Он почему-то представлял этот поход пешим, с кучей лишений и трудностей. Нет, конечно, проблемы с перелётами у тех же чивинов могли возникнуть. Дело в том, что от нападений неизвестных тварей никто не застрахован.

Какое-то время воздушная раса продержится в воздухе, но ночевать-то придётся всё равно на земле, а на полёт тратится большая часть маны. В общем, о местности, на которую они скоро ступят, было мало сведений — лишь общие зарисовки.

Столкновения с монстрами ему не страшны. Ведь самый главный из них сейчас мирно сопел у входа в землянку. Страшнее этой твари никого в Инвестиго нет. И они оба с братом еë заложники.

Вторая ночь прошла в попытке оцифровать книжку по растениям, но это было большой ошибкой. Ничего даже близкого к понятиям об оккапури там не нашлось. К тому же он потерял уйму сил и открыл глаза истощённый до неузнаваемости. Жратвы они не запасли — доедали вчерашние остатки убитого кабана.

Аль заморозил от него ногу и подвесил на поясе. Тем и потчевали сегодня.

В таком состоянии он не сможет лететь с утра. На сон оставалось часов пять. Надо было срочно выкручиваться.

В условиях голода организм сначала уничтожает запасы гликогена в мышцах, а потом уже жиры. Ни того ни другого у него сейчас не было. Он одеждой чувствовал касание рёбер о ткань.

Отрицательный энергетический баланс привёл к полному истощению организма. Влить в себя топливо извне он не мог. Нет. Однако есть и другой вариант. Аутофагия.

Марк пустил в ход дисторты и нарастил в избытке мышечные волокна на правой руке. Постепенно они расщеплялись и потреблялись огромной многоклеточной структурой, биохомические процессы заработали. По всему организму начали распространяться питательные вещества.

Через пять таких стадий он привёл себя в норму и вырубился.

Сон позволил провести перенастройку всех систем и устранил возникшие «баги». Тело слушалось как надо. Он размял мышцы на воздухе — пронесло.

Лучше таких погружений избегать. Об оккапури могло быть что-то известно лишь членам семьи Соммула, но сейчас они в опале. Как и остальная знать. Не все захотели присоединиться к Марку — многие просто эмигрировали на Маналею. Что ж, их право.

Большую часть времени все молчали. Лишь перекидывались парой слов по делу. Поэтому, пока они собирались в полёт, Марк рискнул спросить.

— Расскажешь, чем тебе Творцы не угодили? Всё равно ведь убьёшь нас, — он это произнёс, когда поблизости не было Корруса.

Аль бросил на него взгляд синих глаз, с нечеловеческой радужкой. Похоже, прямо сейчас он проводил исцеление или какие-то манипуляции с организмом.

— Цепляешься за каждую соломинку, да? — на лице была улыбка, но глаза контрастировали и смотрели совсем недружелюбно.

Это не произвело никакого впечатления, ведь он и сам мог играться в эти гляделки, поэтому безразлично пожал плечами.

— Так, просто интересно понять, что вы не поделили. Мы могли бы стать союзниками. Я сам не рад был сюда попасть. В том мире у меня всё было в порядке, — забросил он первый крючок, выдавая кусочек откровенности.

— Вот оно как, — Аль оторвался от отскрёбывания снега с ткани дельтаплана. — А вот мне нечего было терять. Мне отрубили голову на эшафоте.

— Досадно, — ответил Марк.

Похоже, преступления его противника вышли за пределы законов Японии, и сёгунат не стал этого терпеть, а может и императорская власть. В каких годах жил маг не известно.

— И что тебе нужно от Творца? Я могу помочь. Сам знаешь, башка у меня варит.

Аль хмыкнул и вынес свою «птичку» на ровный участок, где меньше всего было деревьев. Остальные две уже стояли рядом.

— Ты, похоже, не в курсе, что они нам никакие не друзья. Впрочем, тебе простительно. Ты здесь семнадцать лет, а я больше двух тысяч.

— Ну, так просвети.

Аль немного подумал, но всё же решил поделиться. Сколько бы из него не вытравлено было человеческого, но печать одиночества всегда накладывается на всех могущественных людей.

Сейчас перед ним был представитель его мира, пусть и из другой эпохи, но между ними было больше общего, чем с обычными жителями инвестиго. Родство на уровне одного мира. Это не могло не располагать.

— Им плевать на наши жизни. И вообще, на жизни людей. Они пожертвовали не одним мальчиком, прежде чем я смог появится на свет. Те уже давно умершие поселенцы рассказывали о кровавых ритуалах, длившихся сотни лет.

— Какое тебе до этого дело? — спросил Марк.

— Ты прав, — ответил он. — Плевать на них, но ты не должен заблуждаться, что раз они создали этот мир, то все такие добренькие. Когда Творцы поняли, что всё прошло удачно, то истребили то племя, чтобы не оставить об этом память, но я-то помню, — он коснулся пальцем виска. — Страшнее и безжалостней них нет никого.

— Они что-то тебе говорили? Ты успел пообщаться? — поинтересовался Марк.

— Помню фразу, обращённую ко мне, — прищурился Аль, — «многоликий, убивающий своё будущее». Что это означает?

Марк призадумался.

— Скорее всего, это иносказательное обращение, — он провёл рукой по подбородку, — многоликий это все твои новые тела. Ведь облик оболочки каждый раз другой?

Аль кивнул.

— «Убивающий своё будущее»… хм. Тут имеются в виду дети. Ты ведь не продолжаешь род, а просто копируешь сам себя с сохранением жизненного опыта. Ты убиваешь своих не родившихся детей, следовательно, своё будущее, — закончил он логическую цепочку.

— Вот оно как, не думал в таком ключе, — кажется, это даже повеселило Альтэндо. — Сначала я просто хотел их всех истребить, чтобы меня вернули, но потом понял, что ни за что этого не допущу. Этот мир и то, как я в него встроен, нравится мне.

— Если это так, мы бы сейчас не разговаривали.

— Ты прав. Были и другие причины. Я нашёл способ, как истребить всё их чёртово племя. Думаю, тебе можно сказать, — к ним подошёл Коррус и Марк попросил его погулять ещё, потому что Аль зыркнул на него недобро. — Вижу, что ты неглупый малый. Пусть это будет последним «подарком».

— Не считая тех, когда ты спасал мою задницу? — спросил он, вспоминая про случай с дракой в Ваабисе, когда что-то убило напавших на него бандитов, ну и то событие в лесу по малолетству.

— Я думал, с тобой будет больше проблем. Так что ты ещё неплохо держался. Почти вмешался на твоей инициации дистортов, но ты справился.

Марку не нужны были его похвалы, но он просто кивнул, чтобы не терять ход беседы.

— Творцам требуется много маны. Когда они расплодили всё то зверьё, то не учли одного. Все эти уродцы с кристаллами хоть и медленно, но впитывали в себя ману. Мировой уровень снижался. Нужно было искать выход.

— А сами они что? Убили бы древние расы, и дело с концом.

Аль оскалился.

— Э, друг, всё не так просто. Тебя там не было.

— Настолько сильными стали? — не поверил Марк.

— Настолько… — призадумался собеседник, видимо, вспоминая те бесчисленные года борьбы и сражений, обидных поражений и превозмоганий. — Моя задача была нарушить баланс, и я с ней справился. Я честно сделал всё, что они просили, и отошёл в сторону, но потом эти твари убили мою жену. Растоптали с ребёнком, — безразлично рассказывал он, — ещё не родившееся дитя.

— Это ведь не твой ребёнок, — заметил Марк. — В смысле ты сделал копию самого себя.

— Знаю, — он посмотрел ему в глаза. — Но мне была дорога та женщина. Да, мразь, убившая твою приёмную мать и друзей, тоже когда-то могла любить, — взгляд бога исчез. — Тогда я придумал план. Мне нужны были дисторты. В одиночку убивать людей накладно. Война — отличный способ делать это незаметно. С каждым десятком, с каждой сотней я становился всё сильней и сильней.

— А ты пробовал объясниться, рассказать про природу своих способностей?

В ответ раздался слишком громогласный для старика смех.

— Сто раз, — вытирая слёзы, сказал он.

— Что же?

— После этого я жил максимум месяц — свои же и убивали. Убивали даже всех женщин, с которыми меня успели увидеть. Гург, люди боятся неизвестного, того, что нельзя проконтролировать, поэтому им проще уничтожить это. Страх, неприятие чужого, непонятного им, зависть — ты себе не представляешь, как низко они могут пасть. Меня три раза убивал лучший друг. Шесть раз мать с отцом. Десятки раз соратники. Ты изгой, запомни это. Это сейчас они смотрят тебе в рот и просят вылечить, потом объединятся против тебя, захотят превратить в инструмент, в вещь — ты просто лечилка.