На этой ноте Мира ушла в кухню. Надя еле сдержала порыв броситься следом и схватить ее за наглую волосню и оттаскать по всей комнате, но напомнила себе, что племянница беременна. Такой грех на душу Надя брать на себя не хотела.

— Ты меня услышала, Мира, — прорычала напоследок и злая выскочила из квартиры, громко при этом хлопнув дверью. Даже лифт ждать не стала и на всех парах сбежала по лестнице.

Ее одолевала злость, ярость, ненависть, но когда она спустилась вниз и вышла на улицу, нацепила на лицо маску безразличия. Миша не виноват, что в ее жизни такой бедлам. Будет нечестно с ее стороны вешать на него свои проблемы. Вот только Архипов слишком хорошо знал женщину, так что его было напускным равнодушием не удивить. Он прекрасно видел, как Наде плохо, и лучшее, что мог сделать — молчать, позволить ей успокоиться. Так и они поехали в полном молчании до аэропорта.

Как только за Надей захлопнулась дверь, Мира вышла из кухни с бокалом воды. В этот же момент из гостиной выскочил Алексей. Глаза навыкате, вид ошарашенный, словно за ним гнались черти.

— Леш?

Голос девчонки неуловимо изменился. Стал игривее и мягче. Не узнать той стервы, которая позволила себе нагрубить старшей родственнице.

— Где Надя?

Гдальский был настолько раздавлен, что сил на агрессию в сторону Миры уже не оставалось.

— С Архиповым пять минут назад уехала, — пожала плечами и преувеличила, чтобы Леша не вздумал бежать за своей будущей бывшей женой. Уж она-то, Мира, к этому руку приложила и еще поднажмет.

— С Михаилом? — побледнел Гдальский и осел на пол, хватаясь за голову. Пропустил сквозь пальцы волосы и потянул их в разные стороны, словно не мог переварить вываленную на него информацию.

— Ну да, еще вчера решено было. Командировка, ты забыл?

Мира, не понимая, что отсутствие нападок на нее никак не связано с потеплением в их отношениях, сделала оплошность, подойдя к мужчине и положив ладонь на его плечо.

— Всё хорошо, Леш, я поговорила с ней. Она поживет пока в квартире моей мамы. А насчет Галины Никадимовны не переживай, сейчас воды ей дам, а потом чай заварю.

Гдальский дернулся и поднял голову, отчего Мира отшатнулась. Не ожидала увидеть в его глазах бездну ненависти.

— Собирай свои вещи и убирайся. О своей матери я позабочусь сам, — произнес он холодно и кивнул в сторону гостевой спальни, намекая, чтобы девушка занялась этим немедленно.

— Но… — схватилась руками за живот. Демонстративно. Но Алексея было не пронять.

— Знаешь, Мира, я даже скандалить с тобой не хочу. Уже понял, что ты пиявка, которая высасывает кровь. Хотя нет, неправильное сравнение, пиявка ведь плохую кровь отсасывает, а ты жилы и энергию тянешь. Настоящий вампир. И не голливудский, а стокеровский.

Мира поначалу улыбнулась, вспомнив Розали из Сумерек, а затем нахмурилась, не понимая, о чем он говорит. Гдальский и не удивился. Девчонка явно не обременена интеллектом и о слове книги знает лишь из чужих уст.

— Спасибо, ***, что втянула мою мать, век не забуду, — Алексей поднялся и сделал шутливый поклон, тон у него был издевательский. — Но не думай, что так лихо всё провернула. Думаешь, рассорила меня с Надей и будешь жить припеваючи за мой счет? Здесь? В квартире, которую я покупал вместе с ней?

Судя по обескураженному выражению лица Миры, именно так она и думала.

— Но ты ведь один платил, — подала тихо голос.

— А ты в мой карман не лезь! — мужчина рявкнул, заставив ее втянуть голову в плечи. — Собирай манатки и проваливай!

— Но Галина Никадимовна…

— Что Галина Никадимовна? Нашла себе защитницу в ее лице? Мама!

От его рыка, казалось, даже стекла задребезжали. Не прошло и десяти секунд, как из гостиной появилась пожилая женщина. От той бледности и следа не осталось. Наоборот, выглядела она зло и рассерженно.

— Хотела внука?! — Гдальский впервые так едко разговаривал с собственной матерью. — Так, вперед, и с песней. Вот тебе Мира, вон в той комнате ее вещички, в ее утробе твой внучок, она теперь будет жить у тебя. Этого ведь ты хотела?

Мира в шоке открыла рот, но даже произнести ничего не могла. Такой расклад ее категорически не устраивал.

— О чем ты говоришь, Алексей? У ребенка должна быть полноценная семья. Мама и папа.

— А, то есть, об этом ты думала, когда сказала мне, что отец умер?

Гдальская-старшая посмурнела, не верила, что ее сын посмел такое сказать ей в лицо.

— Я считала, что поступаю правильно! — гордо вздернула подбородок. — Но, видимо, где-то упустила тебя, раз его кровь взыграла в тебе, и ты пошел по его стопам. Благо, у вас с Надей нет детей. И я не позволю тебе совершить ту же ошибку, что и я. У вас с Мирой будет полноценная семья!

— А почему же с Мирой? Про Диму уже забыла? Твой первый внук, мой первенец от Карины, если что.

— Мальчик уже взрослый, тебя никогда не знал, а сейчас у тебя есть возможность всё начать с нуля, сын. Ты сможешь увидеть, как твой сын сделает первые шаги, как он родится, в конце концов. Еще неизвестно, от кого эта Карина нагуляла своего Димочку. Может, и не от тебя вовсе. Ты ДНК делал?

Галина Никадимовна не желала признавать свою неправоту, но сейчас вовсю себя оправдывала. Да, поначалу, увидев молодого Льва, своего бывшего мужа, воочию, потеряла сознание от потрясения, но когда расспросила у Леши, что да как, окончательно убедилась, что этот Архипов — плод любви ее Льва с той потаскухой, к которой он и ушел, когда она, Галина, его спалила и выгнала с вещами. Обида жгла ее изнутри, и она ни за что не призналась бы сыну, что это она его выгнала, а не он сам ушел. Влюбился, видите ли, но готов был остаться в семье ради сына. Вот только она так сильно злилась, что видеться с Лешей не разрешала, еще чего, вот если вернулся бы, тогда и зажили бы, как ни в чем не бывало.

— Я плачу официальные алименты, мама. Как ты думаешь, делал ли я ДНК-тест?

Гдальский злился и не мог найти выхода для своего гнева. Прошло почти тридцать лет, а мать ошарашила его таким заявлением. Даже не покаялась, что стала виновницей того, что он никогда не знал собственного отца.

— Почему ты не сказала мне, что он жив?

— А зачем? Чтобы ты что сделал? Пошел к нему на поклон? За тридцать лет он тебя ни разу не навестил, ты ему и сейчас подавно не нужен. Вон у него есть сынок, Михаил, думаешь, нужен ты ему? Хочешь милости выпрашивать, да?

В Галине Никадимовне до сих пор говорила обида. Но сейчас превалировал стыд. Она ни за что бы не призналась Леше, что Лев долго пытался наладить контакт, увидеться с ним, и только она виновата в том, что этого не произошло. Нет, качнула она головой, не она виновата, а он, который не смог удержать свой стручок в штанах.

— А я тебя люблю, Алексей. Я твоя мать. Мира тебя любит, мы обе тебя любим. Так что не глупи и дай мне корвалолу, что-то сердечко у меня расшалилось.

Она часто раньше манипулировала здоровьем, когда хотела добиться чего-то от сына, но в этот раз Гдальский был слишком зол.

— Двойные стандарты в тебе говорят, мама. Я уже и не знаю, могу ли верить твоим словам, — произнес он с горечью. — Но я больше на поводу у тебя не пойду. Нужна Мира и внук? Забирай. А я умываю руки. И не вздумай звонить Наде, я тебя знаю. Больше не смей вмешиваться в мою личную жизнь. Я сам разберусь. Чтобы когда я вернулся, вас обоих не было.

Высказав всё, что накипело, Алексей надел обувь и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

Мира хлопала непонимающе глазами, но одно поняла точно. Алексей и Михаил — единокровные братья. По сплетням из офиса она знала, что отец у Архипова весьма состоятельный. То есть, если Леша начнет с ним общаться, то… Крамольные мысли так и вертелись в голове у девчонки, которая не обратила внимания на крики Леши. Она уже столько раз слышала его категоричные слова, и что с того? Вон где она сейчас, завладела поддержкой Галины Никадимовны. Никуда он от них не денется.