— Не говори глупости, ты просто ей завидуешь, вот и все! — в разговор вмешался Маркус, которому, очевидно, не понравились нападки на однокурсницу, хоть он и не был дружен с Роуз.

— Ну, да, мы все ей тут завидуем! — Адель рассмеялась в ответ, закатив глаза. — Ты просто плохо знаешь таких, как она. Девчонки вроде нее своего не упустят, а притворяются бедными овечками для вида. Или тебя она тоже успела окрутить?

В груди Роуз кольнуло. Она почувствовала себя маленькой и уязвимой. От услышанного ее буквально затошнило. Мысль о том, что кто-то — даже такая, как Адель, думает о ней так низко, словно обвилась петлей вокруг шеи и стала душить, вызывая спазм в желудке. Кларк всего добивалась сама, и подобное было обидно и нечестно по отношению к ней. На глаза навернулись слезы. Таким окончание обучения запоминать не хотелось.

— Крайне некрасивое и бестактное поведение, мисс. Весьма разочарован услышать такие речи из уст учеников своей школы, — размеренный и спокойный голос директора Джонсона разрезал мысли, в которые стремительно погружалась Роуз. Адель словно зависла, раскрыв рот в испуге. Глаза беспокойно заметались по сторонам. Она не знала, что ответить, а директор продолжил. — Спишу это на вашу усталость и чувство зависти к чужим успехам. Полагаю, это минутная слабость, ведь на протяжении нескольких лет мы учили вас совсем иному.

— Конечно, сэр! Не знаю, что на меня нашло! — Адель покраснела, жадно ловила воздух ртом и не могла произнести ни слова без запинки. — П-п-простите! — стыдливо пролепетала она. Глаза девушки выглядели испуганно.

— Извиняться нужно не передо мной, — директор посмотрел на Роуз, стоявшую за углом беседки. Адель все еще не могла ее видеть, глаза девушки непонимающе бегали по лицам. Она молчала. — Хорошего вечера, — директор снисходительно улыбнулся и направился к Роуз.

Горечь, которую испытала Роуз, сменилась более приятными чувствами. За нее вступился директор, это было лестно. К тому же было радостно, что неприятельница попала в такую неловкую ситуацию.

— Пройдемся немного, Роуз? — директор Джонсон жестом предложил Кларк взять его под руку. — Дадим новый повод для сплетен, — старик улыбнулся и подмигнул Роуз.

— Конечно, сэр, с большим удовольствием.

Кларк подхватила директора под локоть, смерив однокурсницу взглядом. Ее лицо оставалось спокойным и сдержанным, уголок рта слегка поднялся, но улыбка была недоброй. Адель покраснела еще сильнее и, не выдержав напряжения, развернулась и стремительным шагом направилась прочь.

Первое время Роуз и директор молча шли по тропинке. Джонсон улыбался так, будто прокручивал в голове приятные воспоминания или просто думал о чем-то хорошем. Кларк устраивала прогулка в тишине. Директора она не видела с того самого дня, как он заглянул к ней в больничный блок после освобождения из плена. С тех пор столько произошло, и Роуз было неловко за некоторые события. В частности, за их любовь с Генри. Она не знала, как руководитель воспринял этот факт, учитывая, что правила были придуманы им. И все же первой молчание прервала именно Кларк.

— Спасибо, что заступились сэр. Честно говоря, мне стыдно за то, что вам пришлось услышать все это. Простите.

— О, тебе абсолютно не за что извиняться. Стыдно должно быть той особе, что наговорила все это, и очень надеюсь, что так и есть. Мы такому в «Blackhills» не учим, — улыбка сошла с лица директора, он слегка нахмурился и посмотрел на Роуз. — У успешных людей всегда хватает завистников, не обращай внимания и не вздумай расстраиваться по этому поводу.

Кларк опустила голову. Слова Адель хоть и не были правдой, но ранили ее. Неприятно знать, что кто-то думает о тебе столь плохо, при этом распуская сплетни среди других. Такой славы вряд ли кому-то захочется. Ко всему прочему Роуз казалось, что все-таки доля правды в словах однокурсницы есть. Она нарушила правила и начала отношения с Генри все еще будучи студенткой «Blackhills», хотя и не в самой школе. Она словно нашла лазейку и ловко воспользовалась ей. От этого становилось неприятно, ведь директор хорошо относился к ней. Она считала, что предала его доверие.

— И все же мне есть за что принести извинения. Я не так честна, как кажется, — слова на удивление давались легко, хотя признавать себя неправой было сложно. Роуз набрала воздуха в грудь, чтобы продолжить, но директор прервал ее на полуслове.

— Позволь мне. Я знаю, что ты хочешь сказать о вас с Генри, — Джонсон вновь улыбнулся, а Роуз смотрела на него удивленно и растерянно. — Мне все стало понятно с того самого момента, как я зашел к тебе в палату и заметил, как он смотрел на тебя. Когда-то я также смотрел на свою жену.

Роуз удивилась еще больше. Она ничего не знала про личную жизнь директора. Тем более, о том что у него есть супруга. Никто никогда не задумывался об этом, ведь Джонсон почти все время проводил в «Blackhills». По умолчанию считалось, что ничего, кроме школы, у директора быть не может. К тому же она уже слышала эту фразу раньше, от Квилла. Вероятно, взгляд Кларк было легко прочесть, брови поднялись в изумлении, она слегка приоткрыла рот.

— Да-да, у меня есть жена. И дети есть. Но сейчас не обо мне, — как ни в чем не бывало продолжил директор будничным тоном. — Не считаю, что вы нарушили правила, да и любовь — прекрасное чувство.

— Но, сэр! Если оно прекрасное, то почему правила таковы? — голос Кларк звучал выше обычного, она не переставала удивляться. Она так боялась переступить черту и так терзалась, переступив ее.

— Я совершенно ничего не имею против светлых чувств, но ты сама видела, к чему порой приводит любовь или даже симпатия. Любовь может быть прекрасной, а может быть разрушающей, как случилось с твоей подругой Джейн, — мужчина говорил будничным тоном, в то время как Роуз при упоминании директором имени Джейн, снова изменилась во взгляде. Ей стало больно и горько слышать о человеке, которого она некогда считала близким. Мистер Джонсон продолжал говорить, сделав вид, что не обратил внимания на изменения в глазах собеседницы. — Вы с Уотерсом — отдельный случай. И не беспокойся, это не особое отношение к вам, — на секунду он задумался. — Хотя, знаешь, особое. И в этом нет ничего плохого. Вы — пример прекрасных молодых людей, которые не будут смешивать чувства с долгом. Я в этом уверен.

— Но я пока не уверена, сэр, — выпалила Роуз. Она не продумывала слова, ей хотелось быть откровенной и говорить так, как есть.

— Я пристально следил за вами, и лично у меня сомнений нет. Надеюсь, вам удастся сохранить любовь и следовать долгу, — незаметно Кларк и директор подошли к воротам «Blackhills». Директор остановился и отпустил руку Кларк. Он пристально посмотрел на нее. — Закончим на этом, не хочу слишком вас хвалить, — он озорно подмигнул собеседнице. Роуз не смогла сдержать улыбки.

— Я благодарна, сэр. За все, что вы для меня сделали.

Оба знали, что значат эти слова благодарности. Они были намного большим — именно директор Джонсон изменил жизнь Кларк к лучшему и все, что было у нее, стало возможным только благодаря ему. Старик понял это, и по его виду, казалось, что осознавать тот факт, что он изменил жизнь маленькой девочки, вызывает в нем теплые чувства и гордость.

— Кажется, настало время прощаться. Кое-кто уже ждет тебя за воротами.

Директор жестом указал на выход со школьной территории. Створки были открыты. Из припаркованного рядом автомобиля вышел Генри. Он светился от счастья. Роуз радостно помчалась навстречу. В объятиях любимого человека она наблюдала, как закрываются ворота «Blackhills».

Роберт сидел в своем кабинете с задумчивым видом, уставившись в монитор. Он облокотился на руки, лицо выглядело напряженным, а взгляд сосредоточенным. На лбу образовалась большая морщина. Он повернулся на открывшуюся дверь, но выражения лица не изменилось. В кабинет вошел Томас. Он казался обеспокоенным, взволнованным. В руках он сжимал несколько листов бумаги и конверт, на котором сложно было не заметить логотип медицинской лаборатории.