— Если вас утешит, сопротивляться бардам могут единицы. Особенно этой.

— Никакого утешения. В тайную стражу не должны попадать проходимцы, разве в том числе не в этом ее суть? — она готова была поклясться, что в голосе Рилло сквозит неуместное злорадство. Похоже, его с графом связывала крайне крепкая дружба на грани вражды. — Для чего король отдал предпочтение вам, а не вашему отцу, назначая на должность, чтобы вы проявляли узколобость и не могли обеспечить безопасность?

— Рилло, вам ли не знать, что простые методы не помогают, когда речь идет о людях, которые нам противостоят, — снова влезла Ная, опасаясь, что с ним станет если не подраться, то устроить безобразную сцену на все еще продолжавшемся балу. — Стоит менять подход в целом.

— Как это делает Лангрия, привлекая бардов шинтийского Дома… и не только, — согласился Рилло, выразительно посмотрев на нее. — Нам бы у них поучиться, не считаете, ваше сиятельство?

— Значит, будем учиться, — сквозь зубы процедил уязвленный граф. — Когда я разберусь с предателями в своей службе.

— Не наломайте дров.

— Знаю не хуже вас, — огрызнулся он и встал. — Доброй ночи, госпожа, Кайнен.

Проводить ее вызвался Рилло, несказанно обрадовав Гэвина, встретившего на балу очередную знакомую и собиравшегося продолжить вечер в более уединенном месте, но остатки совести не позволяли бросить пришедшую с ним даму, не проводив ее до дома.

Уже сев в экипаж, Ная, поколебавшись, назвала адрес Ирвина — раз уж удалось привлечь дипломата, не собиравшегося кидаться обвинениями, стоило обсудить ситуацию и с Роем тоже. С какой стороны ни посмотри, он заинтересованное лицо — в отношении что Шинты, что Ильяны.

У дома их встретила зловещая тишина и сам хозяин, нервно расхаживающий у крыльца. Заметив Наю, выбравшуюся из экипажа, не дожидаясь вежливых жестов, вцепился обеими руками ей в плечи и легонько тряханул — исключительно от переизбытка эмоций, а не из желания обидеть или в чем-то обвинить.

— Ты знаешь, где Рой?

— Для начала пусти, — мало того, что на улице было холодно, а она не догадалась днем взять пелерину, так еще и пальцы оказались ледяными, и от их прикосновений к голой коже становилось неприятно. — Что случилось?

Привлеченный происходящим Рилло выбрался следом и коротко велел кучеру ждать. Экипаж был его собственным, пользоваться наемным на его должности было неосмотрительно и небезопасно, и не торопился скорее встать на стоянку.

— Сама посмотри, — предложил Ирвин и, косо глянув на нежданного гостя, толкнул дверь.

В доме словно побывали грабители, фанатично искавшие крошечный бриллиант, тщательно спрятанный владельцем. Перевернутым и сваленным на пол оказалось все, что можно было перевернуть и сбросить с полок; глиняные мисочки, которые Ирвин использовал в работе, лежали живописными черепками в россыпи порошков, а какой-то из опрокинутых пузырьков разбился, и теперь в комнате неприятно пахло вытекшей микстурой.

— И так везде, — он поднял стул и тяжело сел, подперев понуро опущенную голову кулаком. — И на кухне, и в спальнях, и на чердаке. И никого нет.

Ная обошла стол и коснулась широкой свежей царапины на столе. Какова вероятность, что в дом вломились тривиальные бандиты, а Рой кинулся их догонять? Точно, а перед этим они успели незаметно и безнаказанно обшарить все комнаты.

Или его не было на месте, или он по какой-то причине не мог сопротивляться. Едва ли кому-то удалось подкрасться незамеченным, значит, у них имелось средство поэффективней обычного оружия.

Между делом она прислушалась к эмоциям Ирвина, опасаясь безусловно доверять человеку, которого знала второй день, но ничего необычного или подозрительного не обнаружила. Он был напуган, подавлен погромом в своем жилище и искренне беспокоился о судьбе друга.

— Надеюсь, вас обоих уже ничем не шокировать, — мрачно сказала Ная, оперлась ладонью о столешницу и решительно опустилась на границу миров. Мебель не человек, но образы тех, кто на нее воздействовал в пределах пары часов, должны сохраниться.

Опасно, конечно, и она совсем не чувствовала в себе сил для эксперимента с даром, но что делать? Подождать Роя? А если он не вернется? Пойти искать по всему огромному городу, скорее всего, безрезультатно, упустив при этом единственные сохранившиеся следы?

Сейчас бы флейту, практической пользы от нее мало, но хотя бы успокоиться и настроиться, чтобы отвлечься от ненужных мыслей.

Она лежала с остальными вещами в комнате в особняке Мейсомов — удачно, что Ная оставила их там, по крайней мере, никто не копался в сумке и не нашел лишнего вроде писем.

Рой о чем-то догадывался тем вечером, или всего лишь проснулась паранойя?

У двери возникли блеклые фигуры — двое мужчин в неприметной одежде, напоминающей о тех громилах из Шинты, и короткостриженая женщина, едва достающая им до плеча, но главной, несомненно, была именно она. По крайней мере, указания давала с видом командира, жаль, что расслышать не получалось: и без того приходилось едва ли не наизнанку выворачиваться, чтобы хотя бы видеть.

Они разделились, и мужчины безразлично взялись за обыск комнаты, а женщина направилась к лестнице, и Ная заметила на ее поясе узкий чехол, который часто использовали барды под флейту.

Ильяна? Наверняка она, кто ж еще.

Наблюдать за ходом разгрома не имело смысла, и Ная пошла следом, не обращая внимания, говорили ли что-то Рилло и Ирвин; а даже если и говорили, все равно бы не услышала из-за нарастающего гула в ушах. Откуда-то ощутимо потянуло холодом, и двигаться с каждым шагом становилось все труднее, как будто она оказалась в этом проклятом платье на морозе без верхней одежды.

Рой столкнулся с Ильяной в дверях выделенной ему комнаты и отскочил, потянувшись к лежавшему на стуле оружию, но не успел. Женщина стремительно выхватила флейту и обездвижила его одной короткой трелью. Он все еще стоял на ногах и, кажется, мог говорить, но пошевелиться — уже нет.

Ильяна вытащила из-под рубашки знакомый медальон, хвастливо покрутила между пальцами и, отпустив и оставив висеть поверх одежды, снова заиграла, и в ее лице не было ни ожидаемого злорадства, ни торжества над обезоруженным заклятым врагом, только равнодушие, как будто она выполняла скучную рутинную работу.

Подчиняясь ее бессловесным командам, Рой сам шагнул к выходу — прямо к ожидающим мужчинам.

Холод и гул стали совсем нестерпимыми, и Ная вырвалась с границы миров. Возвращение в реальность оглушило, словно она с лютого мороза ворвалась в хорошо протопленное помещение; ко всему прочему сил не осталось вовсе, и ноги подкосились.

— Вы умеете интересные вещи, — подхватил ее идущий следом Рилло и помог сесть на кровать.

— Вы это только сейчас поняли? — вяло огрызнулась Ная, часто моргая. Она не замечала темноту в комнате из-за искаженного восприятия на границе, и теперь та, разгоняемая только светом фонарей с улицы, казалась абсолютной и слепящей, а голос дипломата звучал колоколом, в который ударили над самой головой.

— Вышло не менее эффектно, чем в Лангрии.

— И вас не пугает?

— Я же рассказывал, что в Вольных княжествах иначе относятся к проявлению сверхобычного, особенно, если дар использован во благо. Правда, цена этому — чрезмерная приверженность традициям.

— А я только подумала, что где-то есть идеальное общество, — глаза привыкли к отсутствию освещения, а слух снова стал различать привычные городские звуки — чириканье птиц в кустах под окном, ссору в конце улицы, хорошо разносящуюся по ночной тишине, скрип чьей-то двери… Ная выпрямилась и смогла вернуться к делу. — Не сомневаюсь, они куда-то увезли Роя. Есть предположения? Может быть связано с тайной стражей, Ильяна показывала их медальон?

— У них есть собственные… камеры, не относящиеся к городской тюрьме. Про те, что в основном здании, известно многим, но есть еще отдельные, когда необходимо… допросить без посторонних глаз и ушей, но с применением особых методов, — дипломатично окрестил Рилло пытки и банальное выбивание показаний.