Но ведь можно и не вмешиваться! Дернуло ее назваться бардом, никто ведь не предупреждал в семнадцать лет, что помимо прочего ее ждет еще и политика… Может, а ну его все? Оттереть лицо, выкинуть парик и уехать, Верной мир не ограничивается. Да хотя бы вернуться на Инеистые острова, север не так мал, а Стормгрит и вовсе один из крупнейших городов. Стать не бардом, а скальдом, подобрать себе национальный костюм и превратиться в еще одну экзотическую диковинку, как тетушка Арна, развлекающая народ гаданием на рунах. А дворцовые перевороты пускай случаются без нее.

Ная перевернулась на бок, обняла вытянутую из-под головы подушку и поджала ноги.

Да, точно — сбежать, а потом краем уха слышать о том, как ломаются судьбы людей, решивших обратиться к ней за помощью и ничего плохого лично ей не сделавших. Знать, что кто-то снова тонет во мраке и находится в одном шаге от черты, за которой начинается безумие. Видеть, как в агонии переплавляется целое королевство, и неважно, повлияло бы ее участие хоть на что-то или нет — она этого даже не узнает, если сдастся и не попробует.

Бросить на растерзание грядущим переменам друзей — Лу, Дорга, всех близких и просто хороших людей. Начать с чистого листа, убеждая себя, что в прошлом не осталось ничего ценного.

Так проще, легче, безопаснее — но совершенно невыносимо будет жить с осознанием, что могла помочь и не стала. Испугалась и спряталась в норку. Да, никто не обвинит в малодушии и трусости — война совсем не ее, но собственную совесть этим не убедишь.

Даже Дарита боится, но бьет лапками по сливкам, в которых тонет.

Ная выдохнула и разжала судорожно стиснутые на несчастной подушке руки. Нет, так просто она не сдастся.

Хотя раз уж вспомнила Арну с ее гаданиями… Говорят, тетушка, обладая сильным даром, отказалась становиться вельвой — якобы заглянула в будущее и увидела, что ее судьба связана не с этим. И, тем не менее, провидицей она была неплохой, а костяные фишки с рунами ощущала как часть себя, научив Наю гадать и собрав для нее собственный комплект. Мастерства Арны Ная так и не смогла достичь, но кое-как разбираться в знаках научилась.

Кажется, сейчас именно тот момент, когда даже скромный совет от высших сил придется кстати.

Она подвинулась к краю кровати и, сунув руку в стоявшую рядом тумбочку, нащупала холщовый мешочек с пятьюдесятью прямоугольными костяными фишками с вырезанными на них рунами. Арна обычно настраивалась на гадание, заваривая настой и зажигая свечи, но глубокое предсказание и не требовалось, а времени на ритуалы не было.

Пальцы одну за другой достали из мешочка три фишки, сложив их рядом друг с другом. Ная глянула на получившийся расклад и вздохнула: проводник, пустота, привратник. Нельзя гадать на ведьм, тем боле самой на себя — попросту бессмысленно, руны улавливают связь с Аангремом, ее и показывают. Спрашивать об Арне было бы вообще бесполезно, руны бы просто не дались в руки, фишки бы выскальзывали, кроме одной, абсолютно чистой, которая попадалась только для тех, чей путь неопределен или окончен, как у мертвецов. Или соблюдающих все предосторожности ведьм.

В дверь постучали, и Ная поспешила смахнуть расклад обратно в мешочек. Не то, чтобы кто-то здесь начал задавать вопросы, но даже перед Лу открывать все свои умения не хотелось. Толку-то от них…

— Его высочество прибыл, — негромко сказала Луиза, деликатно не пытаясь ломиться в комнату, да и такое поведение недостойно графини. — Надеюсь, ты не передумала.

— Нет, — Ная встала и решительно повернула ключ в замке. — Идем.

Чего ждать от встречи с принцем, Ная не знала и на всякий случай готовилась к худшему — расшаркиваниям, разговорам полунамеками и снисходительному отношению, которое часто встречалось у людей знатного происхождения. Этикетом она владела и держаться в обществе умела, но от всей души не любила и старалась без необходимости в высший свет не лезть. Лу, впрочем, была спокойна, как будто ей предстоял деловой разговор не с лордом Лангрии, а музыкантом, решившим выступить в кабаре.

Вопреки опасениям, Крейг производил приятное впечатление человека, не зацикленного на придворных условностях. Он расслабленно сидел в кресле в кабинете Луизы и листал одну из книг, которую она имела привычку забывать в самых неожиданных местах, а в обычной рубашке с подвернутыми рукавами вместо строгого мундира и с неаристократически короткой стрижкой больше походил на рядового сотрудника одного из городских департаментов.

Говорят, его отец — великий приверженец этикета, не терпящий вольности при дворе. Ная искренне понадеялась, что изгнание никак не связано с внешним видом непокорного сына, иначе это была бы самая абсурдная междоусобица в мировой истории.

Услышав, что дверь открылась, Крейг отложил книгу и поднялся, приветствуя; Лу ему улыбнулась и, игнорируя правила приличия, устроилась за своим столом.

— Гильрани, бард, — коротко представила она, указав на Наю. — Его высочество герцог Лангрийский.

— Можно по имени, — сказал он, снова садясь. — Так удобнее, если будем сотрудничать. Рад знакомству.

— Взаимно, — Ная опустилась в свободное кресло. — Вы уверены, что я соглашусь? Пока даже не знаю, зачем понадобилась, Луиза не расщедрилась на подробности. Кстати, зачем?

— Вы слышали о событиях в Шинте? — Крейг вопросительно посмотрел на нее и, получив в ответ кивок, продолжил, сложив пальцы домиком. — На днях начинается праздник осени, и я буду вынужден дать несколько приемов для знати и присутствовать на традиционном городском пикнике. В то же время опасаюсь, что для меня они могут быть небезопасны. Менее значительные мероприятия я могу проигнорировать или показаться один раз за вечер, но не эти. Не хочется давать людям повод для слухов нарушением традиций.

— У вас нет человека, отвечающего за безопасность? Личной стражи? Почему вы тогда до сих пор живы и в своем уме?

— Стражи недостаточно — они простые люди, пусть и неплохо обученные. Куда эффективнее работать с бардами, но человек, имеющий на них выходы, пропал сам и уже несколько месяцев не давал о себе знать, — в его голосе послышалась досада, а вот в эмоциях ее отчетливо затмевало беспокойство. Любопытно. — Рисковать, обращаясь в Дом напрямую, я не стану. Нет уверенности, что смогу им доверять.

— Мне доверяете, значит?

— Обратиться к тебе посоветовала я, — вмешалась Луиза, крутя в руках выдернутое из подставки чистое перо и ощутимо нервничая. Еще бы! Зная, что Ная не любит вмешиваться в политику и едва ли останется в восторге от такой затеи, предложила ее услуги принцу.

В другое время стоило бы на нее разозлиться — на репутацию, о которой говорила Дарита, влияют в том числе и принципы, которых человек придерживается или нет; начни браться за все подряд, и обращаться станут с любой грязью. Но сейчас это даже на руку, удачно вышло — можно сделать исключение и поступиться принципами, если принц готов заплатить. Не только деньгами, но и информацией, известной лишь ему.

— Луиза вызывает меньше сомнений, чем хозяйка шинтийского Дома? Или любого другого.

— Она не давала повода думать плохо.

Ная хмыкнула. Большинство горожан знали Лу и то, что к ней можно обратиться не только ради выступления или приятного вечера, но этого мало для настолько безусловного доверия. Дарита тоже известна и, судя по всему, работала на принца, пускай и через Лиса, но ей Крейг отчего-то не спешил верить.

— Пусть так, это не главное, — Ная закинула ногу на ногу и сложила на колене пальцы. С точки зрения этикета такой жест, как и занятое без разрешения кресло, был вопиющим нарушением, но барды славились своим вольным обращением к заказчикам и отсутствием пиетета перед власть имущими и родовитыми. Те, кому требовалось учтивое общение, обращались не напрямую к исполнителю, а к главе Дома. — Что именно от меня требуется?

Все это — своеобразная проверка для принца, решившего уладить свои дела самостоятельно и без посредников. Пока, впрочем, он держался достойно и не пытался устанавливать свои порядки; логично — Лис наверняка рассказывал ему о бардах хотя бы для того, чтобы согласовать действия.