Сначала замер и поплыл по инерции крейсер «Лима», у которого и до начала боя рабочими оставались лишь два двигателя из четырех. Практически сразу после этого наступил через фрегата «Капподано», кормовое силовое поле которого было очень слабым и его быстро обнулили. Эсминцу «Мэхэну» повезло меньше всех, помимо того что корабль был подбит и потерял ход и управление, сосредоточенным огнем противник за считанные минуты разорвал его на куски зарядами главных калибров линкоров: «Кентукки» и «Иллинойс». Экипажу миноносца не оставалось времени на эвакуацию, и русские и американцы на его борту погибли все до единого…
Еще минута и вот уже тяжелый крейсер «Омаха» — флагман Дрейка заметно снизил скорость, пытаясь оторваться от преследователей на последней оставшейся рабочей силовой установке. Долго «Омаха» явно бы не протянул…
Я грустно посмотрел на состав нашей эскадры. Рядом с «Афиной» остался лишь линкор «Саут Дакота» коммандера Голанда, в корму которого прилетало все больше и больше плазмы, постепенно выжигавшей последние проценты его защитного поля. «Афина» пока выглядела лучше остальных. Динамическим способом перераспределения энергии полей, о как я рад, что Густав Адольфович побывал перед этим на линкоре Таисии и хорошенько настроил все здесь. Так вот распределив мощности я существенно усилил кормовое защитное поле моего корабля, так что оно, по крайней мере, пока достойно держало плазму вражеских орудий.
Сейчас у меня было несколько вариантов действий. Первый самый логичный, циничный и свинский — это дождаться восстановления двигателей, включить на полную «форсаж» и оторваться от преследователей. Защитные поля и броня «Афины» позволяли это сделать. Однако в этом случае все корабли эскадры Дрейка оказывались обреченными на гибель или захват.
Второй вариант, — это, так скажем, сохранить лицо, и прикрыв собственным корпусом силовые установки «Саут Дакоты», попытаться вместе с коммандером Голандом уйти от погони. Здесь шансов было меньше, но они тоже имелись…
Ну и третий вариант, самый благородный, глупый и яркий, можете называть его по разному, кому какой ближе — это остановиться, развернуться и вступить в свою последнюю битву, не пожелав бросать в бою отставшие корабли моих новых союзников…
Как думаете, какой вариант выбрал ваш покорный слуга? Конечно, третий, вот такой я дурак… Ну не могу я по-другому, После, даже если выживу сам сожру себя изнутри за подобную подлость, что сбежал из сектора сражения и оставил своих боевых товарищей в смертельной опасности. Я даже говорю не об американцах на кораблях Дрейка, а о своих же русских, из которых, к примеру, состояла добрая половина команды крейсера «Омаха».
В общем, развернули мы с Голандом разом два своих линкора и ринулись на выручку остальным, на ходу вступая в схватку с подоспевшими кораблями противника. А врага в секторе было хоть отбавляй. К эскадре непосредственно преследовавшей нас по пятам, присоединились все семь вымпелов «янки», которые, так и не догнав прытких хунхузов, вернулись в сектор и пересеченным курсом зашли двум нашим линкорам в «тыл».
— Всем кораблям строиться в «каре»! — воскликнул я по общему каналу, в это время подводя «Афину» вплотную к «Омахе» и беря крейсер на буксир магнитными тросами.
«Саут Дакота» все это время прикрывал «фланг», отгоняя от нас авангард противника с одного из направлений. Втроем мы добрались до болтавшегося в космосе крейсера «Лима» и окружили обездвиженный корабль своими бортами.
— «Каре» так себе, — покривился Итан Дрейк, заставляя штурманов выправить положение «Омахи» относительно построения. — Долго не протянем… Алекс, вы меня удивляете!
— В смысле⁈ — не понял я возгласа адмирала.
— Почему вы до сих пор здесь⁈ — удивленно воскликнул старик. — Я понимаю Голанда, Винс не бросит своих ни при каких условиях. Но вы то, что здесь делаете⁈ Улетали бы, пока есть такая возможность!
— Сражайся или умри, адмирал, — я даже не стал продолжать эту тему, снова и снова объясняя этому цинику и прагматику, что русские не бегут из сектора боя. Все равно старик, либо не поймет, либо не оценит, да и времени на трепку не было…
— Сражайся или умри! — эхом машинально повторил Дрейк, а после замолчал и многозначительно посмотрел на меня. — Я понял, контр-адмирал, понял… Что ж, умирать будем все вместе, это радует…
— В «каре» пока не все, — сказал я, указывая на фрегат, стоящий от нас в сотне тысяч километров.
— «Капподано» уже не отбить, — отрицательно покачал головой Итан Дрейк. — Холли все понимает, и даже не пытается послать нам код-сигнал о помощи… Молодец, девочка, истинная дочь своего отца…
Это меня добило окончательно. «Афина» сорвалась с места, покинув оборонительную «сферу» и устремилась по направлению к «Капподано».
— Куда ты, безумец⁈ — кричал мне вслед командующий. — Это самоубийство!
Нашел чем пугать!
«Афина» молниеносно подскочила к замеревшему в пространстве «Капподано» и зацепила фрегат магнитными тросами. В это время практически все вражеские корабли били по моему линкору, нещадно обнуляя его защитные поля. Динамическое перераспределение мощностей энергии уже не помогало, плазма орудийных расчетов «янки» летела в «Афину» со всех сторон. Но все-таки я успел вырвать из лап противника маленький фрегат и дотащить его до нашего импровизированного «каре».
«Афина» окончательно потеряла все энергополя и теперь ни о какой возможности оторваться, уйти и выжить не могло быть и речи. Сейчас все оставшиеся пять вымпелов «мятежной» эскадры были похожи друг на друга и представляли собой слипшиеся бронированные болванки, изрешеченные и оплавленные сотнями плазменных зарядов.
А вокруг нас собрались сорок с лишним кораблей противника, снова окружившие нас плотной «сферой». Почему сорок, ведь на орбите у верфи стояло двадцать пять. Очень просто, к этому моменту в сектор подошли восемнадцать больших десантных кораблей, упомянутого Дрейком 11-го Корпуса «морской» пехоты. Сейчас все эти БДК находились во второй «линии», сразу за вымпелами, нас атакующими.
С тактической точки зрения десантные корабли здесь и сейчас были явно не к месту. Не имея на своем борту артиллерийских установок, кроме зенитных батарей, БДК не могли участвовать в атаке на наше «каре», но несмотря на это упорно приближались к эпицентру событий, со стороны казалось тоже желая поучаствовать в расправе над «мятежниками» и их русскими союзниками.
Впрочем мы с Итаном Дрейком на десантные корабли сейчас не обращали абсолютно никакого внимания, полностью сосредоточенные на командовании своими кораблями, которые по-прежнему сражались и огрызались огнем от наседавшего противника…
…— Соедините меня с «Омахой», — вальяжно с интонацией победителя в великой битве произнес коммандер Ричардсон. — Хочу еще раз переговорить с нашим бывшим командующим…
— Мостик «Омахи» на связи, — кивнул дежурный оператор.
— Адмирал, вы что-то говорили о том, что смеюсь я последний раз, верно? — наигранно захохотал коммандер. — Кажется, вы снова ошиблись… И это не первый ваш просчет. Но можете быть спокойным — последний…
— Никакой ошибки, Кайоде, — пожал плечами невозмутимый адмирал Дрейк. — Никакой ошибки, все как я и сказал…
— Что вы несете, командующий? — недоуменно замотал головой Ричардсон. — Вот же я смеюсь!
— Во-первых, это очень уж искусственный смех, а значит, в зачет не идет, — продолжал Итан Дрейк, на что-то постоянно отвлекаясь, смотря на соседний монитор. — А во-вторых…
— Могу рассмеяться более естественно, ничто мне в этом не помешает, — хмыкнул коммандер Ричардсон, переглянувшись со своими офицерами, которые тоже сейчас ухмылялись, слушая этот разговор.
— Не сможете…
— Вы в своем уме, Дрейк⁈ — Кайоде начинал терять терпение. Что несет этот сумасшедший старик перед смертью. — Я могу это сделать!
— Нет…
— Могу…
— Не успеешь, Кайоде, даже если захочешь, — холодно улыбнулся Дрейк, видя на себя удивленный взгляд собеседника. — Взгляни на карту… Что ты видишь?
