Успокоенные мысли почти тут же переключились на другое, зацепившись за одну из прошлых. Ная сталкивалась с лишенными эмоций людьми, приучившими себя к сдержанности, но такие не переживали ни о близких, ни о друзьях, ни о благе государства. Цинично и равнодушно выполняли свою работу, также относясь к людям и видя в них только выгоду или возможность развлечься. И предают они тоже цинично, легко переходя на сторону более сильного или богатого.

Рой же слишком переживал как минимум о Максе, да и эмоции лишь загонял вглубь себя, не показывая на людях, но все же их испытывая — вспомнить хотя бы тот срыв в Шинте. Откуда это взялось? Тренировка или нечто иное? Тот ворон на окне в гостинице и откинувшая Наю сила — они имеют отношение, или пусть странное, но совпадение?

Увлекшись, она замешкалась на пороге и едва не получила по лбу открывшейся дверью. Выходивший Дорг состроил виноватую физиономию и участливо спросил:

— Не зашиб?

— Ты очень старался, но нет. Я просто задумалась.

— И замечательно, что ты мне попалась, будет кому излить душу. Я собирался доползти до кровати и там издохнуть, но раз ты здесь, — он подхватил Наю под локоть и настойчиво втянул внутрь, драматично обведя рукой зал. — Я просто не могу не показать, что сотворило с нашим уютным кабаре чудовище из резиденции принца!

По мнению Наи, такой уж вселенской катастрофы не случилось. Кроме уже знакомых «деревьев» у сцены, обросших в дополнение к лентам сложной плетенной и уходящей в потолок конструкцией из веток и оранжево-красного шифона, в зале появились тяжелые парчовые занавески в королевских же цветах, отгораживающих насколько укромных уголков, а у дальней стены расположились кресла, одно из которых особо выделялось монументальностью. Вся остальная мебель отсутствовала, не считая нескольких столов, установленных в центре, вероятно, под фуршет.

Драпировки на стенах скрыли выход на лестницу и все двери, кроме кухонной; и они же подчеркивали отполированные и кое-где подремонтированные деревянные панели, у которых уже стояли заготовленные под цветы вазы.

— Ткани у нас обычно меньше, но в целом неплохо, — осторожно сказала Ная, на всякий случай вытаскивая руку и отодвигаясь от расстроенного Дорга. — Вас к этому привлекали, что ли?

— Вешать — нет, зато мне пришлось драить все подряд, а потом таскать лишние столы в кладовку. А потом ставить друг на друга! И делать так, чтобы туда еще стулья поместились»

— Там теперь все совсем забито? — перебила Ная, воспользовавшись паузой, пока он переводил дыхание. — Пройти хоть можно?

— А как, по-твоему, я бы все упихивал? Можно, конечно, у стены полшага свободных есть, — проворчал Дорг и достал из нагрудного кармана жилета сложенный лист. — А потом это чудовище озвучило распорядок и, хм, обязанности. С утра, когда начнут привозить еду, надо всячески помогать, а после следить за тем, чтобы приглашенные артисты вовремя выходили на сцену, музыканты ни в чем не нуждались, и вообще желательно развлекать публику и объявлять номера.

— Ты же всегда выступаешь конферансье.

— Да, но эту программу я видел всего один раз!

— Ничего, потребуй потом от Луизы надбавку, — Ная ободряюще хлопнула его по плечу. — Кабаре от этого мероприятия только выиграет, так что с нее причитается.

— А ты чем будешь заниматься? — тоскливо спросил Дорг, снова пряча список своих обязанностей, и с завистью вздохнул. — Не работать же явно.

— Если бы, — она вспомнила разговор с Роем и помрачнела. — Буду как приклеенная рядом с принцем, так что еще большой вопрос, кто веселее проведет время.

— Давай еще поспорим, кого во всем этом надо больше пожалеть, — он вяло махнул рукой. — Ладно, пойду, попытаюсь выспаться.

Оставшись в одиночестве, Ная еще раз рассеяно оглядела зал, начиная понимать причины подавленности Дорга. Родное, знакомое до каждой трещины в стене или скрипучей ступени кабаре, в котором и стойка с алкоголем, и слегка пыльный занавес, и отколовшаяся резьба стенной панели, замаскированная канделябром, казались не досадной небрежностью хозяйки, а пикантным воплощением богемности, превратилось в место официальных встреч. Красивое, продуманное, представительное — но растерявшее ту непринужденную атмосферу, за которое его любили посетители.

Как будто у кабаре отняли душу.

Раньше Ная почти не задумывалась, с чем приходится сталкиваться Луизе для поддержки заведения — подруга никогда не жаловалась и не требовала чего-то большего, чем выступления и редкая посильная помощь. Иногда разве что просила пообщаться с артистами, но все остальные вопросы решала сама, от рекламы и денег до утверждения меню. И почти никогда не показывала, как порой бывает непросто, всегда сохраняя достоинство и хладнокровие. Казалось, что даже если мир начнет рассыпаться и рушиться, а люди упадут на колени, Лу до последнего будет стоять, по-аристократически гордо выпрямив спину.

Теперь, находясь посреди пустого зала, освещенного единственной тусклой лампой, а оттого наполненного таинственными густыми тенями, даже Ная ощутила глухую тоску, словно очутилась в чужом неприветливом доме. Что же должна испытывать Луиза, вложившая всю себя в свое дело? Неважно, решила она воспользоваться ситуацией для хорошей рекламы или просто не смогла отказать принцу в просьбе, как графиня и как женщина, но не могла не чувствовать, что начавшиеся изменения уже не остановить, даже если вернуть залу прежний вид. Смена интерьера — лишь первый звонок.

Крейг, если верить его словам, никогда не вмешивавшийся напрямую в дела кабаре, избрал именно его местом проведения важного события и только за последнюю неделю бывал здесь чаще, чем за весь предыдущий год, доверившись Луизе и позволяя себе быть беззащитным, не опасаясь ножа в спину. Вспомнить хотя бы ту пьянку после памятного допроса… Давешние приглашения, которые он заполнял под строгим руководством Лу, сидя в этом зале.

Это крепкая связь, которую уже не оборвешь одним движением руки и которая потянет за собой, если (а скорее — когда) принц восстановит отношения с отцом и снова станет признанным наследником.

Кажется, остаться в стороне от вершащейся истории не удалось никому, и ее жернова теперь перемелют каждого. Вон, разве что, один Дорг выкарабкается и подхватит знамя владельца кабаре. Если, конечно, его раньше не доведет Таша.

Ная мотнула головой, отгоняя упаднические мысли, и погасила лампу, собираясь подняться в комнату. Зал погрузился во тьму, разгоняемую лишь голубоватым мерцанием глаз.

А еще она едва не сдернула старания принцевых оформителей, запутавшись в драпировке в попытке найти лестницу.

Тянуть с письмом Рой не стал, и курьер прибежал прямо с утра, встретив только Луизу, традиционно встающую раньше всех. К моменту, когда Ная спустилась вниз, конверт лежал на стойке и выглядел вскрытым, хотя подруга только отмахнулась, что слишком занята, и времени на чтение чужих писем не осталось.

Верхний уголок, выдернутый из-под сургуча, вызывающе загнулся, хотя в другой ситуации она вряд ли заподозрила бы чужое вмешательство: запечатан конверт был небрежно и при неосторожном движении мог раскрыться сам. С учетом того, что Рой намеревался донести содержимое до всех заинтересованных, сделано это было специально.

Сильнее привлек внимание оттиск печати в сургучном кругляше: вензель казался смутно знакомым, но буквы так хитро переплетались, что с уверенностью распознать их никак не получалось. Может, Рой позаимствовал у кого-то? Но у кого и когда успел, у него была на это всего одна ночь? Владелец «Грота»? Маловероятно, он наверняка пользуется более узнаваемыми символами, а принц, помимо названия герцогства Лангрия, использовал лангрийского феникса в огненном кольце.

Может, письмо пришло от кого-то другого, от прошлых клиентов? Ная торопливо достала и развернула вложенный лист, на котором ровным, но быстрым почерком было выведено: «Начало Торгового квартала, кабак, сегодня в час дня, стол у окна напротив входа. Надеюсь на положительное решение по моему вопросу».