— Ну и что они тебе наврали? — Александр Николаевич уселся в кресло перед столом брата.

— Откуда ты знаешь, что наврали?

— Иначе ты бы не лучился как начищенный самовар. Ты всегда такой, когда сталкиваешься с эпическим враньем.

— Саш, ты когда в последний раз видел самовар?

— В Иране на Земле, а что? Как и ты, полагаю. Не уходи от темы.

— Ты прав. Меня эта компания радует безмерно. Они заявили, что гость прибыл к ним с острова Пасхи, но это не точно. Но обвешали намеками так, что никем, кроме как рапануитом, он быть не может.

— Гениально, — развеселился Александр Николаевич. — Проверить невозможно! А ты сам что думаешь?

— Я думаю, это морфириус. Меркатор любит такие игрушки. Они всегда в собственности клиники, и кто-то его потерял. Причем судя по тому, что никто про него не спросил, это тот самый деятель, который разнес нам переход.

— А чего клиника не проявилась?

— А тогда им придется расписаться в том, что они пропустили к нам человека в нестабильном состоянии. Правда, можно сделать ход конем и заявить, что мы отняли у него успокоительное средство и сами спровоцировали катастрофу.

— И что будет, когда они узнают?

— А они не узнают. Наши друзья уже раскормили морфириуса в полтора раза, он больше не узнаваем. Если так пойдет, он вырастет в полноценного рапануита. Метров эдак в шесть.

Александр Николаевич захохотал так, что столбик квадратных бумажек для записей разлетелся веселым веером по столу.

— Ну ладно-ладно, — Роман Николаевич изо всех сил делал строгое лицо, собирая бумажки. — Надо нам завести правило «С Домино выдачи нет».

— Что будешь делать?

— Я-то? Ничего. Смеяться буду. Собраться такой бандой и так оттягиваться — мечта просто. Ладно, все это довольно безобидно. Ты расскажи, что Илья говорит по поводу того экструдера, который мы забрали у землян.

***

— О, нет! — воскликнул Шмидт, когда усатый пиццамастер вытащил обещанную пиццу из печи. — Ты же говорил, что она будет совсем не рыбной!

— Как не рыбной? Очень рыбной! Очень лимонной! Очень вкусной! Все, как мы договаривались.

— Мы договаривались, что ты сначала испечешь то, что понравится гостям, а потом то, что скажу я.

— Да! Иди и отнеси им эту пиццу. Им понравится.

Шмидт вздохнул и потащил пиццу в зал. Это была уже третья попытка накормить людей пиццей со скумбрией и солеными лимонами, и первые две он тихонечко съел сам, потому что желающих не нашлось. Народ сидел и ждал, когда принесут привычную маргариту или пепперони.

— Пицца от шефа! — горестно провозгласил Шмидт.

— Что? Опять? Где с колбасой?

— Мастер сказал, что только после того, как вы съедите семь пицц от шефа, будет с колбасой.

— Да у тебя наглый шеф.

— Что, даже не попробуете? Опять мне все есть?

— Пе-пе-ро-ни! — скандировал зал. Где-то в глубине кухни морщился шеф.

Шмидт чуть не плакал. Он уже был сам не рад, что притащил к себе пиццамастера. Ему давно уже было обидно, что все ходят к нему по необходимости, а к Октору как на праздник, и хотелось предложить что-то особенное. И он так обрадовался, когда ему написал старый друг, с которым они вместе работали еще на Рампе, и попросил приютить непризнанного гения.

— Я тебе клянусь, Кракко шикарен. То, что он способен сделать с простым бутербродом — это что-то! А минестроне! Ты же сам любишь минестроне! А равиоли со шпинатом! — заливался соловьем друг.

— Да у нас народ по мясу в основном…

— Идеально! Он бог оссобуко!

— Я уж и забыл, когда я видел оссобуко…

— Вот и вспомнишь!

— А почему он с Рампы хочет уехать? У вас цивилизация, а у нас-то медвежий угол.

— Темп, старик, темп. Здесь надо меняться ежесекундно, новые вкусы, новые блюда, новые меню для новых видов. Я и сам забыл, когда ел оссобуко, год готовим сплошной цикадос фритос.

— Даже не буду спрашивать что это.

— И не надо. Хотя с апельсиновым соусом весьма интересно. И с манговым тоже. А Кракко — мастер старой школы. Бери, не пожалеешь. И тебе польза, и у Кракко работа.

Никакой старой школы Шмидт пока не замечал. Кракко уперся и заявил, что заставит Домино полюбить пиццу со скумбрией, с колбасой-то всякий полюбит. Шмидт рассчитывал, что проблема рассосется сама собой, когда ящик скумбрии закончится, но пока до этого было еще далеко. Так он и стоял с пиццей в протянутых руках, когда вошли мы.

— Что у нас тут, — поинтересовался Котий.

— Пицца, — несчастным голосом сказал Шмидт.

— Хм, — сказал Котий и понюхал изделие. — А неплохо. Давай сюда.

Шмидт не мог поверить своему счастью. Пицца была не очень большой, Котий свернул ее в трубочку и она исчезла у него внутри.

— Эй, а мне, — возмутился Драк.

Шмидт сайгаком метнулся на кухню.

— Давай, пеки еще.

Мастер зашуршал тестом.

— Сразу две давай.

Мастер расцвел. Вот и ценители подтянулись. Шмидт вернулся к нам.

— А почему скумбрия? — поинтересовался я.

Шмидт вкратце рассказал предысторию.

— Я в целом доволен, — заявил Котий. — Но, боюсь, что это не тот продукт, которому здесь будут рады.

Хозяин столовой грустно закивал.

— Но квоту мы сейчас съедим, — утешил его Драк.

— А оставшуюся скумбрию отдай нам, прям сейчас и заберем, — предложил Котий.

— Я вам сам в машину погружу, — зашептал Шмидт.

Погрузить он сумел не все, потому что после нас пришел Берт и тоже заинтересовался безумной пиццей. Так что в течение часа договор с упрямым пиццамастером был выполнен, и Кракко начал метать пиццы с сыром, с колбасой и с помидорами, народ съел все и пообещал приходить почаще. А Кракко взял на себя обязательство сделать соус для корочек.

Шмидт выдохнул, не зря он все-таки взял Кракко. Да и скумбрию уже всю забрали.

Зевса у Шмидта не было, или он вел себя тихо, затерявшись среди землян. Слупив по две пиццы на каждого (да они были совсем небольшие!), мы собрались домой. На улице неожиданно начал накрапывать дождь, и Котий не захотел ехать в кузове, а забрался человеком в кабину. Я сел за руль, Уфф закрепился у меня на плече и мы поехали. Пользуясь тем, что все в сборе, решил задать вопрос, который меня давно мучил:

— А как вы поняли, что земляне здесь совсем не могут находится? Драк, ты ведь рассказывал, что твои родственники тут лежали пластом три дня, а потом все наладилось. Может, и у землян могло бы получиться.

— Да, тут пара человек оставалась на свой страх и риск. Одного нашли через неделю в палатке в лесу в состоянии крайнего истощения. А другого — в пещере, уже мертвого. — ответил Драк.

— Может, его убил кто?

— Может быть. — тут уже вступил Котий. — Но, понимаешь, этот тот случай, когда результаты эксперимента нам не интересны. Допустим, если землянина промариновать здесь неделю под контролем врачей, он адаптируется и останется. Зачем он нам здесь? Наберется сил, полмира отсюда утащит. А если он все-таки умрет, то будет скандал. Нам ни тот, ни другой вариант не нужен, пусть сидят у себя и шлют нам денежки. А мы подумаем, что им продать, а что оставить себе.

Не успели мы выехать из Города, как увидели людей, собравшихся в круг вокруг бородатого землянина в фиолетовой хламиде.

— А вот и наш гость. Я уверен, что это он. Черкните там Боргеру и пойдем послушаем, что он тут вещает, — заявил Котий.

Мы съехали на обочину и подошли. Фиолетовый гуру разливался соловьем и еле заметно кивнул, дав понять, что заметил нас.

— Как и три века назад наш народ преодолевает огромные расстояния, задавая стандарты освоения миров. Как и триста лет назад, мы пользуемся лишь тем, что дали нам Бог и Природа, не обращаясь к магии, и находим в этом силу. Кто скажет, что мы слабы, но мы ответим, что наша сила в упорстве и способности меняться. Сегодня мы с вами прибыли в мир, который отторгает нас. Но мы знаем, что он отвергает далеко не всех людей.