— Тогда о чем речь? Если он не совсем идиот, то понимает, что барды далеко не покладистые котята, которые на задних лапках скачут вокруг титулованных особ, и другое поведение вызвало бы гораздо больше вопросов. Если все же идиот, могу только посочувствовать. Нам.

— У любого человека должно быть чувство меры! Ты не с глубоко провинциальным бароном разговаривала, который выбирается из своего захолустья в свет раз в три года!

— Если так подумать, относительно столицы и Лангрия то еще захолустье.

— Заканчивай балаган, — резко одернула Лу, стукнув ладонью по подлокотнику.

Ная, затрепетав от такой суровости, еще и ноги на стол закинула.

— Ная, — подруга потерла лоб и, не сумев усидеть, встала, прошлась по кабинету, остановившись, наконец, у стола. Оперлась о него руками и холодно сказала. — Это не интрижка двух аристократов, пытающихся доказать друг другу свою значимость. Пусть кто-то называет игрой, но ставка здесь — не домик на побережье и не бутылка вина. От жизни одного человека зависит будущее Лангрии, если не всей Верны. И, дорогая, позволь напомнить, еще вчера ты выражала готовность к сотрудничеству и громко заявила о том, что пересмотрела политические убеждения.

— Я согласилась только на встречу и не обещала, что кинусь закрывать его грудью. А ты, я погляжу, решила пойти по стопам брата? Проснулась семейная страсть управлять судьбами мира?

— Во мне проснулось здравомыслие! Если что-то зависит от меня, я разобьюсь, но сделаю. И очень надеялась, что ты разделяешь мои убеждения и представляешь из себя нечто большее, чем простая любительница денег!

Ная скрипнула зубами. Ссора вышла какой-то пустой и ненужной, но остановиться не получалось — слишком задели за живое упреки в том, что она устроила представление. Да, устроила. Только Лу отчего-то упрямо не хотела признавать, что это нормально, как будто дело касалось ее лично, а не заказчика, пусть и титулованного. В конце концов, она и сама неплохо юлила и прекрасно знала, когда следует нарушить правила приличия, чтобы достичь результата.

— Извини, — кое-как подавив лезущий на язык и совершенно неуместный вопрос о том, не связан ли такой интерес Луизы с тем, что Крейг молод и привлекателен, тем более для столь же молодой графини со схожей жизненной драмой, выдавила из себя Ная.

Ляпни это, и разругались бы всерьез и надолго — Лу всегда оставалась верна в первую очередь делу, иногда до абсурда пренебрегая собственными интересами. Пожелай она кого-то соблазнить, наверняка бы первым делом убедилась, что вокруг нет нуждающихся в ней, а из-за угла не выпрыгивают конкуренты, только и ждущие возможности отобрать кабаре.

— Но я все равно не понимаю, что тебя так разозлило, — Ная убрала ноги со стола и выпрямилась. — Сама говоришь, у принца претензий нет, он всем доволен. Тогда в чем проблема?

— В том, что ты задаешь опасные вопросы. Если тебе это было так необходимо, надо было прежде обсудить со мной!

— Ты бы запретила, — убежденно возразила она. — А информация мне нужна. Ты, зная мою нелюбовь к политическим распрям, подкинула Крейгу идею обратиться ко мне, а из его слов я поняла только то, что меня пытаются втянуть в какую-то темную игру.

— Не стану отрицать, — вздохнула Лу и спросила с таким отчаянием, что оно наверняка сбило бы с ног, если бы Ная не сидела. — Но какое отношение к делу имеет этот… Рой? Его полгорода знает, но никто — по имени. Зовут милордом или еще как-то… Опасный человек.

— Дарита просит ему помочь, когда он к нам обратится. Не стоит? — задумчиво спросила Ная, толкнув по столу мелкую безделушку в виде литой птицы размером с полпальца.

— Я не боюсь запачкать руки и при необходимости поступить бесчестно, — Луиза успела поймать проскользившую до самого края птицу и вернула на место, причем с таким видом, как будто сейчас не было ничего важнее. — Но с кем бы точно не связывалась, так это с детоубийцей.

— А вот с этого места поподробнее, — оживилась Ная и подалась вперед. — Про такое злодеяние я еще не слышала.

—Ты наверняка знаешь, что ее величество Марон с трудом пережила произошедшее с ее детьми. Смерть дочери, вечные обвинения сына в государственной измене, а потом и вовсе изгнание… Неудивительно, что она несколько, хм, утратила связь с реальностью, — возвращаться в кресло Лу не стала и сама по-простому села на стол. — Не знаю, верны ли слухи о ее сумасшествии, но она стала затворницей, избегает светских мероприятий, а встретить королеву можно разве что в родовом поместье на побережье, где она лечится.

История вышла гадкая, но объясняющая неприязнь Луизы. Сумасшедшая королева о детях больше не желала слышать, да и возраст уже не позволял родить здорового ребенка, а с единственным наследником династии король разорвал всякую связь, едва ли не отрекшись от него. Возможно, и вовсе бы настоял на том, что Крейг не его сын, но внешнее сходство не оставляло сомнений: в отличие от сестры он пошел в отца.

Родной сын в опале, законная супруга замкнулась в себе, и король, выдержав положенный для траура срок, задумался о поиске фаворитки. Ей стала юная Лика, молодая наследница разорившегося рода, подарившая королю официально признанного им бастарда.

Впрочем, надежды династии не продлились долго. За годы междоусобицы в королевстве повылазили несколько партий, настроенных на радикальную смену власти — их не устраивали ни Крейг, ни бастард. В Лангрии на принца было совершенно несколько неудачных покушений, а вот Лике и ее ребенку повезло меньше. Убийцы поджидали их во время конной прогулки, сумев из засады арбалетами снять большую часть сопровождающей охраны. Оставшиеся дали отпор, но нападавшие взяли числом.

Пока шел бой, Лика с пятилетним сыном попытались бежать, но в лесу наткнулись на правую руку его высочества Крейга. Скрылись от одних злодеев, чтобы в итоге попасть в лапы к другому.

— Во всем этом много вопросов, — Ная жестом прервала рассказ Лу. — Если Лика с мальчиком мертвы, то с чего ты взяла, что их убил именно Рой?

— Ей удалось спастись, — пояснила Луиза. — Неподалеку от места проезжал мелкий лангрийский аристократ, который опознал в нападавшем помощника Крейга, спас девушку и позже дал показания в суде.

— То есть того, как Рой убивал ребенка, он не видел?

— Это видела Лика.

— Она так сказала судье?

— Она все рассказала на первом допросе, находясь на грани истерики, а потом и вовсе пропала, — тяжело вздохнула Лу. — Поговаривают, ее убили.

— Звучит как отличная пропагандистская история, — хмыкнула Ная и принялась загибать пальцы. — Надежных свидетелей нет, потерпевшая исчезла в неизвестном направлении, зато имеется труп убитого ребенка и очень жалостливая история про то, какие в Лангрии плохие люди, раз не чураются подобных методов. С чего ты вообще взяла, что Рой там был?

— Это признал Крейг, но сказал, что этот… Рой занимался устранением членов той агрессивной партии. Про то, что там окажется и Лика, он не знал, и к убийству ребенка не имел отношения.

— К слову, смерть сводного брата на руку принцу. Ты ему веришь?

— Так же, как и он мне, — Лу отвернулась и с ощутимой неохотой сказала. — На самом деле мы давно знакомы, только каждому встречному знать об этом необязательно.

— И ты веришь, что он не причастен, но не веришь, что его помощник невиновен? — Ная раздосадовано пихнула ее кулаком в бок, но заострять внимание не стала. Пока. — Я вижу противоречие.

— Рой, или кто он там… не цепной пес и в том числе сам принимает решения, насколько мне известно. К тому же голову того аристократа одним морозным утром нашли пришпиленной кинжалом к двери его дома… Ты знаешь его фамилию?

— Чью, аристократа? Да я про него первый раз сейчас услышала.

— Нет, Роя. Имя кажется очень знакомым.

— Да откуда? — удивилась Ная. — Я и имя-то случайно… Если тебе это поможет, он тот самый друг, который с Крейгом бежал из столицы, принц тебе не рассказывал?

— Нет, — Лу резко развернулась, сбив на пол письменный прибор и опрокинув на подол чернильницу, но даже не заметила расползающегося пятна; почти улегшись на столе, схватила Наю за плечи и требовательно спросила. — Ты точно уверена?