Она в свою очередь меня просто игнорировала, потому что устала от всего. Устала быть оружием, устала быть инструментом, устала от того, что все мыслят категориями выгоды и что все её мечты по поводу получения тела разбились в дребезги тысячью острых и болезненных осколков. Мир людей то ещё дерьмо, мы просто этого не видим, потому что привыкли так жить.

Впрочем, Кристине мой ответ и не нужен был, вернее, она его и так увидела. Ведь она глубоко связано с моим сознанием. Так что она молча достала мальберт, установила его прямо рядом со столом и поместила картину, после чего начала пристально изучать своё творение.

— Красиво, это Балтийское море? — спросил я глядя на пейзаж.

— По задумке Северное.

— Северное? Значит это не Россия? Ну да, фьорды больше напоминают Норвегию…

— Дания, это берег Дании, — спокойно и размеренно говорила Кристина. — Я там не была, но много читала про другие страны. Как война закончится, может быть, съезжу туда.

— А почему именно Дания?

— Потому что Аня сказала, что я хорошо рисую и что даже члены императорской семьи возможно захотят купить мои картины.

— То есть?

— Ты же уже общался с Марией Фёдоровной?

— Да. Могу посоветовать тебя…

— Нет, эта картина для юного цесаревича. Да и к тебя я пришла по другой причине.

— И почему же?

Кристина загадочно улыбнулась и начала вносить поправки в свою картину. Кисть появилась в её руке самая собой, краски рождались прямо на кончике и вот уже на берегу Северного Моря появилась смутно знакомая мне женщина.

— Ты знал, что Мария Фёдоровна являлась дочкой Датского короля? — спросила меня Кристина, дорисовывая женщине на берегу платье. — Дания такая маленькая, слабая… и тут словно даром небес появляется возможность получить родство с самими Романовыми. И вот уже маленькая девочка зубрит русский язык, заучивает молитвы и проникается историей Российской Империи, а также местными обычаями.

— Таков её долг. К тому же кто не мечтает стать женой императора?

— Да и она была хорошей невестой. Ты знал, что изначально она должна была выйти за Николая, а не за Александра? Но Николай скончался из-за туберкулёза. Говорят, горечь утраты чуть не свела её с ума, но благо брат Николай, будущий император Александр был всегда рядом и помог ей справится с утратой. А затем даже женился на ней.

— Очень интересно, но к чему ты это? На что-то намекаешь?

— Ты плохо знаешь историю Российской Империи. Присмотрись к Марии Фёдоровне. Ведь своего сына она очень сильно любит и хочет для него лишь лучшего, но возможно лучшее у нас у каждого своё. К тому же она ещё очень сильно ненавидит немцев. Ты даже не представляешь, насколько сильно. Хотя ещё сильнее она ненавидит его жену, которая, кстати, имеет немецкие корни.

— Прямо уж так? Ненавидит?

— Неужели ты про это никогда не слышал? Ты чем занимался вообще?

— Воевал, некогда было лезть с головой во все эти интриги.

— Странно, мне казалось, что каждый слышал про Распутина и про то как он манипулировал Николаем через императрицу.

— Распутин, да, слышал. Он мёртв.

— Мёртв, но его место уже заняли другие.

— Кто?

— А кто после ухода Орловых стал первым родом, после Романовых?

— Думаешь это Соколовы?

— Нет, я думаю, что Мария Фёдоровна ненавидит немцев, жену Николая и наверняка прямо сейчас пишет письмо сыну, чтобы тот убрал подальше Олега Соколова, который в свою очередь создал почти всё твоё сегодняшнее окружение, — заявила Кристина, после чего закончила рисовать картину. — Ладно, ты думай, а я пойду. Мне нужно ещё портрет цесаревича нарисовать.

Так я и остался снова один в своей избе, пытаясь понять кто такие интересы преследует и кто всё же устроил провокацию на границы. Хотя судя по всему… есть проблема и куда большая. Ведь если Мария Фёдоровна что-то не поделила с Соколовыми, и они начнут цапаться…

— Да уж… исчезли большевики, так белые сейчас сами себя глотки выгрызут… — вздохнул я, после чего вернулся в тело.

А ведь слова Кристины действительно не лишены смысла. Вполне возможно, Мария Фёдоровна ненавидит жену Николая, вернее скорее всего так и есть. В свою очередь ревность и не принятие брака… про это тоже ходит много слухов. Как и те истории с Распутиным, просто мрак и смута, другого и не скажешь.

В свою очередь Соколов имеет огромные амбиции и наверняка мечтает сделать Государя своей марионеткой. Род Соколовы уже вырос во множество раз, они подмяли под себя бизнес Орловых, укрепили отношения с нашим «Долгом и правом», заняли существенную долю нашей военно промышленного комплекса.

Что мешает им потеснить Романовых? Тем более как известно Николай второй не является сильным одарённым и одарённым в принципе. Если они получат поддержку большей части дворянства, склонят на свою сторону императрицу, то им удастся устроить переворот, при чём не такой уж и кровавый.

Со мной же они могут попробовать договориться. Только вот…

— Кто устроил диверсию? — случайно вслух сказал я, вернувшись в тело.

— Британцы, — тут же мне ответила Алёна, работая с моей отделённой рукой.

Буквально отделённой, я прямо видел плечевую кость, как и саму руку в разрезе, с плотью и бронёй. Но и самой рукой я всё чувствовал, ведь с конечностью меня соединяли странные голубые нити, видные невооруженным глазом. Концентрированная магическая энергия, принявшая вторую форму агрегатного состояния, жидкую.

— Нет, это штаты, — тут же уверенно заявила Женя, дав щелбана своей сестре.

— За что?

— За глупость. Британцы и так веселятся с немцами. А вот штаты отдыхают себе и дёргают за ниточки. Им неважно кто победит, им важно ослабить всех, чтобы потом стать первыми на планете.

— Откуда ты знаешь?

— Это логично. Будь я на их месте, то так бы и сделала.

— Хорошо ты не на их месте, а то было бы как с проектом «Атлас», — обидчиво буркнула Алёна, продолжая наносить магический рисунок.

— Сейчас второй щелбан дам.

— Угнетение пролетариата.

— Ты дворянка, как и я.

— Это по документами, а в душе…

— В душе ты инженер. Давай помогу, а то будешь тут возиться целый год.

И обе сестры начали возиться над моими руками, которые не понятно зачем оторвали. Впрочем, я не жалуюсь, им виднее. Нужно оторвать, значит нужно. Меня больше заботил уровень эффективности, а он рос после каждой такой обновки. Не знаю, что именно они делают, но проект «Философский камень» развивается.

— А может это турки устроили провокацию? — вслух спросила Алёна, которой было скучно. — Им же выгодно, чтобы мы с немцами воевали.

— Господин Лебедев! — в лабораторию ворвался мой адъютант. — СРОЧНО!!! ПРОПУСТИТЕ!!!

— Это секретный объект!

— Я адъютант генерала Лебедева, сын Олега Соколова, а ещё я и так знаю, что так происходит!

— Так не положено!

— Да пропустите его уже! — рявкнул я, не выдержав этого цирка.

— Пропуска-то у него нет.

— Я его забыл, — отмахнулся Константин, после чего направился прямо ко мне.

И в этот момент я вдруг осознал, что конченный дебил. Это осознание пришло слишком поздно, но благо гвардейцы несмотря на мой глупый приказ не потеряли бдительности, лишь наоборот усилили её.

Однако ментальное тело Константина уже стремительно менялось, как и его боевой костюм создавал перегрузку. Спали иллюзии, защитные чары и теперь я точно видел, что передо мной явно не мой адъютант. Лицо один в один, манеры речи, но ментальное тело отличается. И как долго он водил меня за нос?

А затем прогремел взрыв, разрывая охранников и вызывая цепную детонацию артефактного оборудования.

— ЗАЖИМАЙ, КОНТУР НА ЦИКЛ, ВОЗВРАЩАЙ!!! — кричала Евгения, залезая в экзоскелет и начиная двигать упавший и отсоединившийся энергоблок.

— ДА НЕ ЗАЖИМАЕТСЯ НИХЕРА!!! — орала Алёна, которая пыталась соединить мою руку с моим плечом, но не получалось из-за перебоя энергии.