— Вы все уладили? — спросил он с порога.

— Шеннон хочет спать здесь, — Нола была растеряна. — Я бы осталась с ней, но кто знает, как будет чувствовать себя мистер Райнхарт?

Пока она размышляла, аборигенки вынесли на улицу подушки и одеяла. Они явно намеревались устроить себе постель у стены здания школы. Нола озадаченно смотрела за этими приготовлениями.

— Я и не думал, что они будут спать в доме, — Гален Хетфорд перевел взгляд на учительницу.

— Я тоже могла бы это сообразить, — Нола рассмеялась. — Теперь в моей спальне снова много места.

— Сегодня мы еще будем здесь. Если Ленгфорду что-то понадобится, я его услышу, так что вы можете остаться у себя.

— Спасибо. Завтра я что-нибудь придумаю.

Гален и Хэнк уехали в лагерь на рассвете. Хетфорд успел накормить Ленгфорда Райнхарта завтраком и сказал, что во время его отсутствия за ним будет ухаживать Нола. Хозяин поместья выслушал своего молодого друга молча, поэтому Гален тешил себя надеждой на то, что, может быть, он примет ситуацию такой, какая она есть. Впрочем, возражения все-таки последовали, но по другому поводу. Райнхарт наотрез отказался пить отвар из трав.

— Разве у него больше нет болей? — Нола была немало удивлена таким поворотом событий.

— Думаю, есть. Судя по всему, он очень страдает.

— А почему же тогда не хочет пить болеутоляющее?

— Я просто налил ему отвар в чашку, но Ленгфорд к нему даже не притронулся. Он сказал, что не будет пить лекарства аборигенов.

Нола осуждающе покачала головой. «В таком случае пусть терпит боль», — подумала она.

— Ленгфорд иногда бывает очень упрямым, — Гален Хетфорд вынужден был признать то, что и так было хорошо всем известно. — Но когда боль станет нестерпимой, он образумится. Я в этом уверен. Я люблю Ленгфорда как отца, но после того, как он стал таким нелюдимым и подозрительным, он подчас и меня выводит из себя, — управляющий поместьем уныло вздохнул. — Это, право, очень жаль.

Нола Грейсон ни минуты не сомневалась в том, что Ленгфорд Райнхарт доставит ей немало хлопот в самое ближайшее время, но внутренне была готова к этому.

— Вы вернетесь из лагеря сегодня вечером?

— Вряд ли. Все следующие дни будут очень тяжелыми. Нам надо все подготовить к перегону овец. Макдональды — наши соседи с Холс-Геб — тоже заняты пересчетом скота. Нужно отделить их овец от наших и сделать прививки тем, кому мы их еще не сделали.

Хетфорд попрощался и отправился на конюшню, а Нола заварила чай и понесла его в комнату Ленгфорда Райнхарта.

— Доброе утро! — она приветливо улыбнулась.

Хозяин поместья промолчал, но молодая женщина была готова и к этому. Она решила не обращать внимания ни на капризы, ни на недружелюбное отношение.

— Как вы себя чувствуете, мистер Райнхарт? — учительница продолжала улыбаться.

— Этот мерзавец все еще здесь? — хозяин поместья наконец разомкнул уста.

Ну что же, раз не отвечают ей, значит, может промолчать и она. Вместо ответа Нола расправила простыни.

— Я вас спросил, здесь ли еще этот мерзавец.

Нола Грейсон посмотрела на старика. Да, у него явные боли, даже говорит он с трудом.

— Вэйд Дэлтон вывихнул плечо. Плечо ему вправили, но боли еще не прошли. Он пьет отвар из трав. Надо признать, лекарство прекрасно помогает.

— Это меня не интересует. Я не хочу его видеть на своей ферме. Даю ему час на то, чтобы он исчез. И запомните — Дэлтон никогда больше не должен появляться на моей земле. А мне принесите выпить. У меня есть свое собственное средство от боли.

— У нас нет спиртного, а если бы и было, от меня вы его все равно не получили бы. Мистер Райнхарт, мы все знаем, что хозяин здесь вы. А вы знаете, что я только служащая, и значит, должна делать то, что мне поручили…

— Да, это так. Но исполнительность совсем не в вашей натуре, не так ли? Больше всего меня бы обрадовало известие, что вы упаковали свои вещи.

Нола нахмурилась. Ей все-таки было трудно не обращать внимания на явную провокацию.

— Да я сама с удовольствием бы покинула ваш столь негостеприимный дом, но напоминаю, что у нас с вами действующий контракт. Я, должно быть, погорячилась, когда предложила мистеру Хетфорду ухаживать за вами. Это не предусмотрено нашим договором, но мне захотелось помочь Галену. Он ведь пытается спасти вашу ферму. Вы помните об этом? На мой взгляд, он взял на себя больше, чем под силу одному человеку, и только ради него я принимаю на себя часть работы.

Старик крепко сжал губы. «Вот и молчал бы дальше!» — подумала молодая женщина, а вслух продолжила:

— Я не ожидаю никакой благодарности. Вэйд Дэлтон тоже ее не ждет, но он остается, и вам придется с этим смириться. Мне он нужен, и мистер Хетфорд пообещал, что он защитит нас от непрошеных гостей, если они появятся.

Райнхарт молча смотрел на дверь. Нола Грейсон его прекрасно поняла.

— У меня очень много работы. Вам нужно еще что-нибудь?

— Я вам уже сказал, что мне нужно. А теперь уйдите отсюда!

— С удовольствием!

Она закрыла за собой дверь и поклялась без особой необходимости не входить в эту комнату. Нужно будет — позовет. Нола отправилась на кухню. Вэйд Дэлтон пил чай.

— Как вы себя чувствуете? — этот вопрос Нола Грейсон задала второй раз за полчаса.

— Я пью отвар из трав, и плечо совсем не болит. Как там мистер Райнхарт?

— Он так же приветлив, как всегда.

Нола налила себе чай и села к столу. Дэлтон внимательно смотрел на нее.

— Не сомневаюсь в том, что Ленгфорд сказал вам, чтобы я убирался с его земли.

— Если бы он был на ногах, то вышвырнул бы нас обоих.

Эта мысль рассмешила Нолу, и ее досада прошла. Она посмотрела Вэйду прямо в глаза.

— Старик потребовал, чтобы я принесла ему спиртного, чтобы заглушить боль, но от меня он такого болеутоляющего точно не дождется. С ним и с трезвым нелегко разговаривать, а что будет, если он напьется?

Вэйд Дэлтон на минуту задумался.

— Даже не знаю. Райнхарт никогда не пил помногу.

— Он так упрямится и не хочет выпить отвар только потому, что это лекарство аборигенов. Но когда боль допечет, он наверняка изменит свое решение.

Когда Нола подошла к зданию школы, аборигенки завтракали — они испекли в золе куриные яйца. Шеннон ела с ними и, судя по всему, была в восторге от новых впечатлений. Мэри оказалась на ногах, а ребенок спокойно спал.

Нола все-таки решила переехать в главный дом и захватить с собой, так или иначе, своих новых подопечных. Удар Ленгфорда Райнхарта от этой новости не хватит, а с остальным она как-нибудь справится.

Молодая женщина занялась домашней работой. Время летело незаметно, и в комнату хозяина поместья она пошла только к обеду — понесла ему еду и оставила около постели кружку с болеутоляющим отваром. Он едва удостоил англичанку взглядом. После обеда она заглядывала к нему каждый час, но вскоре поняла, что такая чрезмерная забота была большой ошибкой. Хозяин поместья постоянно находил повод сказать ей что-то неприятное, а если такого повода не было, он требовал, с ее точки зрения, чего-то заведомо невозможного. Нола заметила, что кружка опустела, и похвалила себя за смекалку. Однако неблагодарность и высокомерие Райнхарта все-таки действовали ей на нервы.

Претензиям не было числа. То хлеб, который она ему дала, был слишком жестким, то суп чересчур соленым. Он не хотел, чтобы она его умыла, не хотел, чтобы она убралась в его комнате и трогала его вещи. Когда ее долго не было, он стучал палкой по полу до тех пор, пока молодая женщина не прибегала к нему, а потом требовал, чтобы она давала ему пить, или открыла окно, или закрыла его, или почитала что-либо. Его повязка была то слишком крепкой, то ужасно слабой. Сначала он хотел, чтобы дверь оставили открытой, затем Шеннон слишком шумела. Нет ли каких-нибудь вестей от Галена? И когда он наконец вернется?

Нола старалась быть терпеливой, но поведение сумасбродного старика несколько раз чуть было не вызвало у нее взрыв ярости.