Деньги же я все отправлю либо в фонд «Долга и право», либо вкладываюсь в малых дворян или вовсе не дворян. Иногда прогорает, но в целом я как с фронта вернулся, проехался, посмотрел на «Долг и право», на своих коллег, партнёров, быстренько провёл кадровые перестановки и всё идёт отлично. У руля уже стоят грамотные люди, попавшие на свои места не по праву рождения.

Что уж там, часть трофеев с войны я забрал себе, открыв собственную военную почту и также занялся логистическим обеспечением. Я развиваюсь и расту, если нужно могу достать даже очень крупную сумму опять же через «Долг и право». Так что Соколов со мной вот, даже лично общается. И в тайне боится, что я его превзойду в будущем. В экономическом плане.

К утру же прямо к имению Соколовых подлетел их же корвет, на котором уже помимо гербов их рода находилась геральдика воздушного имперского флота. Несмотря на то, что корветы являлись самыми малыми судами, они всё ещё были огромны. Ведь малыми они являлись лишь относительно эсминцев, крейсеров и линкоров. А так экипажи даже гражданских корветов составляли по меньшей мере сотню матросов и офицеров.

Спускаться такая махина также не стала, лишь зависла в воздухе, после чего с неё был спущен металлический трос. Я за него взялся и был довольно грубо поднят. Простые люди для такого подъёма использование специальное снаряжение, для распределения нагрузки по всему телу. Я же мог себе позволить просто ухватиться рукой, не боясь лишиться кисти или что-то себе вывихнуть из-за рывка.

С корвета меня доставили уже на флагманский крейсер, который находился ещё на большей высоте. Пушки на нём стояли большей дальности, что позволяло вести обстрелы с относительно безопасной дистанции. Также имелись ангары для пилотов бипланов, с помощью которых проводилась в первую очередь разведка, во вторую бомбардировка, как правило ночная.

— Добро пожаловать на борт, — поприветствовал меня капитан, после чего лично провёл меня в мою каюту, где уже всё было обустроено как я просил, а также принесены все необходимы книги и документы.

Турецкое командование недооценивать нельзя. Они куда сильнее шведов, кроме того им помогает Германская Империя, которая послала своих генералов для помощи союзникам. И как показывает практика один немецкий генерал, тот же Гинденбург, стоит, наверное, двух королей Швеции. Наверное, потому что Гинденбург профессиональный военный, который громит врагов своей империи, а шведский король… не знаю, чем он занимался, но точно не войной.

Кроме того, немцы далеко не дураки, они меня активно изучают и готовят ответные меры. Вполне возможно в Османской Империи меня будет ждать ловушка. Для её реализации Германская Империя вполне может найти силы, ведь западный фронт пал, французы разбиты.

Часть дивизий уже переправилась через Босфор и укрепила армию турков. Наших же сил там мало. Всё же французы что-то раньше времени сдались, это плохо, но как есть. Придётся делать всю работу самим, как и всегда.

Я же изучал все имеющиеся разведданные. Каждый немецкий генерал, каждый элитный солдат, все именитые рода вражеских империй — я читал каждый доклад, некоторые повторялись, но я всё равно продолжал изучать. Я хоть и силён, но должен быть готов, что на меня набросятся все сразу.

Кроме того, в Османской Империи есть ряд реликвий, хранимый ещё со времён павший Византийской Империи. Вроде как это артефакты, о которых мне лучше выяснить всё заранее, а не когда их применят против меня, как это было с духом Орлова.

— Генерал Лебедев, разрешите? — ко мне в каюту вдруг кто-то постучал.

— Разрешаю.

— Константин Олегович, — представился довольно молодой юноша, после чего выполнил воинское приветствие и уставился на меня, видимо, чего-то ожидая. — Жду указаний.

— Указаний? — я, конечно, был рад пояснению, но совсем не понимал, что происходит.

— Да, чем я могу вам помочь?

— Зачем вы сюда пришли? — прямо в лоб спросил я.

— Кхм… а вас разве не предупреждали?

— Кто и о чём должен был меня предупредить?

— Олег Михайлович Соколов. Мне сказали, что вы согласились принять меня к себе в качестве адъютанта.

— А-а-а… кажется я стал припоминать, что-то такое мелькало не то в документах, не то в разговоре… Так значит ты его сын? Какой по счёту?

— Тринадцатый.

— Да уж, Олег времени зря не терял. А Екатерина…

— Моя сестра по отцовской линии. Она от первого брака.

— А ты…

— От третьего.

— Да уж, с наследованием всё грустно наверное?

— Я занимаюсь место согласно своим способностями и полезностям. Старшие братья обладают большим опытом и знаниями, поэтому…

— Не-не, не нужно меня грузить. Я тут и так документы изучаю. Можешь сказать, что-то касательно Османской Империи?

— Опасности не представляет.

— Обалдеть…

У меня аж челюсть отвисла, я тут значит сижу, думаю, чем крыть немецкие подкрепления и пытаюсь понять сидит ли там в кустах Гинденбург и играет ли он на рояле. А мне вот адъютант говорит, что никакой опасности. И ведь по ментальному фону вижу, что он не шутит. Дурак получается? Или просто ничего не изучил?

— Почему? — терпеливо спросил я, пытаясь понять ход мыслей своего адъютанта. — Ты ознакомился с донесениями перед отправкой? Ты же офицер. Должен уже знать, что туркам прислали огромные подкрепления. Треть западного фронта после падения французов сюда отправилась.

— Да, я знаю. Однако… — Адъютант подошёл ближе, гляну на мои бумаги и произнёс. — Кажется вам принесли не самые актуальные сведения.

— Да ну?

— Именно. Немецкие дивизии уже пытались пойти в наступление. Их на голову разбили наши войска, несмотря на превосходящую численность противника.

— Разбили?

— Да, соотношение было один к семи.

— И мы разбили? Немецкие дивизии? Ветеранов прошедших Вердан в лучшем снаряжении, которого у наших солдат нет? При этом ещё нас меньше в семь раз?

— Верно.

— Каким образом?

— Я не знаю, но так заявил главнокомандующий.

У меня даже слов не нашлось чтобы ответить. Чудеса средь бела дня прямо. Интересно даже, что это за главнокомандующий такой.

— С прибытием, господин Лебедев! — на турецком фронте меня уже встречал лично главнокомандующий.

В это же время разгружались штурмовые группы. Самые бесстрашные и отчаянные солдаты были собраны мной для ведения манёвренной войны. Также сюда приехала и Изабелла Баторе со своими штрафниками, которые умрут героями, смыв с себя позор кровью. Ну и ещё в довесок свежий преображенский полк служил резервом. В основном там сейчас кадеты, но даже они являются грозной силой, особенно после относительно безболезненного крещения на шведском фронте и как не крути качественном обучении в Петрограде.

Главнокомандующий же начал задавать вопросы, но я не отвечал, изучая сразу весь фронт через свою ауру. Она разрасталась, а моё присутствие уже ощущалось каждым солдатом. Вместо меня же начал говорить мой адъютант, юноша несмотря на свой возраст уже имел весьма подвешенный язык. Чувствовалась в нём рука отца.

Один вопрос за другим, Константин Соколов бил точно и каждое его слово, каждая интонация словно выпад рапирой. Главнокомандующий держался, отвечал, как мог, однако его позиция изначально была проигрышная. Каждый последующий ответ касательно его удержания фронта — очередной гвоздь в крышку гроба.

— Храбрость наших солдат и жёсткая дисциплина позволили нам отразить очередную атаку. Турки и до этого уступали нам, а подключение дивизий рейха не смогло исправить ситуаций. Всё же турки являются сбродом, овцами, — с лёгкой ухмылкой говорил главнокомандующий. — И даже немецкие орлы в командовании не смогли этого исправить. К тому же…

— Хватит, — резко оборвал я, после чего махнул рукой бойцам позади. — Вы обвиняетесь в измене. Не сопротивляйтесь.

Гвардейцы позади меня без страха вышли вперёд, направляясь к главнокомандующему, который так-то являлся весьма сильным одарённым. Он легко мог бы обезглавить всех и попробовать сбежать. Меня бы он не одолел, но гвардейцев бы перебил точно. Так что хладнокровность гвардейцев была оценена мной, как и их беспрекословное исполнение моего приказа. Впрочем, я же представляю лично Государя, ещё бы они посмели мне перечить.