Внизу же, в противоположной стороне, ещё чувствовался след Элен. Он с каждым часом становился тоньше и тоньше, и уже напоминал тонкий волосок. Если Рианг пойдёт по следу прямо сейчас, то, возможно, ещё успеет её нагнать.

“А стоит ли?” — в который раз задумался Рианг.

Он много думал об этом, пожалуй, даже слишком много на его взгляд. Рианг научился искать второе дно во всём, и эта особенно множество раз выручала его. А Элен походила на бомбу с таймером, которая взорвётся в самый неподходящий момент.

“Это уже не важно”, - снова повторил себе Рианг. — “Ушла и ушла. Так даже проще”. Но на сердце было тяжело.

Мимо, перепрыгивая ступени, пронеслась компания из женщины в кожаном доспехе, спрятанном под короткой курткой, и троих мужчин, разительно отличавшихся друг от друга. Они громко ругались, игнорируя сердитые взгляды караульных. Женщина спрыгнула вниз и, обозвав спутников “тремя остолопами”, скрылась за углом.

Проследив взглядом за удаляющейся компанией, Рианг продолжил свой путь наверх.

— Опять эти по улицам шляются. И что только начальник в этих Сорокопутах нашёл? Как по мне, так их лучше в колодки и в карцер, — пробасил караульный своему напарнику, когда шумная компания удалилась.

— Сам знаешь, они у него на особом счету. Особенно эта, стриженная. Она за него всю грязную работёнку выполняет. — Кстати, о работёнке. Я тут слышал, леди из Верхов ищет наемника. Вроде бы, из дома Жевиеров?

Караульный переступил с ноги на ногу, гремя доспехами.

— Та, что в том году отравила сына Мильеров? Опять что-то затевает? Эти богатеи только и знают, как воду мутить. А страже потом разбирайся после их игр, — недовольно ответил напарник, поправляя забрало шлема. — Как их ещё собственный яд не отравил?

— Тс, не чеши бездумно языком, — одёрнул караульный. — Хочешь в клоаке оказаться?

— Упаси Горгонна, — поплевал через плечо мужчина и затих.

***

“Нечем дышать”, - эта мысль была первой, что пришла ей в голову. Тес забила руками и позволила воде вытолкнуть её на поверхность. Откашлявшись и глотнув спёртый воздух, она распахнула глаза, но ничего перед собой не увидела.

Тес барахталась в ледяной воде. Её нога болезненно стукнулась о склизкий подводный камень. Холод пробирал до костей. Одежда неумолимо тянула вниз, но Тес была сильнее. Сделав несколько тяжёлых гребков, Тес нашарила ладонями берег — каменный выступ, резко уходящий вниз, глубоко, что ногами было не достать. Выбравшись из воды, порезав ладони об острые сколы, шатенка легла и выдохнула. Она всё ещё тяжело дышала, и кожу неприятно покалывало. Глаза постепенно привыкли к темноте.

Тес оказалась на берегу крохотного подземного озера, в небольшой пещере. Капельки воды падали и со звоном разбивались о камень. В чернильной воде ничего нельзя было разглядеть. Казалось, глубиной это озеро могло сравниться с океанической впадиной.

— Ной? Рианг? Элен!

Тишина.

Сломанная нога дала о себе знать, и Тес взвыла. В глазах защипало. Она была совершенно растеряна. Как она здесь оказалась? Последнее, что помнила Тес, это огромного голема и злополучную лестницу. Они выбрались? Успели сбежать через разрыв? Тес не знала, и некому было ответить. Но, решив пока не отчаиваться, девушка принялась изучать место, в которое её занесло.

Несмотря на все усилия, ей так и не удалось найти в стенах ни малейшей щели. Она была замурована в холодной сырой пещере. Изо всех сил Тес старалась не поддаваться страху, который уже подбирался к горлу..

Она была во тьме. И она была совсем одна.

Сидя на краю, Тес пыталась смыть солёные слёзы, остудить раскрасневшееся лицо. Она выполняла все рекомендации Мериды — делала ровные глубокие вдохи и выдохи, представляла себя на лесной опушке в окружении милых пушистых зверушек, уверяла себя, что её согревают лучи летнего солнца. Только вот ничего из этого не помогло побороть панику. Тес ни на секунду не могла забыть, что вокруг монолитные каменные стены, что она, скорее всего, на несколько десятков, а то и сотен метров под землёй, что выхода нет, даже намёка на него. Все эти мысли роем крутились в голове, вышибая остатки храбрости.

— Надеюсь, хоть с остальными всё в порядке, — тихо прошептала она, обнимая себя руками и закрывая глаза.

***

Солнце нещадно палило, припекая голову. Яркий свет резал глаза, заставляя Ноя прикрывать их ладонью. Ноги быстро увязли в горячем песке, мелкие песчинки проникли под одежду, обжигая и раздражая кожу. Вокруг, сколько не гляди, не было ничего. Казалось, даже хищники разбежались и попрятались от знойного солнца в надежде, что добыча сама издохнет от жажды или поджариться.

Ной понимал, что ему надо идти. Всегда была возможность наткнутся на хоть какое-то укрытие — крупный камень или захудалый кактус. Если в этой линии водились кактусы. Всё лучше, чем стоять на месте и ждать, когда жара свалит его с ног. Но Ной переоценил себя. Как это часто бывает с самоуверенными странниками пустынь, их быстро накрывает солнечный удар и обезвоживание, лишая сознания и заметая обездвиженные тела жёлтым песком.

Он очнулся, услышав надрывный кашель. Словно человек вот-вот выплюнет легкие, а вместе с ними и все остальные органы в теле, кашель, не дающий ни вдохнуть, ни выдохнуть. Так кашляют те, кому осталось не долго.

Открывая отекшие глаза, Ной ожидал увидеть перед собой старца, который едва ли может самостоятельно выпить воды. Но вместо сухих немощных рук над ним колдовали тоненькие бледные запястья, хозяйка которых положили на его лоб мокрую, но едва ли прохладную тряпку. Неуверенные, шаркающие шаги, громыхание мисками и ложками сопровождали каждое её движение.

В помещении, в котором Ной оказался, царил полумрак. Слабый свет проникал сквозь соломенную занавесь в дверном проеме. Затуманенным взглядом Ной разглядывал хозяйку со спины. Хрупкая, низкая, не складная, с отросшими сальными волосами чуть ниже лопаток. Ребёнок, лет двенадцати, не больше.

— Вам не стоило идти в пустыню без подготовки, — спокойно произнесла незнакомка, помешивая что-то в котелке.

Ной приподнялся на локте, пытаясь получше рассмотреть юную спасительницу. В грязном сером платке на голове, в халате со множеством криво пришитых заплаток, она босыми ногами стояла на деревянном ящике, потому что иначе не дотягивалась до котелка на печи. Её загорелая кожа местами шелушилась и облезала, а местами была покрыта паутинкой тонких белых шрамов.

— Пустыня — не место для одиночек, вы не знали?

Девочка повернулась к нему лицом. Ной знал, что она обращалась к нему, но её тусклые, затянутые белой пеленой глаза смотрели не на него. Даже не сквозь. А туда, куда может смотреть только шаман или провидец. Туда иногда смотрит каждый Видящий — за Грань.

— Вы можете звать меня Санорой, господин странник. Санорой из Белой пустыни.

Дорель сидел, откинувшись на широкую спинку обтянутого кожей кресла, и барабанил пальцами по резному подлокотнику. Перед ним на столе лежал свежий отчёт. Его содержимое не вызвало особых переживаний, но заставило окунуться в воспоминания.

Марк, единственный сын Дореля, оторвался от работы и присмотрелся к отцу. Меланхолия была редким гостем на строгом лице и обычно посещала Дореля в дождливые вечера, коих было сравнительно мало в Гольсоре — городе вечного лета. Порой Марк дивился предпочтениям своего свиду холодного отца. Дорель никогда не селился в местах с суровым климатом или унылым пейзажем, отдавая предпочтение буйно цветущей зелени и воде. В детстве Марк был убежден, что отец не живёт в вечной мерзлоте только из-за жены, матери его младшей сестры, которая отличалась повышенной капризностью и завышенными стандартами.

— Значит, Кроунеста больше нет, — произнёс Дорель, обращаясь скорее к себе, чем к сыну.

— Там остался рубион, — осторожно заметил Марк, откладывая в сторону хрустальное перо, оставляя на салфетке аметистовые кляксы.

— Да, — подтвердил Дорель и развернул кресло. Из окна его кабинета открывался вид на благоухающий розовый сад — творение его второй жены. Сад был гораздо живописнее своего предшественника в вечно пасмурном Кроунесте, и нравился Дорелю больше.