротко стриженным волосам, устав от навязчивого отношения коллеги.

— Да, по пьяни! Всё это была ошибка, пойми!

— Ошибка? Ты говорил, что я для тебя особенная, — напомнила ему Алёна.

Панин в углу едва сдерживался, чтобы не прыснуть со смеху, прикусил костяшку пальцев и увлеченно наблюдал.

“Ай да Овечка! Ай да Колмаков!”

Мужчина не знал как еще объяснить приставучей девушке, что между ними всё кончено.

— Не звони мне, не пиши, не ходи следом! Ты поняла?

Она загадочно молчала, затем влепила Колмакову пощечину. У Панина самого глаза на лоб полезли, какие страсти!

Стажерка пулей вылетела из курилки, задев своего непосредственного начальника плечом, но даже не обернулась. Панин сделал вид, будто шел мимо и удивленно проводил ненормальную взглядом.

— Чего это она? — ехидно посмеиваясь спросил он у Колмакова.

— Не знаю, — буркнул тот в ответ, подавленный и расстроенный.

— Хаха! — не сдержался Панин и захохотал в голос, хватаясь за живот. — Олег Валентинович, а? Наш пострел везде поспел?! Аха-ха-ха!!!!

Его оглушительный смех разносился эхом по всему отделу, Колмаков злился, готовый заткнуть ему рот грязной пепельницей.

— Пошел на*уй! — мужчина скрипел зубами от злости.

Панин враз умолк.

— Э? Аккуратнее с выражениями, — одернул он беснующегося коллегу.

Колмаков ничего более не ответил, вышел из курилки.

— Пошутить даже нельзя. — Тихо жаловался сам себе капитан, а затем громче добавил: — Ты смотри, какие обидчивые!

Была в этом городе странная особенность: жизнь по ночам никогда не прекращалась, многие бродили по темным улицам страдая от бессонницы или прятались от одиночества в ночных клубах, местные алкоголики, бездомные — все про всех всё знали, но никогда ничего не видели. Поэтому, когда в парке около полуночи нашли тело молодой девушки, горожане лишь разводили руками, не имея малейшего понятия, откуда она там взялась.

Сан Саныч дожевал свой скудный ужин и мостился на продавленном диване, когда в морг вкатили завернутый в черный целлофан труп. Он ошарашенно взглянул на часы: почти час ночи. Раскрыл мешок и обомлел — еще одна молодая особа. Оперативники тоже заметно нервничали, всё это похоже на серию, а значит в городе, действительно, орудует маньяк.

Судмедэксперт молча приступил к работе.

Совсем девочка на вид, сжимала в руке горсть земли и траву, возможно ползла или перед смертью мучилась от боли. Причина смерти вскоре стала ясна — удушение, на еще теплой коже проступил черный след от гибкого тонкого предмета, по всей вероятности удавки. Там же на шее две небольшие раны, похожие на укус. Сан Саныч сделал снимок, сравнил с предыдущим снимком и опустил руки. Неприятности явственно ощущались повсюду, стучали во все окна и двери. Здесь уже хитрый Панин не выкрутится, потянет за собой всех на дно. Не надо было его слушаться, теперь им всем…

— Пи*дец, — прошептал Сан Саныч, понимая, что за предыдущие ошибки дорого спросят с них.

Генерал не стеснялся в выражениях, называя весь отдел идиотами, поставил неутешительный диагноз полковнику — слабоумие, обозвав того имбецилом. Капитана, ведшего два предыдущих дела, и вовсе оплевал, выкрикивая всевозможные ругательства.

— Только идиот не мог заметить серию! Настоящий дол***б! Каждый из вас г*мно на палочке! Вы хотя бы представляете, что я выслушал утром? Москва уже сюда едет, разгребать ваше дерьмо! Вы все конченые маразматики, я за вас больше не отвечаю! Приедет спецгруппа, начнут копаться и вылезет наружу всё! Я ваши ж*пы прикрывать не буду! Довольно! Дебилы, идиоты!