— И вы привезли ее сюда? — Ленгфорд Райнхарт спросил это спокойно.

Нола кивнула. Может быть, обойдется?

— Вместе с двумя другими молодыми женщинами. Они ухаживают за мамашей и за ребенком, а кроме того, ведь есть еще одна девочка — старшая. Одна бы я не справилась.

— Их надо отослать, и немедленно.

Нола была потрясена. После всего, что она рассказала, Ленгфорд Райнхарт не проявил ни к кому и капли сочувствия.

— Племя ушло с вашей земли. Неужели вы сможете просто выгнать этих женщин из своего дома? Им нужно помочь. Мистер Хетфорд это понял, почему же вы не понимаете?!

— Вам вообще не следовало вмешиваться в это дело. Племя живет по своим законам. Если бы эта молодая женщина все-таки умерла, виноватой в ее смерти объявили бы вас и, вероятно, отомстили бы всем нам, живущим на ферме. Я знаю, о чем говорю, мисс Грейсон. Я сам однажды вмешался в дела племени, и в результате этого опрометчивого поступка убили двух моих загонщиков.

Нола чуть не задохнулась от гнева.

— Я не думаю, что аборигены стали бы мстить нам. В конце концов, я пришла к ним по их просьбе.

Райнхарт прищурился:

— А теперь у вас на руках три женщины и два ребенка.

— Эти женщины сами о себе заботятся. Полагаю, они могут быть и мне полезны. Дом большой. Вы же не думаете, что я справлюсь одна со всем хозяйством? Мне ведь нужно учить детей.

— Если они не уйдут сейчас, их выставит вон Гален, когда вернется. Это мое окончательное решение, — тон Ленгфорда Райнхарта не оставлял в этом никаких сомнений.

— Мистер Хетфорд радуется, что у Шеннон появилась подружка. Он был обеспокоен тем, что у девочки здесь совсем нет женского общества. Посмотрели бы вы, как играют Тилли и Шеннон!

По лицу Ленгфорда Райнхарта легко можно было понять, что меньше всего в жизни его занимают игры двух маленьких девочек.

— Пожалуйста, позвольте им всем остаться здесь хотя бы до того времени, как вы снова сможете встать! Я уверена, что история с проклятием скоро забудется.

Райнхарт молчал. Нола Грейсон решила продолжить наступление.

— У вас есть какие-то предубеждения против аборигенов, мистер Райнхарт?

— Не смешите меня, — этот вопрос его, судя по всему, удивил. — Иначе как бы я позволил Джимми и Джеку работать на своей ферме?

— Почему же вы не можете посочувствовать этой женщине?

Ленгфорд Райнхарт прикрыл глаза. Англичанка не собиралась отступать.

— Неужели вы откажетесь помочь в такой ситуации? Это бесчеловечно.

На лице старика не дрогнул ни один мускул. Нолу Грейсон охватила усталость, как душевная, так и физическая. Она подошла к двери и взялась за ручку.

— У меня был тяжелый день. Я иду спать. Спокойной ночи, мистер Райнхарт. Если вам что-нибудь понадобится, кричите. Мы с Шеннон ложимся на втором этаже.

Хозяин поместья не пожелал ей спокойной ночи.

Нола Грейсон заглянула на балюстраду. Женщины и дети крепко спали, только щенок еще не успокоился. Он тут же увязался за ней и пошел в их с Шеннон спальню. Собачка прыгала на ее постели, явно приглашая англичанку поиграть. Нола попыталась выставить Песочка за дверь, но тот уперся всеми четырьмя лапами. В конце концов, она дала ему старый ботинок, и щенок переключил свое внимание на него. Она прислушалась, не зовет ли ее Ленгфорд Райнхарт, но все было тихо.

К утру все ее тело было покрыто зудящей сыпью. Еще до первых лучей солнца учительница спустилась вниз и искупалась, но это не помогло. Нола заглянула к Вэйду Дэлтону и увидела, что он уже не спит. Выглядел он неважно — под глазами залегли темные круги, но он ни на что не пожаловался. Они отправились на кухню пить чай.

— Как мрачно во дворе, — заметила Нола. — Такого я здесь еще не видела.

— Все в пыли, — Вэйд пожал плечами. — Ночь, должно быть, была ветреной.

— Вдали это не гром? Мне кажется, что вот-вот может начаться дождь.

— Нет, до дождя еще далеко, — Вэйд посмотрел на небо. — Пока не надейтесь.

Несколько минут они сидели молча. В раскрытые окна доносились крики какаду, разлетавшихся сегодня утром, как никогда. Может быть, дождь все-таки будет, и птицы кричат именно об этом? Хотелось бы верить.

— Еще в Лондоне мне показали фотографию этой фермы, — Нола повернулась к Дэлтону, приглашая его послушать. — Снимок сделали с холма и, по моему мнению, очень неплохо. Здания на фотографии вышли нечетко, но в любом случае ясно, что здесь было очень уютно. Признаюсь, у меня очень живая фантазия. Я представляла себе веранду с красными и фиолетовыми цветами. Видела газон перед домом и клумбы. Перед моим взором стояли азалии и красно-оранжевый гибискус. Я, конечно, слышала, что в Австралии бывают засухи, но человеку, для которого дождь — чуть ли не ежедневная докука, в это очень трудно поверить. И уж никак я не думала, что эта ферма находится посреди пыльной безлюдной равнины.

— Элен сажала цветы вдоль всей веранды. Названия их я не знаю, но смею вас заверить, что весной здесь было очень красиво. А еще на лужайке перед домом стояли столик и плетеные стулья.

Вэйд Дэлтон снова унесся мыслями в прошлое. Едва упомянув об Элен, он тут же замкнулся. Нола упрекнула себя за то, что поневоле стала виновницей его воспоминаний, но здесь, видимо, Вэйду все напоминало о его трагической любви. Он печально улыбнулся.

— А ведь на земле Райнхарта неплохие запасы воды, уж я-то знаю, — Дэлтон налил себе еще чаю. — Вода не очень близко от дома, но не исключено, что я найду подземные источники поближе. Словом, для цветов воды хватит, и не только для цветов. Планируйте что хотите. Я помогу.

Нола обрадовалась. Как хорошо они понимают друг друга!

— Спасибо, Вэйд! Мы посадим цветы и посеем траву, а еще вырастим много овощей. Сделаем настоящий огород!

От одной мысли о цветнике и огороде настроение у Нолы Грейсон улучшилось. И у них будет настоящий газон. Обязательно будет!

Вэйд Дэлтон неожиданно оторвал ее от мечтаний:

— Интересно, как там дела у Галена? Если бы не плечо, я мог бы помочь на пастбищах…

— Боли все еще не прошли?

— Да вроде проходят. Только в постели тяжело устроиться удобно. Впрочем, я всегда беспокойно спал…

В это мгновение на кухне показался Песочек, держа в зубах ботинок. Щенок направился прямо к Ноле. За ним показались заспанные Шеннон и Тилли.

— Вот так радуется любой собственник, — засмеялась молодая женщина, указывая Вэйду на собачку. — Дала ему вчера ботинок, чтобы оставил меня в покое, а он теперь не может с ним расстаться. Может быть, Песочек считает, что это добыча?

Она почесала щенка за ухом, и он тут же упал на спину, подставив ей бархатное брюшко, при этом Песочек уморительно старался не выпустить из зубов ботинок. Нола услышала, как наверху кто-то смеется. Она подняла глаза и махнула рукой молодым женщинам, стоявшим на балконе, чтобы спускались вниз.

На кухне Нола, не откладывая, показала Лиззи и Нэнси, как готовят на плите, и они общими усилиями поджарили глазунью и испекли лепешки. Аборигенки споро работали, а англичанка решила использовать этот урок кулинарии для того, чтобы они выучили несколько слов. Она показывала пальцем на муку, на яйца, на кувшин с водой и четко произносила все названия. Аборигенки, в свою очередь, называли все это на своем языке.

Когда завтрак был готов, Нола взяла поднос и направилась к лестнице. Женщины тревожно смотрели ей вслед, особенно Мэри, которая к плите не подходила — нянчила новорожденную дочку. Они все еще чувствовали себя в безопасности только в ее присутствии.

Уже при первом взгляде на Ленгфорда Райнхарта учительница поняла, что его настроение лучше не стало.

— Как можно спать, когда половину ночи лает собака? — вместо пожелания доброго утра она услышала этот вопрос.

Нола еще на лестнице поклялась себе, что вытерпит любые придирки.

— Песочек еще щенок. Подрастет и станет отличной собакой.