– Товарищ подполковник, – начинаю я, но Акманов перебивает:

– Прошу, просто Денис.

– Денис, скажите, правильно ли я понимаю, что здесь в режиме реального времени отслеживали и записывали все движения посетителей?

Внезапно меня начинает занимать этот вопрос. Стоит им только просмотреть записи событий вчерашнего вечера, как мой небольшой секрет откроется и я сама попаду вод внимания спецслужб.

– Да, как я уже сказал, всё началось с того, что нам в руки попала одна запись. Сначала мы решили, что это постановка, но немногим позже, при застройке пустыря в Подмосковье был обнаружен обезображенный труп женщины. В ходе оперативно-розыскной деятельности было установлено, что жертва уже год как числилась пропавшей без вести, занималась частной практикой оказания интимных услуг, дома остались несовершеннолетний ребёнок и престарелые родители. Именно они и рассказали, что ей предложили подработать на частном мероприятии в московском клубе, каком именно они не знали. Дочь уехала и больше не возвращалась. Наши спецы начали прогонять фото жертвы по программе на поиск соответствий в базах данных… – Акманов невесело усмехается. – Думаю, вы не особо удивитесь, узнав, что она обнаружилась на том самом попавшем к нам видео. А само видео оказалось реальной порнографией, оканчивающейся снаффом. Не буду углубляться в подробности, но нам удалось выйти на одного из покупателей таких роликов. Во время очередной сделки было произведено задержание любителя чернухи и курьера, мы произвели допросы, обыски, проверили все их контакты и, в итоге, вышли на одного из распространителей. Далее мы накрыли заказчика, конечно же, тоже одного из… Он нам поведал, что специфичное кино для взрослых снимают в одном из клубов на окраине столицы, но, когда мы нагрянули туда, всё уже успели перенести в другое месте. Несколько месяцев мы искали концы, и вышли на это заведение. У нас был информатор, спецоперация разрабатывалась долгое время, всё было на мази. Мы готовились закрыть сразу всех местечковых творцов и выяснить, кто стоит за организацией данного преступного синдиката, но что-то пошло не так. Складывается впечатление, что кто-то предупредил их или спугнул – ребята заметали следы, спешно уничтожая данные с жёстких дисков, практически все файлы повреждены, и пока невозможно понять, как много удастся восстановить. Многим посетителям закрытой зоны клуба тоже удалось скрыться незамеченными, мои люди сейчас тщательно изучают все помещения. Как вы понимаете, это закрытая информация, но раз уж мы схлестнулись на одном подозреваемом, то, вполне вероятно, что ваша девочка теперь наша головная боль.

Пока Власов обменивается контактами с Акмановым, я обдумываю полученную информацию. Занимался ли Юджин поисками жертв смертельных фильмов, знал ли, что происходит здесь, помимо стриптиза и покера, кто из постоянных клиентов может быть причастен к убийствам и как много крови было пролито в этих стенах?

В некоторых своих высказываниях пижон казался мне искренним. Он сказал: “Долетали слухи.”. Он сказал, что не верит, что тут могли убить кого-то на самом деле из злого умысла. Несчастные случаи допускал, но не убийства. Боже, как же хочется приложиться разок головой о стену!

Он просто врал, как, вероятно, наврал с три короба и о Лике. И когда я стала такой идиоткой?

Я должна признаться Власову. Должна сдать Юджина, и дело с концом. Но что-то внутри тревожно сигнализирует, что торопиться не стоит. И следующие слова Акманова на один из вопросов Ярослава лишь подкрепляют мою уверенность:

– Напрямую с заказчиками контактировал лишь Вадим Перминов. По словам нашего информатора, у Дуболомова по стране была сформирована целая сеть вербовщиков, которые отыскивали в глубоких провинциях жертв для съёмок, преимущественно из низких слоёв общества и неблагополучных. Женщин с низкой социальной ответственностью, тех, кого вряд ли станут искать, но и осечки у них, скорее всего, случались.

– Этот Юджин был одним из таких вербовщиков? – хмуро спрашивает Власов.

Я замираю в ожидании ответа.

– В списках контактов Дуболомова, которые нам удалось получить благодаря содействию информатора, он не значится, – поджимает губы Акманов. – Но нельзя просто отмахнуться от того факта, что он скрылся вместе с остальными.

Молодой подполковник проникновенно смотрит в мои глаза, словно ему доподлинно известно, какую тайну я вынуждена держать на замке до поры до времени, и мне становится не по себе. Чертовски неприятно осознавать, что сейчас я по уши в дерьме.

Чтобы хоть как-то скрыться от чувства неловкости, я дохожу до одного из столов с аппаратурой, рассматриваю огромные мониторы, на которых сейчас транслируется обыск помещений, производимый федералами. Вот вип-комнаты и коридор, по которому меня выводил нахал, закулисье, сцена. Сейчас в каждом номере борделя копошатся мужики, потроша подушки и матрасы, вскрывая полы, а ночью оттуда в спешке бежали высокопоставленные клиенты. Как знать, что могли в панике обронить? Может, и не зря весь этот обыск.

Нашли ли они подземные туннели? Узнали ли уже, куда ведут все выходы? Мне хочется проверить свою догадку, но теперь об этом придётся забыть на некоторое время. Пока Власов не узнает о туннелях, нечего и думать о том, чтобы хоть как-то намекнуть ему о своей осведомлённости. И так по краю хожу. А ещё мне срочно нужно решить, что делать с Юджином.

Хотя… Что тут сделаешь? Влипла я по полной. С одной стороны, если я его сдам сейчас, каковы гарантии, что не отправлюсь на нары вслед за ним, как соучастница всех этих ужасных преступлений? С другой, если он участвовал в создании тех убойных фильмов, то может быть опасен для меня в другом плане. В самые ближайшие часы мне нужно решить, что хуже – быть убитой в тюрьме очаровательными сокамерницами, которые житья не дадут такой, как я, или же умереть от рук негодяя в собственном доме. Так себе перспективы!

Нервный смешок слетает с губ, и взгляды мужчин, двух подполковников, устремляются ко мне. Власов вопросительно изгибает бровь дугой, а Акманов скептически усмехается.

– Что-то обнаружили, майор Власова? – спрашивает он. Мне одной тут мерещится подтекст?!

Они ждут ответа. Я таращусь в монитор, подбирая правильный ответ. И в этот самый момент один умник в строгом костюме наконец открывает люк в подпол. Тот самый люк, в который я спустилась вместе с Женей-Юджином.

– А ларчик просто открывался, – нараспев цитирую Крылова. – Вот так и ушли голубчики, как пить дать!

Власов с Акмановым припадают к монитору, переглядываются и синхронно идут к выходу из офиса оператора видеонаблюдения.

– Денис? – обращаюсь им в спины.

– Да?

– Не будете против, если я пока расспрошу девушек о нашем трупе?

– Ай, да чёрт с вами! – отмахивается он, и я принимаю это за разрешение.

Вернувшись в общий зал, бесцеремонно беру из холодильника за барной стойкой бутылку воды и пару стаканов и сразу подхожу к интересующей меня девушке.

Интуиция кричит, что это правильно. Слишком похоже на историю Лики, которую мне поведал Юджин. И на тысячную долю от дальнейшего сходства будет зависеть судьба мерзавца. Если я сочту, что их рассказы созвучны, то… Да чёрт его знает, что это будет значить. Там и решу.

– Здравствуйте, – тихо обращаюсь к девушке, присаживаясь рядом. Она поднимает на меня заплаканные глаза и с удивлением наблюдает, как я выставляю на стол стаканы и разливаю воду. – Вы, наверное, пить хотите? Берите, это вам. Меня зовут Ангелина Анатольевна Власова, я являюсь следователем и хотела бы задать вам несколько вопросов.

Она нерешительно кивает, отпивая несколько мелких глотков.

– Как вас зовут? – спрашиваю у неё.

– Алина. Алина Андреевна Карамзина.

– Скажите, Алина, вы часто выступали в этом клубе?

Её глаза наполняются слезами, а щёки стремительно алеют. Я ободряюще улыбаюсь девушке.

– Нет. Впервые сюда попала. – Она осекается и признаётся: – Точнее, я бывала здесь раньше.Здесь. Атамвыступать пришлось первый раз.