— Зека, ты потерял сознание на берегу реки.

Мгновенно все всплыло в его памяти. Лихорадочно заработала мысль.

— А лейтенант Маурисио?

— Какое тебе до него дело?

Ему снова захотелось погрузиться в небытие, ничего не чувствовать, не слышать.

— А лейтенант?

— Тебе, видно, еще очень плохо. Спи, Зека.

И она напоила его крепким чаем из кружки. Домашнее лекарство обожгло внутренности. Он закрыл глаза и стал ощупывать гамак, как бы желая узнать, где он находится.

Немного погодя мастер Жозе Амаро открыл глаза и позвал жену.

— Есть еще кто-нибудь в доме, Синья?

— Нет, все ушли. Спи, Зека.

— Синья, я, видно, чуть не умер. Где меня нашли?

— Я едва с ума не сошла, так долго ты не возвращался домой. Глаз сомкнуть не могла. Вдруг приходит старый Лусиндо и говорит, что ты лежишь мертвый на берегу. Я бросилась туда, а там уже народ собрался. Ты лежал весь белый, как покойник, уткнувшись лицом в землю.

— И что со мной такое приключилось? Сначала сердце схватило — вот-вот лопнет. Больше я ничего не помню.

Жозе Пассариньо сидел в кухне на полу, как собака. В доме было тихо, лишь канарейка по-прежнему распевала на карнизе. Пассариньо попытался заговорить со старой Синьей.

— Что вы хотите, сеу Жозе? Я очень занята, вы же видите.

— Дона Синья, Алипио дал поручение мастеру, а тот сейчас так болен, что уж и не знаю, как теперь быть.

— Я поговорю с Зекой.

Старуха испугалась, должно быть, это дело связано с капитаном Антонио Силвино. Как это сеу Алипио угораздило впутать в эту историю такого человека, как Жозе Пассариньо? Совсем спятил. Мастер лежал в гамаке, широко раскрыв глаза, лицо у него было опухшее, желтое, почти восковое. Мысли его витали где-то далеко, когда вошел Пассариньо и заговорил с Жозе Амаро о поручении Алипио. Мастер хотел встать, но не смог. Он позвал жену:

— Синья, посмотри, у меня в кармане должны быть деньги!

Старуха появилась с бумажкой в сто милрейсов, хрустевшей в ее руках.

— Спрячь.

Алипио прислал Пассариньо узнать у мастера, сделал ли он сандалии. Ему они нужны во что бы то ни стало сегодня ночью. Мастер Жозе велел негру выйти и попросил жену:

— Синья, тебе придется пойти в лавку Салу и купить сушеного мяса и мешок муки. Скажи, что это для торговцев кашасой, которые в каатинге скрываются.

Он говорил с трудом, было видно, что это стоило ему больших усилий. Затем он снова впал в забытье. Жозе Пассариньо, сидя у порога, тихонько напевал:

Мастеру казалось, что эти звуки идут к нему откуда-то из другого мира. Он лежал с закрытыми глазами, чувствуя боль во всем теле. Малейшее движение вызывало такое острое страдание, точно у него были переломаны кости или разорваны мышцы. И все же он должен выполнить поручение капитана.

— Синья, тебе надо сходить в лавку Салу. Возьми с собой Пассариньо, он поможет тебе донести продукты. Пусть сходит пару раз.

На дороге звенели колокольчики коляски полковника «Лулы. Экипаж остановился у двери Жозе Амаро. Послышался голос кучера:

— Эй, кто там в доме?

— Добрый вечер, сеу Педро.

— Мастера нет, дона Синья?

— Он болен, сеу Педро.

— Полковник прислал меня к нему с поручением.

— Я ему передам, сеу Педро.

И снова звон колокольчиков в тишине вечера. Пассариньо продолжал петь:

Старая Синья зашла в комнату взглянуть на мужа. Он спал, широко открыв рот, полуприкрыв глаза. Она пошла за простыней накрыть его. В этот день у Марты снова случился припадок. И вот сейчас, перед мужем, которого она боялась, перед ее суровым властелином, Синья чувствовала себя сильной, хозяйкой положения. Но вот Зека открыл глаза, посмотрел на нее, как бы желая испепелить ее своей ненавистью, и Синья, вскрикнув, убежала на кухню. Что-то дьявольское она увидела в лице мужа.

— Дона Адриана, вы не верите этому потому, что не хотите поверить. Но ведь нашли же его с набитым землей ртом на берегу реки.

— Ерунда, Маргарида, все это выдумки.

— Выдумки, дона Адриана? Но я несколько раз видела, как он бродит по берегу, сам не зная зачем. Что он там делает? Ну скажите мне, что нужно мастеру Жозе Амаро у реки, раз он там бродит как неприкаянный?

— Девочка, мой кум с большими причудами и трудным характером. В этом нет ничего особенного. Ведь он целый день работает, а вечером идет погулять, размяться.

Негритянка Маргарида остановилась у дома Виторино, чтобы рассказать его жене, как старый Лусиндо нашел мастера Жозе Амаро. Она была взволнована, видно было, что это произвело на нее сильное впечатление.

— Сколько раз я его там встречала. Ведь меня сегодня могло уже не быть в живых, дона Адриана.

— Да будет вам, дона Маргарида. Злые сплетни — больше ничего. Очень скоро вы увидите кума в полном здравии.

Негритянка молча склонила голову, ничего не сказав. Она ушла под моросящим дождем, ступая по грязи. Когда она скрылась из виду, старая Адриана попыталась отбросить нелепые мысли, будто ее кум превратился в оборотня, но не смогла. Несколько дней назад Виторино отправился в Итамбэ, и до сих пор от него не было никаких известий. Она узнала от одного возчика из Гойаны, что он находился в энженьо Гамелейра, у своих родственников из Пернамбуко. Адриана старалась думать о Виторино, но это ей не удалось. Мысли упорно возвращались к мастеру Жозе Амаро. Она представила себя на месте кумы Синьи, и ей стало жаль ее. Когда люди предъявляли какому-нибудь христианину такое обвинение, они уже не отставали от него. Бедняга кум, теперь ему не будет больше покоя! Теперь до самой смерти он останется для всех оборотнем, страшным чудовищем, которое выходит по ночам губить живые существа. И как такое приходит людям в голову. Она была необразованной женщиной, не читала книг, но знала, что все это глупости, дурацкий страх запуганных людей. Надо прибраться в доме, а потом пойти разузнать, что же на самом деле приключилось с кумом. Может, он действительно очень болен? Так она и поступила. Когда стало вечереть, она отправилась в дом мастера Жозе Амаро. Солнце все еще палило, но тень от кажазейр смягчала дневную жару. Дона Адриана прихватила с собой пятнистого петушка. Может быть, у кумы нет молодой курятины для больного. Она шагала вверх по дороге, продолжая думать о словах негритянки Маргариды. Вскоре на тропке, которая вела к дому старого Лусиндо, ей повстречалась группа людей. Судя по тому, что за спиной они несли гамаки, это были дорожные рабочие. Они разговаривали со старым Лусиндо. Завидев дону Адриану, старик пошел ей навстречу.

— Добрый вечер, дона Адриана. Далеко ли собрались?

— Да нет, хочу навестить куму Синью. Я слышала, с кумом случился обморок.

— Это верно, я сам нашел его. Вид у него был как у покойника, дона Адриана! Зубы стиснуты, рот полон земли. Я даже решил, что он мертв. Не стал его трогать. Поспешил позвать старуху, а заодно и всех, кто встретился по дороге. Бедняга Жозе Амаро! Народ болтает о нем бог знает что, распускает всякие слухи. Мои сестры дрожат при упоминании о нем. Мне трудно судить, дона Адриана. Я уже стар и, хоть прожил большую жизнь, никогда не встречал человека с таким характером, как у мастера: он всем грубит.

— Это верно, сеу Лусиндо, но кум неплохой человек. Только вот на язык несдержан…