— Извините меня, сеньор Виторино.

— Пошла прочь, потаскуха! Иди к своим кобелям!

— Заткнись, старый пакостник!

Виторино с угрожающим видом поднял хлыст. Женщина сбежала на обочину и разразилась ругательствами:

— Ах ты, старый трепач! Кто тебя не знает, старый осел?!

— Кусай Хвост, Кусай Хвост! — закричали стоявшие поодаль мальчишки.

— Паршивцы! Вот я вас!

Женщина ушла, а капитан Виторино продолжал свой путь. Вскоре он увидел дом мастера Жозе Амаро. Жозе Амаро да Силва — свободный избиратель, его кум. Будь воля капитана, он бы взял в крестные отцы сыну своего двоюродного брата Жозе Паулино, но жена предпочла шорника. А разве ее переспоришь? Упрямая женщина все норовит сделать по-своему. Ему хотелось называть двоюродного брата — «кум Жозе Паулино». Но чертова баба порешила иначе.

Его сын Луис служит в военно-морском флоте. Он станет офицером… Птицы распевали на придорожных деревьях, в тени которых возвращался домой капитан Виторино. Все встречные насмехались над ним, а он не такой человек, чтобы позволить над собой издеваться. Он капитан Виторино Карнейро да Кунья, из весьма почтенной семьи. А его двоюродный брат, плантатор, — влиятельное лицо в провинции. По дороге капитан заедет потолковать с кумом Жозе Амаро. Правда, Жозе Амаро не из такой уважаемой семьи, как он сам, но все же мастер — человек белый, да и отец его был сыном моряка из Гойаны.

С такими мыслями капитан подъехал к дому шорника, который крестил когда-то его сына Луиса в миссии падре Антонио в Пиларе.

— Добрый день, кум, — поздоровался Виторино, подъехав к дому мастера.

— Добрый день, кум; не остановитесь ли отдохнуть?

Виторино спешился, привязал уздечку к ограде и подошел к навесу. Мастер Жозе Амаро недолюбливал этого человека, которого никто не уважал. Бедняга вызывал в нем досаду своей бесцельной жизнью и бесконечными, никому не нужными разъездами. Когда Жозе Амаро узнал, что крестник поступил в военно-морской флот, он обрадовался. По крайней мере, парень вырастет не таким дурнем, как отец, который витает в облаках.

Старый Виторино, в свою очередь, считал кума существом низшим. Тот был шорником, а таким ремеслом белому человеку заниматься не пристало.

— Ну как, много работы, кум Жозе Амаро?

— Как обычно, кум Виторино. Как обычно.

— Я весь день в бегах. Эти проклятые выборы совсем замучили меня. Даже к вам, кум, я заехал неспроста. Мне нужен ваш голос. Майор Амброзио включил меня в список кандидатов на пост советника. Я рассчитываю на ваш голос. Они знают цену капитану Виторино Карнейро да Кунья. Я стану крупной фигурой, кум. Жозе Паулино на этот раз узнает, чего стоит его двоюродный брат.

В окно выглянула жена шорника.

— Добрый вечер, кум Виторино. Как поживает кума Адриана?

— Добрый вечер, кума Синья. Старуха совсем спятила. Ее мучает ревность. Будто я какой-то кобель. Проклятая баба меня повсюду выслеживает.

— Вам, кум, тоже не мешало бы быть поскромнее.

— Скромности у меня больше чем достаточно, кума. Я бы даже в монахи мог пойти.

И он оглушительно захохотал. Мастер Жозе Амаро сидел нахмурившись, его раздражала болтовня старика.

— Эх, кум, видели бы вы меня на празднике в Маравалье. Молодежь там разбитная. Я уже старый и не обращаю внимания на девушек. Но только и слышно было: «Капитан Виторино, сюда, капитан Виторино, туда». Я хоть и стар, а среди молодежи свой человек.

— Так, значит, кум, вам надоела забота кумы Адрианы?

— Кому нужна забота старой жены? Пусть конь старый, а трава ему нужна молодая, кума Синья.

Жозе Амаро по-прежнему сидел с хмурым видом. Синья заметила это и стала прощаться с гостем:

— Так передайте, чтобы кума Адриана заходила. У меня есть петушки, которых надо оскопить. Только она умеет это делать.

Когда Синья скрылась в окне, Жозе Амаро посмотрел на лошадь, привязанную к ограде, и сказал:

— Кожа да кости, кум.

— А я ведь за ней хорошо ухаживаю. Травы даю вдосталь, кукурузы тоже. Что я могу сделать! Это, видно, старость. Она, проклятая, и при виде жеребца не ржет. Значит, пора ей подыхать. Однако, кум, ведь мы говорили о выборах, не правда ли? Я рассчитываю на ваш голос. Мы навсегда отвадим Жозе Паулино от политики. Амброзио знает, каким уважением я пользуюсь. Он не сомневается, что я обеспечу ему на выборах двести голосов. Только мои родственнички в это не верят. Но у капитана Виторино Карнейро да Кунья много друзей. Так могу я рассчитывать на ваш голос?

Верхом на лошади ехал какой-то паренек. Завидев старого Виторино, он остановился и стал громко кричать:

— Кусай Хвост! Кусай Хвост!

Виторино вскочил и, схватив камень, бросился к сорванцу.

— Я тебе покажу, паршивец, какой я Кусай Хвост!

Он резко рванулся, но, споткнувшись о корни питомбейры, упал на землю. Мастер Жозе Амаро помог ему встать. Виторино не мог выговорить ни слова. Он побледнел, тело его обмякло. Придя в себя, выпил воды и сказал прерывающимся голосом:

— Вот видите, кум, как меня преследуют.

Синья и дочь вышли из дома утешить старика.

— Я здорово треснулся. Спасибо, спасибо за помощь. Эти паршивцы мне еще заплатят за все. Я уверен, что это козни Жуки из Санта-Розы. Но я разделаюсь с негодяем. Всю рожу хлыстом раскрою мерзавцу!

Мастер Амаро мягко сказал:

— Кум Виторино, я не хотел вам ничего говорить, но вы сами во всем виноваты.

— Виноват, в чем? Разве вы не видите, что это политическое преследование? Они боятся, что меня изберут. Проклятые кабры! Я им еще покажу, каков старый Виторино Карнейро да Кунья. Если они хотят со мной драться — я готов. Хоть врукопашную.

Мастер Жозе Амаро молча слушал, как без умолку болтает капитан Виторино, оправившийся от потрясения.

— Я свалю Жозе Паулино. Сюда прибывает полковник Рего Баррос, он человек военный, со связями. Он будет здесь губернатором. И всех мошенников засадит в тюрьму. Дантас Баррето будет в Пернамбуко, Франко Робело — в Сеара. Луле де Оланда следовало бы возглавить партию здесь, в Пиларе. Отец его был руководителем в Пернамбуко — он, кажется, участвовал в восстании сорок восьмого года. Вот почему мне так нравятся люди из сертана. У моего отца была земля в Карири и тридцать человек под ружьем. Там дело решалось пулями, кум. Это мне больше по нраву.

Темнело. Со стороны реки доносился отчаянный лай. Потом раздался сухой выстрел.

— Это Маноэл де Урсула охотится за преа[13], — сказал капитан Виторино. — Он тоже из тех каналий, что относятся ко мне без всякого почтения. Я уверен, кум, быть беде в этой долине. Кое-кому я кишки повыпущу. Ну ладно, мне пора. — И он крикнул жене шорника: — Кума, до свидания!

— С богом, кум.

— Так как же, могу я рассчитывать на ваш голос?

Жозе Амаро медлил с ответом.

— Могу рассчитывать?

— До выборов, кум, еще далеко.

Виторино взгромоздился на свою жалкую клячу и сунул ноги в стремена. На прощанье он сказал:

— Если что понадобится, я к вашим услугам.

И двинулся в путь на своей дряхлой лошаденке. Тень его росла при свете заходящего солнца, и в косых лучах он казался гигантом. Вдруг кобыла испуганно шарахнулась в сторону, будто на что-то наткнулась. Капитан пришпорил ее и скрылся за густой зарослью кустарника. Еще раз мастер Жозе Амаро увидел его на повороте дороги. Он ехал, жестикулируя, размахивая хлыстом, словно поражая им врагов. Издали донесся крик — какой-то мальчишка дразнил старика писклявым голосом:

— Кусай Хвост, Кусай Хвост!

Собачий лай заглушил хриплый возглас капитана:

— Вот я тебе дам, сукин сын!

Эхо принесло эти слова с другой стороны. Жозе Амаро собрал рабочие инструменты и отнес их в дом. Он видел, как прошла дочь, неся на голове кувшин с водой, как жена загоняла кур на насест. Ангольская курица неистово кудахтала во дворе. Но голос старой Синьи заглушал все звуки:

— Цып, цып, цып!

Мастер Амаро направился к обочине дороги. Совсем низко стаями летела саранча; отяжелев, она падала на землю и уже не в силах была подняться. Мимо мастера прошел негр Маноэл де Урсула с ружьем через плечо и с двумя собаками на длинном поводке.