— Айола, — почти шепнула девушка, — я рабыня. Я делаю букеты, украшаю залы, и у меня самые красивые венки на голову. Когда праздники, меня всегда просят. Даже очередь стоит, — она говорила и не отводила глаз от Зининой косметики. С внутренней стороны крышечки открытой пудреницы она увидела зеркало и застыла в изумлении.

— Розы пахнут великолепно, — Зина показала головой на букеты роз в комнате.

Айола стояла в оцепенении.

— Ты меня слышишь?

— Да, Госпожа. Это самые редкие розы, их привозят издалека, с долин за рекой. Хозяин редко их заказывает. Я сегодня их купила на рынке.

Зина подвела глаза, положила немного румян и уже собиралась накрасить губы, открыла тюбик.

— Это что? — не выдержала девушка.

— Помада. Смотри, — Зина провела помадой по губам.

— Как красиво! Можно понюхать?

Она наклонилась и вдохнула воздух.

— Там тоже есть немного запаха розы, да?

— Есть.

— Спасибо, Госпожа! Скажу вам по секрету, с хозяином проблем не будет, он редко доводит дело до конца. Последний раз было в начале лета, когда он Десму к себе звал, эфиопку. Она хвасталась на всю округу. У нас все мечтают забеременеть от хозяина. Будет другое отношение, — девушка слегка улыбнулась, — обычно он ласкает только. Он разговаривать любит.

— О чём?

— Не знаю, Госпожа. Со всеми по-разному. Меня он никогда не звал, я маленькая и немного кривоногая. Боится, наверное, что я могу родить уродца. Он ещё массаж любит. У него ранений много, — она вздохнула, — я думаю, он меня продаст скоро. Мы все боимся. Мы ему больше не нужны. Нас очень много, — она опять вздознула, — у него хорошо здесь.

— Лучше, чем у других?

— Да, после смерти его жены стало совсем спокойно.

— Он хочет опять жениться?

— Не знаю, Госпожа. Поговаривают, что младшая сестра его умершей супруги Каллиопа спит и видит, как бы заполучить нашего хозяина. Он же один из самых богатых знатных людей на наших землях, известный военачальник.

— А почему он не женится?

— Да откуда же мне знать. Может быть, боится, что младшая сестра такая же капризная, как и старшая. Она была очень злая, как по мне. А хозяин не такой.

— Что ты имеешь в виду?

— Он не обижает.

— А много у него детей? — Зина почти закончила макияж. Она так преобразилась, что Айола вылупилась на неё, как на сошедшую с небес богиню. Да ей и так уже хватило. Одни кроссовки чего стоили. Скорее всего, она так и думала, что Зина с Олимпа, ну, или полубогиня, так как боги были значительно выше ростом, а полубоги высокие, но не настолько.

— Госпожа, вы такая необыкновенная, у хозяина точно сегодня встанет. Он после этого может всех угостить вкусными фруктами. Так уже было.

— Так сколько у него детей, ты не ответила.

— Если с девочками, то восемь. А вы…

— А с мальчиками? — зачем только она стала спрашивать эти глупости, подумает ещё, что мне нужен ребёнок.

— Мальчиков всего трое, Госпожа. От жены только две дочери. Старшему сыну Орестису, семнадцать, но он от рабыни. Он плохо говорит, хозяин редко с ним проводит время. Боги не дали ему красноречия, и учится плохо. А его мать очень злобная, осторожнее с ней.

— Мне нечего с ней делить, благодарю всё равно, что предупредила. Как её зовут?

— Сотирия, она с той стороны моря, египтянка. У неё огромная грудь, как два умывальных кувшина, а соски висят, как два куриных яйца.

Зина рассмеялась.

— Что я должна надеть?

— Вот, Госпожа! Розовый хитон. Он так попросил.

Зина надела всё, что принесла Айола, как и лёгкие полу сандалии, держащиеся на одном ремешке через подъём. Кажется, всё.

Она открыла ещё раз пудреницу, посмотрелась в зеркало, взяла флакончик духов и брызнула сначала за одним ухом, потом за вторым. По комнате поплыл сложный, но нежный цветочный аромат. Айола вдохнула и закрыла глаза.

— Что это, Госпожа? Я никогда не слышала такой запах… У меня кружится голова.

В дверях показалась другая девушка, которая помогала Айоле в комнате для омовения.

— Хозяин ждёт вас, Госпожа! Вы готовы? — она увидела преображённую Зину и замерла. Потом посмотрела на Айолу.

— Нет, это не я. Она сама накрасилась. У неё с собой порошки. И запах её, — Айола как будто оправдывалась, чтобы её не просили повторить такое с кем-нибудь другим.

— Мы готовы? — спросила Зина Айолу.

— Вы прекрасны Госпожа! — она покорно склонила голову, продемонстрировав напарнице свою безучастность и выполнение своих обязанностей. Мало ли.

Зина сделала шаг, предвкушая новое приключение. Она ничего не боялась.

Гефестион ждал её в убранной цветами комнате, где дымились благовония, напоминавшие луговые запахи, и горели два больших светильника. Он сидел в бирюзовом хитоне, заколотом на плечах двумя серебяными фибулами, испускавшими едва заметные блики и придававшие его облику какой-то киношности, как подумала Зина. Вообще сцена ей показалась почему-то дежа-вю, хотя откуда такое могло быть, непонятно.

И ещё он выглядел намного моложе, чем в первый раз, она дала бы ему максимум лет сорок пять, а то и сорок два, если бы увидела такого в своей жизни в Москве в каком-нибудь бизнес-центре. Красиво подстриженная короткая борода по подбородку, аккуратная причёска. И почему у него такие белые идеальные зубы? Как ему удалось их сохранить? Крепкий орешек. Сколько они жили в те времена? 70? 80? 200? Кто и как считал? Никто не знает. Пишут же, что после катастроф и потопов упало атмосферное давление, напряжённость электростатического поля и много, что поменялось в природе. Поэтому и не стало великанов, не говоря уже об исполинах, детей богов. Гефестион, кстати, был довольно высоким, метр девяносто точно, может быть, даже больше. Она и сама была высокой — метр семьдесят восемь.

Увидев свою таинственную гостью из далёкой Гипербореи, достопочтенный эвпатрид обомлел от неожиданной и совершенно новой для него красоты. Зина лишь отдалённо напоминала ему женщину, с которой он разговаривал несколько часов назад. Он встал с ложа, поставил на рядом стоявший столик чашу с напитком, которую держал в руке, и направился к Зине.

— Мои глаза не могут без напряжения смотреть на эту неземную красоту, ты приводишь меня в смятение, женщина! — произнёс Гефестион, ничуть не лукавя.

— Я старалась усладить твой взор, уважаемый Гефестион! — на «ты», так на «ты», я тоже не с помойки.

Он приблизился и провёл рукой по её щеке, затем рука спустилась на шею и нежно прошла по правой груди, которая была почти открыта, так как хитон закреплялся только с одной стороны. Зина увидела его влажные чёрные глаза, как две крупные смородины, и это придало ей уверенности. Женщина всегда чувствует, когда нравится.

— Что за аромат ты привезла со своей далёкой земли, он будоражит мою память, годы моей молодости… ммм… какое блаженство! — вдохнул воздух Гефестирон, — садись, пожалуйста, — он показал рукой на ложе, где сверху была постелена огромная шкура тигра.

С парфюмом интересно, однако, думала Зина. Что их всех так заводит запах? Может, они более чувствительны? Цветы обожают тоже отчасти из-за запаха, наверное. Она хлопнула красивыми глазами с тонкими стрелками и бледно сиреневыми тенями.

— Я напомнила тебе молодость? Или кого-то, когда ты был молодым? Расскажи!

— Только, если после моего рассказа, ты ответишь на вопросы о себе, прекрасная! — он протянул руку и пожурил её по щеке, как будто она была ребёнком.

Конечно, как ещё ему меня воспринимать? Свалившаяся неизвестно откуда молодая беззащитная дурочка, попавшая в лапы умудрённому войнами и интригами, да ещё и богатому офигенному мужику.

— Нет таких вопросов, на которые я не смогла бы ответить, если они касаются меня, — спокойным тоном ответила Зина.

— Это мы ещё посмотрим, — хохотнул Гефестион и подчёркнуто вдохнул воздух ноздрями, — мне слышится обман. В этом запахе есть ветер обмана, бегства и обиды. Ничего не хочешь добавить?