Пока она пялилась, не имея сил отвернуться и пользуясь тем, что глаза у друга закрыты, он в этот момент убрал с торса расслабленную ладонь и похлопала около себя, по второй половине ставшей вдруг крохотной из-за его габаритного тела кровати.

— Идем спать, Надюш, завтра тяжелый рабочий день.

— Я… Я… — в горле у женщины пересохло, она его промочила и продолжила сиплым голосом: — Я в душ, позже вернусь.

Надя сбежала в ванную комнату и быстро залезла под прохладные струи воды, пытаясь себя таким образом успокоить. Даже не знала, почему терпела подобное отношение Архипова. Будь на его месте кто другой, она бы ни за что не поселилась с ним в одном номере, а уж тем более, не позволила бы какому-то мужлану спать с собой в одной кровати. Еще и голым! Какое бесстыдство! Даже Леша себе такого не позволял, всегда надевал шелковые пижамы, которые она ему покупала.

При воспоминаниях о былом у Нади защемило в груди, защипали глаза, и она зажмурилась, прокручивая кран и делая воду более горячей. Казалось, что влага смывала всю ее боль, невзгоды и горечь, осевшую не только на языке, но и за ребрами, в самой сердцевине ее тела.

Надя старалась отгонять все горестные мысли куда подальше, так как не была уверена, что выстоит, если начнет копаться в прошлом.

Помывшись, Надя больше не могла оставаться в ванной. В конце концов, она взрослая женщина, и глупо с ее стороны чего-то стесняться. Она ведь уже почти разведенка. Нервно хихикнула, выжимая волосы. Единственное, чего удалось избежать из-за этого брака, так это звания “разведенка с прицепом”. Тоскливо вздохнула, ведь она бы с удовольствием обрела бы это грубое прозвище, которым окрестили женщин мужики, не желавшие брать на себя ответственность не только за женщину, но и за ее ребенка.

А вот Миша бы не отказался, вдруг мелькнула у Нади крамольная мысль в голове, и она шикнула на себя, понимая, насколько кощунственно так думать.

И только ступив голыми ступнями на кафель, Гдальская осознала, что впопыхах вещей-то с собой не захватила. Поскольку выбора не было, пришлось обмотаться коротеньким полотенцем и осторожно выходить из ванной.

— Миш? — прошептала, первым делом высунув только голову.

В ответ прозвучала лишь тишина, даже легкий храп. В комнате царил приглушенный свет от прикроватного ночника, шторы были закрыты, так что, еще раз убедившись, что друг спит, на цыпочка скользнула к чемодану.

Наклонилась и быстренько стала перебирать вещи, надеясь найти что-то, хоть отдаленно смахивающее на приличное. Вот же бестолочь, нет, чтобы тщательно собрать чемодан, сейчас бы не пришлось страдать. Из более-менее закрытого для сна была лишь домашняя футболка, которую она чудом привезла с собой. Трусики пришлось надевать кружевные, но черные, красные Надя посчитала слишком провокационными. И только с ними она ощутила себя не падшей женщиной.

Прикрыв чемодан, положила сверху футболку и стянула с себя полотенце, наклонилась и стала обтирать им волосы. И только после кинула его на тумбу, схватила верх и выпрямилась. И дернул же ее черт в этот момент обернуться. А там картина маслом. Михаил смотрел на нее не мигая. Зрачки расширены, грудь часто вздымается.

— Я думала, ты спишь, — испуганно ахнула Надя и стала быстро-быстро искать ворот футболки. Как назло, она была перевернута наизнанку, так что по привычке первым делом вывернула ее, а уже после натянула на себя сверху. Вот только этого времени для Миши было достаточно, чтобы подробно рассмотреть богатство Нади и даже присвистнуть.

— Знал бы, что за твоим шмотьем скрывается такая аппетитная прелесть, давно бы вызвал тебя работать. Поверь, из командировок мы бы не вылезали.

— Пошляк, — раздраженно кинула ему Надя и резво юркнула под одеяло, пряча под ним свои оголенные бедра, на которые с плотоядным интересом совсем не по-дружески пялился ее, между прочим, друг. — Если бы я не знала тебя столько лет, подумала бы, что подкатываешь ко мне. И вообще, надень трусы!

На этом посчитав разговор завершенным, Гдальская отвернулась, взбила еще раз подушку и прикрыла глаза. Ей бы высушить волосы, чтобы утром они не напоминали воронье гнездо, но к стыду, ей было слишком страшно пошевелиться. Казалось, сделай она хоть одно лишнее движение, и на нее набросится зверь. Женщина стиснула бедра, ощутив странные покалывания между ними, но насилу закрыла глаза. И одобрительно улыбнулась, услышав за спиной мужское ворчание, а затем шуршание ткани, после чего кровать снова прогнулась под весом Миши.

Из-за странных телодвижений друга в ее сторону о предательстве мужа и племянницы Надя думала в последнюю очередь. Всё, что ее волновало — это горячее дыхание Архипова ей в затылок. Но оборачиваться и проверять, насколько плотно он лег рядом, Надя не стала. Струсила.

Она по максимуму расслабила лицо, чтобы быстрее уснуть, и на удивление, ей это удалось довольно быстро. Может, тому виной долгий перелет и усталость, а может, сладкий трепет в груди, о котором за долгие годы унылого брака она успела позабыть.

Надя проснулась в кровати одна. Не сразу это поняла. Сначала напряглась, опасаясь поворачиваться, но не услышала ни шума, ни дыхания Миши. Но когда услышала звуки воды из ванной, обернулась и с облегчением осознала, что Архипов в душе. Вот же русалка. Лешка так часто не мылся. Встряхнула головой, прогоняя мысли о почти бывшем муже прочь.

— Встала? Умывайся, и идем завтракать. Я голоден как волк. Так бы и съел что-нибудь аппетитное.

Пока Надя лежала, ее друг успел помыться и даже выйти. В его голосе отчетливо звучали двусмысленные намеки. И если ночью она списывала произошедшее на свое буйное воображение и усталость, то сейчас, при свете дня, больше не могла обманываться. Миша всегда славился своими шутками с двойным дном, но так явно флиртовать и делать почти прямые намеки никогда себе не позволял.

— Миш? — подала напряженно голос, но когда он вздернул бровь, прикусила язык.

— М?

— Одевайся, я скоро, — буркнула Надя, укуталась в простыню и поплелась в ванную.

Вот только вместо того, чтобы благородно отойти, Архипов и не думал сдвинуться с места. Как стоял недвижимой глыбой, так и продолжал это делать. Будто испытывал ее нервы на прочность.

— Я в душ.

Надя остановилась на расстоянии вытянутой руки от Миши, даже произнесла фразу с намеком, чтобы он отвернулся или отошел, но он сделал вид, что не понял.

— Иди, Надюш, я как раз для тебя ванную нагрел паром.

Гдальская покраснела, щеки обожгло жаром, и она не смогла ответить ему достойно. Так что пришлось Наде молча запыхтеть и протискиваться мимо, касаясь обнаженной кожи Архипова.

— Не знал бы, что ты была замужем, решил бы, что ты невинна, персик.

— Что? — завопила она, услышав ласкательное прозвище, которое раньше себе друг никогда не позволял. Да, флиртовал, но не так откровенно. Никогда не позволял себе переходить грань.

— М?

Не успела Гдальская сделать ни шагу вбок, как споро была заграбастана загребущими руками мужчины. Она оказалась вдруг в опасной близости от его груди и тому, что ниже. Опасалась опустить взгляд. Ей показалось, словно белое полотенце опало к мужским ногам, оставив его полностью обнаженным.

— Что ты делаешь, Миш? Мы же с тобой колле… друзья.

— А что я такого делаю, Надюш? Тебе не нравится, когда я называю тебя персик? Может, пэрсик?

— Миша!

Надя даже улыбнулась, когда услышала его пародию на грузинский акцент. Напряжение слегла ослабло, и она немного успокоилась, всё же к юмористическому другу привыкла больше, чем к флиртующему.

— Мы с тобой не просто коллеги, Надь, — Миша посерьезнел, глаза перестали лучиться весельем. — Мы с тобой — неженатые коллеги, а что еще лучше, многолетние друзья. Ты знаешь, что самые крепкие браки создают лучшие друзья?

Надя была настолько ошарашена прямым заявлением Архипова, что растерялась и сказала то, что первым пришло в голову.