Результатом предательства Муравьева было, естественно, то, что чехословаки переправились через Волгу и захватили на правом берегу города: Вольск – железнодорожный пункт, Сызрань – важный узловой железнодорожный пункт, здесь начинается большая сибирская железная дорога, Спасск на севере и т. д. Повсюду они организовали казни советских работников и сторонников советской власти. Так местное население увидело отрицательные последствия восстания левых эсеров в Москве и предательства Муравьева. Поэтому в Поволжье очень многие левые эсеры сами организовали оппозицию собственному Центральному комитету партии левых эсеров, отделились от нее и основали свою собственную партию, которая поддерживает большевиков, уже упомянутую партию революционных народных социалистов (см. выше).

Взятие названных городов привело к тому, что советское правительство было вынуждено по стратегическим соображениям пожертвовать некоторыми важными пунктами, чтобы улучшить линию фронта (Екатеринбург и Симбирск на Волге). Новым главнокомандующим был назначен латыш Вацетис, который очень хорошо себя проявил еще во время войны с Германией как организатор латышских стрелков. За последние 14 дней Вацетис отбил у чехословаков ряд городов и населенных пунктов. Так, он занял Вольск и Спасск и оттеснил чехословаков к Волге. У них остались только Симбирск и Сызрань.

Можно было бы легко разгромить чехословаков, если б не нужно было на всякий случай постоянно держать наготове против немцев большую часть военных сил в Москве, Петербурге и на немецкой демаркационной линии.

Если бы правительство могло послать свои войска, расположенные в Москве и на немецкой демаркационной линии, против чехословаков и генерала Алексеева (Ставрополь на юго-восток от Ростова, Северный Кавказ), то оно сумело бы в короткое время справиться и с теми и с другими.

Сами по себе чехословаки и Алексеев не являются опасными для советского правительства. Поведение немцев делает их опасными.

С начала июля немцы значительно усилили демаркационную линию (Смоленская область, Орша, Жлобинка, Полоцк). Они установили 7 новых радиостанций, добавили ряд новых дивизий. Население и русские войска обеспокоены этим. Поэтому русское правительство не может забрать оттуда свои войска. Не может хотя бы по той причине, что иначе крестьяне, а они вооружены, могут напасть на немцев. Крестьяне очень озлоблены. Дело в том, что немцы вернули землю крупным землевладельцам. Немцы снова ввели… порку для крестьян (мужчин и женщин). Порку, которая была отменена 15 лет тому назад кровавым царем Николаем П. Очевидно, немцы хотели в этой области и во всей России вести пропаганду немецкой культуры и опровергнуть наиболее эффективным образом фразы Антанты о немецком варварстве. Если вполне понятные интересы Германии требуют поддержать современное правительство России, помочь облегчить его положение, по меньшей мере не создавать ему сложностей – а я не сомневаюсь в том, что этого требуют интересы Германии, – то Германии следовало бы незамедлительно сократить число своих дивизий на демаркационной линии до того числа, которое там находилось перед покушением на Мирбаха. Если это будет сделано, то русское правительство сможет послать против чехословаков и сторонника Антанты Алексеева 50 000 – 60 000 человек. Оно могло бы отвести войска от Курска, Воронежа и с демаркационной линии.

Чтобы иметь такую возможность, Германии следовало бы вынудить гетмана Скоропадского заключить мир с Россией. Уже несколько месяцев переговоры топчутся на месте и не двигаются с мертвой точки.

Скоропадский должен принять те условия о границах Украины, которые предложила Рада и которые были приняты и опубликованы Германией в ноте от 29 марта. По этой ноте Россия получает часть Донецкого угольного бассейна.

Если будет заключен такой мир с Украиной, то Россия сможет отвести свои войска от Курска и Воронежа и разгромить Алексеева.

Чтобы русское правительство могло послать свои войска из Петербурга против англичан на Онегу и в Сумский посад (станция Мурманской железной дороги), Германия предварительно должна оказать влияние на Финляндию, чтобы Финляндия заключила мир с Россией без аннексий. Финляндия должна сохранить свои старые, существующие более 100 лет, границы и не забирать сверх этого Восточную Карелию от Олонецкой губернии, что означало бы для России угрозу Мурманской железной дороге.

Кроме того, белофинны хотят еще кондоминиум на Мурманской железной дороге и, в-третьих, еще часть Мурманской области (Западный Мурманск).

26 июля министр иностранных дел фон Гинце отослал проект, по которому упомянутые требования финнов, неприемлемые для России, должны быть одобрены. Тем самым Россия теряла бы – после потери Либавы, Риги и т. д. – свой последний выход к открытому морю.

До тех пор пока не будет заключен приемлемый мир с Финляндией, Россия не может отвести свои войска от Петербурга и послать их против англичан на Онегу, так как русское правительство должно на всякий случай защищать Петербург от Финляндии.

Одним словом: основным препятствием, которое мешает русскому правительству вести успешные военные действия на Белом море против чехословаков, Алексеева и англичан и разгромить их, является агрессивная политика Германии, которая не только не соблюдает Брестский мир, но и выдвигает все новые требования. Вполне во власти Германии помочь России получить приличный, дешевый мир с Украиной и Финляндией.

Можно назвать близорукой политику Германии, выражающуюся в том, чтобы искусственно удерживать Россию на западе и на юге, вместо того чтобы дать ей возможность разбить чехословаков, англичан и Алексеева и предотвратить образование Восточного фронта, направленного против немцев.

При существующих обстоятельствах чехословакам, англичанам и Алексееву намного легче создать Восточный фронт против немцев – при любезном «содействии» самих немцев.

ТЕЛЕГРАММА ПОСЛАННИКА БАРОНА ФОН ЛЮЦИУСА

7 марта 1919 г. № 157, в МИДе Берлин

Муниципальный советник Карл Моор из Берна, предъявивший свой старый швейцарский паспорт и старый пропуск, встретился здесь со швейцарскими посланниками Одьером[371] и Юнодом, которые сегодня продолжат свою поездку. Он пробудет здесь примерно 4 дня и затем поедет в Берлин; он ссылается на посланника барона Ромберга и на фон Бергена.

Он, Моор [в тексте зачеркнуто], имел продолжительные беседы с Лениным, с которым он дружен еще по Швейцарии, и выражает мнение, что большевизм пока сохранится, несмотря на чрезвычайно сложную ситуацию с продовольствием в Петербурге и в Москве. В остальном он подтвердил впечатления Хейлборна (ср. отчет консула в Або от 4 сего месяца, № 228/19), которые последний повторил мне также устно и которые не содержат ничего существенно нового.

Так как Моор [в тексте зачеркнуто] названное лицо мне не знакомо, был бы благодарен за сообщение о том, насколько ему можно доверять, ибо тогда я попросил бы его вступить в контакт также с Нелидовым (см. телеграмму № 157 от 21 прошлого месяца) и другими русскими, с которыми мне трудно сблизиться.

Люциус

Берлин

В НЕМЕЦКУЮ МИССИЮ В СТОКГОЛЬМЕ

10 марта 1919. № 197, ответ на № 157

Моор известен здесь как достойный доверия человек, однако считаю нецелесообразным встречи Моора с русскими правой ориентации, учитывая леворадикальные политические взгляды Моора.